Поделиться
Маэстро Юрий Темирканов исполнит сочинения Канчели, Хачатуряна и Чайковского на Шестом Международном фестивале "Музыкальная коллекция" 4 июня и 6 июля, который проходит в Петербургской филармонии и посвящен ее 90-летию.
Среди участников фестиваля, который продлится до 6 июля, - пианисты Денис Мацуев и Мирослав Култышев, скрипачи Джошуа Белл и Вадим Репин, бас Паата Бурчуладзе, тенор Нил Шикофф, дирижеры Николай Алексеев, Александр Дмитриев и Инго Мецмахер и многие другие. Впервые Юрий Темирканов с симфоническим оркестром филармонии выступит 3 июня в Концертном зале Мариинского театра с музыкой Канчели и Четвертой симфонией Брамса.
Наш корреспондент встретился в прославленным дирижером.
Российская газета: В филармонии вы представляете коллекцию исполнителей, а в обычной жизни что-нибудь собираете?
Юрий Темирканов: Ничего не коллекционирую. Разве только книги, но и то я их не коллекционирую, а они сами собой как-то выросли в довольно большую домашнюю библиотеку.
РГ: Классики, наверно, там больше, чем современной литературы?
Темирканов: Да, классики больше, из современных, в основном, воспоминания, исторические документы, которых раньше мы не могли здесь прочитать, за исключением тех, которые я читал за границей по ночам. Теперь все это печатают здесь.
РГ: Что из последних литературных новинок вас взволновало?
Темирканов: Биография Петра Ильича Чайковского в двух томах, написанная Александром Познанским, - замечательная книга, где впервые без купюр изданы его письма. Еще с интересом прочитал увлекательную книгу о самоубийстве Маяковского.
РГ: За то время, что вы служите в филармонии, перед вами прошло уже несколько поколений "экспонатов" музыкальной коллекции. Как распределяются силы между антиквариатом и современным искусством?
Темирканов: В музыке, как и в литературе антиквариата не существует, разве что в виде оболочки - издания. Литература или умирает, если не нужна человеку, или продолжает жить - так же и с музыкой. Время всегда меняет стилистику исполнения - точно так же, как постоянно меняется любой язык, с каждым поколением приобретая другие нюансы, другую температуру, звук другой. Вот, например, у девочек-журналисток по телевизору сегодня музыка языка, мне кажется, какая-то отвратительная, какие-то слова чудовищные звучат.
РГ: Вы лояльно относитесь к переменам в современном исполнительском искусстве? На вашем фестивале выступит Денис Мацуев, споры вокруг могучей виртуозной игры которого не утихают. Поклонников у него не меньше, чем противников, всякий раз опасающихся за судьбу рояля, когда за него садится неистовый Денис.
Темирканов: Он замечательный, первоклассный музыкант и громко не играет, когда не нужно. Это дело вкуса слушателей. Наверно, нет ни одного большого исполнителя, у кого не было бы своих поклонников и порицателей. Так же, как у Лемешева и Козловского в свое время были партии фанаток - "лемешисток" и "козлисток". Это в чем-то даже вопрос моды, как ни ужасно использовать это слово по отношению к высокому искусству.
РГ: Ваши репертуарные интересы, сосредоточенные вокруг музыки только классиков - Рахманинова, Бетховена, Чайковского, Моцарта, Прокофьева - тоже вызывают у ряда радикально настроенных критиков вопросы, потому что в филармонии крайне редко играют музыку современных композиторов.
Темирканов: Для меня не существует разделения на современную и несовременную музыку. Кто может быть современнее Баха? Никто. Бах - Библия для музыкантов. Может быть, прозвучит слишком самоуверенно, но мне кажется, что и исполнителю, и дирижеру нужно играть только то, что он любит, что его самого волнует. Если у него нет к музыке почти физиологического отношения, то, в конце концов, он обманывает публику, потому что то, что ему не нравится, хорошо сыграть в принципе нельзя. На этом фестивале я буду дирижировать Хачатуряна, которого несправедливо забывают, а он был поразительный талант. На его "понятную" музыку многие смотрят снисходительно, а это неправильно.
