Поделиться
Как ожидается, остающиеся формальности, связанные с принятием России в ВТО, будут окончательно оформлены уже 15 декабря в ходе министерской встречи членов этой глобальной торговой ассоциации. По итогам 18 лет переговоров Москва, наконец, присоединяется к "клубу" из 153 государств, торгующих между собой на общих принципах.
О том, почему процесс вступления РФ в ВТО так затянулся по времени и какие ожидания "за океаном" связаны с российской экономикой, "РГ" беседует с Андерсом Ослундом, который является ведущим научным сотрудником авторитетного вашингтонского Института международной экономики имени Петерсона. Господин Ослунд работал в нашей стране в качестве шведского дипломата с 1984 по 1987 год, с 1991 по 1994 год был экономическим советником правительства России. Считается одним из главных экспертов в США по экономике нашей страны.
Российская газета: Вы неоднократно выступали в пользу скорейшего принятия России в ВТО. Тем не менее процесс затянулся на 18 лет. Хотелось бы понять, почему это заняло так много времени?
Андерс Ослунд: Если вкратце вспомнить, как это было, то, конечно, надо начать с 1993 года, когда Россия подала свою заявку на вступление в ВТО. Вообще-то вплоть до 2000 года на этом направлении мало что было сделано. В правительстве России были люди, понимавшие важность такого шага для экономики страны, и я говорю в первую очередь о Егоре Гайдаре, Евгении Ясине и Борисе Федорове, но все они имели ограниченное влияние на принятие серьезных политических решений.
Ситуация изменилась в 2000 году, когда Герман Греф выступил за активизацию диалога. В том же году Китай присоединился к ВТО, и это стало важным событием для Москвы. Но самым важным фактором в интенсификации процесса присоединения России к ВТО стал президент Владимир Путин, который с 2000 по 2003 год был в этом очень заинтересован, но, к сожалению, когда в 2003 году этого так не случилось, Москва утратила интерес.
С приходом Дмитрия Медведева в качестве президента России этому диалогу вновь был придан импульс, но события 2008 года на Кавказе и создание Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана вновь затормозили процесс. И только после встречи Дмитрия Медведева и Барака Обамы в июне 2010 года и проявления политической воли на высшем уровне к вступлению России в ВТО возникла окончательная определенность в этом вопросе.
РГ: В Москве неоднократно заявляли, что все новые и новые требования к России, появлявшиеся по ходу переговоров о вступлении в ВТО, существенно отразились на процессе. Почему такие требования появлялись одно за другим, когда, казалось бы, все уже согласовано?
Ослунд: Вступление в ВТО - это объективно гораздо более трудный процесс для больших государств, чем для маленьких стран. И действительно, для российского истеблишмента было некомфортно, а зачастую раздражительно видеть, как страны вроде Киргизии, Молдовы или Грузии вступали в ВТО без каких-либо проблем, а Россия спотыкалась на каждом шагу. На самом деле это происходило исключительно потому, что чем более важной в глобальной торговле является экономика страны-претендента, тем больше условий и требований будут выдвигать к ней действующие члены ВТО. Ведь на самом деле никого не волнует, что происходит, например, в Киргизии в плане трансграничной торговли, но Россия, конечно, оказывает совершенно другое влияние на экономические отношения в регионе.
Таким образом, чем более серьезна экономика страны для ВТО, тем более трудным будет этот процесс вступления. И, конечно, это очень неприятно, ибо большие страны ожидают, что к ним будут относиться с уважением, а не предъявлять все новые и новые требования.
РГ: Удалось ли России отстоять свои интересы в ходе переговоров?
Ослунд: Возможно, но интересы многих индустрий в России также сильно изменились в ходе 18-летнего процесса по присоединению. Если раньше основное сопротивление вхождению России в ВТО было со стороны авто- и авиапроизводителей, то теперь эти индустрии значительно видоизменились. Так, крупнейший производитель АвтоВАЗ теперь работает совместно с GM и Renault, а речь в основном теперь идет об иностранных компаниях, желающих производить в России. Тем временем гражданская авиационная индустрия практически перестала существовать.
Изменились условия и в такой важной высокотехнологичной сфере, как программное обеспечение и борьба с пиратством в этой области. В России быстро развивается собственная IT и программная индустрия, которая теперь заинтересована в защите прав интеллектуальной собственности, и это полностью совпадает с принципами работы ВТО.
РГ: Российское правительство в последние годы сосредоточилось на модернизации экономики страны. Сможет ли вступление в ВТО сыграть свою роль в этом вопросе?
Ослунд: ВТО действительно может стать поворотным моментом в модернизации экономики России и в совокупности с сильной системой высшего образования в стране сыграть свою решающую роль. Вступление в ВТО может прибавить до 1 процента ВВП к прогнозируемому росту России, который, по разным оценкам, в этом году составит от 3,5 до 4 процентов. У многих экспертов есть ощущение, что Россия должна расти быстрее.
РГ: Российская экономика по-прежнему сильно зависит от цен на энергоносители. В то же время Международное энергетическое агентство прогнозирует существенное увеличение прибыли России от экспорта нефти и газа к 2035 году - с 255 миллиардов долларов в 2010 году до 420 миллиардов в 2035 году. Делает ли это модернизационную повестку Кремля более осуществимой?
Ослунд: На самом деле такие прогнозы делают модернизацию более трудным делом. Сегодня Россия получает 19 процентов ВВП от экспорта нефти и газа, и ожидается, что к 2020 году эта цифра упадет до 13 процентов, просто потому что рост производства нефти и газа стагнирует, в то время как другие сектора быстро растут.
Кстати
С подачи экс-министра финансов РФ Алексея Кудрина в российских СМИ идет активная полемика в отношении балансировки госбюджета и возможных бюджетных рисков в связи с крупными социальными и оборонными расходами. Вот что по этому поводу думает Ослунд: "В целом очень хорошо, что в России есть место публичной и открытой дискуссии по вопросам развития экономики страны. В этом отношении важным вопросом является пенсионная реформа. Сегодняшние расходы России на пенсии в размере 9 процентов ВВП превосходят подобные затраты Европы, которые находятся на уровне 6 процентов ВВП, и США - 5 процентов ВВП. Конечно, Украина со своими 18 процентами ВВП, расходуемых на пенсии, находится впереди планеты всей по этому показателю, но это является форменным финансовым безумием. России необходима пенсионная реформа, и лучше заняться этой проблемой раньше, чем оставлять на потом".