Больше нет Татьяны Шмыги. Скорбное сообщение невозможно совместить с чувствами, которые неизменно вызывает само имя этой уникальной актрисы и ослепительной женщины.
Эти чувства: свет, ликование, радость, которая не имеет границ и способна, как шампанское, выбить любые пробки уныния, вернуть драгоценное ощущение полноты жизни. Это все чудеса, на которые способен один лишь жанр оперетты. И чем дефицитней он у нас становится, тем дефицитней становится радость. Не жанр, а барометр погоды в человеческом сообществе.
Татьяна Шмыга в этом жанре была бесспорной королевой. Никогда ему не изменявшей, в нем живущей, от него неотторжимой - была его воплощением. Рожденная в предновогодний день, она этот волшебный праздник растянула на всю свою огромную жизнь, щедро делясь его магией с сотнями тысяч своих верных зрителей. Оперетта была ее территорией, там она властвовала безраздельно: в этом жанре всегда было много актрис красивых, талантливых и блестящих, но только Шмыга имела такой абсолютный на него слух, только ей одной он был так послушен. Она была в нем принцессой и замарашкой, огневой Чанитой и дерзкой циркачкой, цветочницей Виолеттой из "Фиалки Монмартра" и морячкой Пепитой из "Вольного ветра".
Едва окончив ГИТИС, она немедленно была принята в тогда знаменитую труппу столичной Оперетты, и этому театру оставалась верна всю жизнь. Ее судьба вместила все парадоксы и трансформации жанра, который по недоразумению назвали "легким", - от опереточной классики до попыток выварить невиданного в мире гомункулуса по имени "советская музыкальная комедия". Она в самой себе соединила традиции таких опереточных легенд, как Ярон или Володин, и сумела без потерь донести их до самых роковых для жанра времен, когда на сцены опереточных театров вторгся мюзикл. Не растерялась и тут, с таким же увлечением погрузилась в этот новый музыкальный мир, став первой в СССР исполнительницей роли Элизы Дулиттл в "Моей прекрасной леди". А затем перевоплотилась в Любовь Яровую из революционной пьесы Тренева, тоже ставшей мюзиклом "Товарищ Любовь".
С опереточной тропы ее не заставил свернуть даже соблазн стать дивой киноэкранов. Конечно, она могла бы блистать в музыкальных комедиях не хуже Любови Орловой или Людмилы Целиковской, и подтвердила это, снявшись в "Гусарской балладе" Эльдара Рязанова. Но сцену не бросила - даже сама мысль об этом ей могла казаться невероятной. Она от рождения была человек-спектакль, актриса-зрелище, и бессмертная кальмановская "Карамболина", счастливо пережившая уже множество актерских и зрительских поколений, всегда будет напоминать только о Шмыге, только о ней. Ибо тоже уже неотделима от прекрасной женщины с дивным серебристым голосом, который сверкает и искрится в наших душах, как брызги шампанского.
Удивительно, что такая актриса, единственная в своем жанре народная артистка СССР, не была до конца уверена в безграничности своего таланта. Она не пошла в театр Вахтангова, хотя звали. Она почти не пела партии героинь - Сильвы или Ганны Главари, ограничиваясь более созвучными ей бравурными ролями никогда не унывающих субреток. Она, невероятно киногеничная, до обидного мало снималась в фильмах, да и на телевидении появлялась только в своем главном амплуа опереточной дивы. Но даже это не уменьшило ее всероссийской славы: голос актрисы московского театра звучал по радио и с пластинок, он согревал сердца людей, и Татьяну Шмыгу любили даже те, кто никогда не видели ее на сцене.
Одна из ее последних любимых ролей - стареющей актрисы из романа Сомерсета Моэма "Театр", ставшего мюзиклом "Джулия Ламберт". Мюзикл этот написал для своей богини ее муж, ее верный рыцарь композитор Анатолий Кремер - красивую историю о коварстве и поздней любви, которая, героиня это с отчаянием понимает, станет для нее последней. Это была драматическая история, но и сама история оперетты уже вступала для Татьяны Шмыги в драматическую фазу. На сцену музыкальных театров вторглись микрофоны, с которыми актриса смириться так и не смогла - ее пение было живым, и она не хотела превращать его в механическое, плоское, мертвое.
Татьяна Шмыга тяжело болела. Вместе с ней тяжело болел жанр. Татьяна Шмыга ушла, и вместе с ней уходит жанр, каким мы его любили. Уйдет ли радость, которую она нам оставила? Выживет ли жанр, который она любила и завещала любить нам?
Президент России Дмитрий Медведев и премьер-министр Владимир Путин выразили соболезнования близким и поклонникам скончавшейся артистки Татьяны Шмыги.