РГ: Среди ваших устойчивых интересов - симфонии Густава Малера. В прошлом сезоне вы впервые исполнили на сцене филармонии его песни с американским баритоном Томасом Хэмпсоном, одним из выдающихся интерпретаторов музыки Малера.
Темирканов: У меня совершенно личное отношение к этой музыке. И когда я впервые в жизни столкнулся с человеком, у кого такое же к ней отношение, я сильно разволновался от совпадения наших намерений, разволновался от счастья. Концерт с Хэмпсоном был для меня незабываемым, к тому же редко встретишь певца, который понимает, о чем поет.
РГ: Что вас так завораживает в музыке Малера?
Темирканов: На этот вопрос ответа нет. Кто знает?
РГ: На "Музыкальной коллекции" будет звучать сочинение "...al niente" Гии Канчели, посвященное вам - нечастый случай, когда вы исполняете современного, ныне живущего автора. Что вы слышите в этой музыке?
Темирканов: Если честно, я не очень понимаю, почему оно так называется - "из ничего". Канчели - выдающийся мастер. Кого-то его композиторские приемы могут смущать своим соотношением "громко-тихо-громко-тихо", но такими простыми средствами он добивается необыкновенных результатов, обращаясь к ощущениям, чувствам слушателя. Он, скорее, импрессионист - так же, как они, задает настроение штрихами, все время разное, но очень глубокое.
РГ: Сегодня в вашей зарубежной "коллекции" есть Пармский оперный театр, где вы являетесь главным приглашенным дирижером.
Темирканов: По условиям контракта я бываю там пару раз в год, где должен представить одну оперу и один концерт. В Парму меня пригласили возглавить фестиваль Верди, который проходит в течение пяти лет, и к его юбилею в 2013 году там будет исполнено все, что написал Верди, включая разные редакции опер. Парма знаменита не только благодаря Верди, но и Паганини, который там родился, и Тосканини, который там родился и много работал. В этом городе очень опасный театр, потому что если там солист не принят публикой, его уже никуда в Италии не пригласят. И то, что фестиваль Верди, который для итальянцев как Далай-лама, доверили возглавить иностранцу, - случай просто небывалый. Собственно, поэтому я и согласился.
РГ: А с Большим театром Вы продолжите сотрудничество?
Темирканов: Нет, с Большим театром закончено - это не мой театр. Музыкальный театр, в котором у главного дирижера, музыкального руководителя нет полновластия, не имеет перспективы. Как и в драмтеатре - директор не может руководить выбором актеров и постановок, вмешиваться в творческий процесс режиссера.
РГ: Несколько лет назад Вы с оркестром совершили великолепный гастрольный тур по Сибири. Не хотите снова выехать на просторы России?
Темирканов: Да, у меня давно был план. Мы с Денисом Мацуевым собирались его осуществить - проехаться на поезде по городам России. Я бы очень хотел, но пока есть сложности технического порядка. Главное, что меня беспокоит сегодня, это то, что сейчас положение музыкальной культуры в провинции нередко трагическое, музыканты находятся там в тяжелом положении. Государство думает, что если дало гранты нескольким столичным оркестрам, значит с культурой в стране все будет в порядке. Поэтому мне бы очень хотелось выступить в городах России, чтобы дать людям глоток свежего воздуха. Вот Валерию Гергиеву удается это делать, он молодец.
Давайте все же завершим на светлой ноте. Я был очень рад, что мы с оркестром и пианист Николай Луганский дали концерт в Карнеги-холл, весь гонорар от которого был перечислен в фонд помощи пострадавшим от землетрясения в Японии. Думаю, это говорит о духовном здоровье нашего коллектива.