Олег Погудин: Выступления в Москве и Витебске для меня всегда особенные
Фото: Сергей Савостьянов/РГ
Олег, канун новогодних праздников для вас, наверное, самое горячее время...
Олег Погудин: Да, Новый год это - рабочая дата, всегда много концертов. Но у меня работа - любимая, и когда тебя приходят послушать несколько тысяч человек, то ты, пусть и еле живой после концерта, но уже наполняешься их радостью. Уходящий год был для меня достаточно печальным - ушла из жизни Галина Павловна Вишневская, учитель, близкий мне человек, с которой у нас были серьезные рабочие планы, в начале лета - Эдуард Хиль, мой педагог в институте. Эти события заставляют меня серьезней относиться ко времени и лишний раз ощутить, что что-то в этой жизни можно и не успеть...
А вам не странно, что в сегодняшнем бурном мире зрителю еще нужно вдумчивое, лирическое пение?
Олег Погудин: Совершенно не странно. Душа человека хочет оставаться живой, а душа это не только рассудок, ум, но и сердце, чувства, которые насыщаются далеко не только информацией. Никогда у человека не отпадет необходимость в красоте. Конечно, уровень восприятия прекрасного, увы, стремительно девальвируется, но если человеку удается коснуться настоящей красоты, то он будет пытаться за нее держаться. Только бы ему посчастливилось с ней встретиться. А романс, лирическая песня, которой я занимаюсь, - одно из воплощений этой красоты.
А приходится ли вам иногда все-таки заставлять зал слушать вас, все эти несовременные, казалось бы, романсы?
Олег Погудин: Вы знаете, вспоминается только несколько выступлений в самом начале сольной карьеры, в залах, совершенно не знающих, что их ждет. Это были военные части, и в зале были солдаты-срочники. Я вышел на сцену, еще ни ноты не спел - а ребята уже спят! Вообще любой лирический певец, если он выйдет на сольный концерт в военной части, рискует оказаться в подобной ситуации. А тогда под Екатеринбургом случилась серьезная победа: мы запели военные песни, зал встрепенулся, и после концерта пришла даже трогательная, написанная с грамматическими ошибками записка: "Спасибо огромное, не могли бы вы спеть песню про дембелей?"
Военные песни в вашем исполнении звучат как те же романсы...
Олег Погудин: А у меня во всех программах один и тот же лирический герой - разве что одетый, подстриженный, причесанный по обстоятельствам своего времени. У него, конечно, разный опыт: если это XIX век, то герой еще не пережил ни ужасов большевистской революции, ни мировых войн; если это человек из программы, где собрана советская лирическая песня, то у него такой опыт есть, но чувствует, любит, ненавидит он так же. Я говорю всегда от первого лица, о том, что меня беспокоит, всегда наполняю не свои слова своей жизнью.
То есть для вас песни Окуджавы - это те же романсы?
Олег Погудин: Конечно! В XIX веке их пел бы тот же человек под гитару, что и романсы Булахова, Варламова или Зубова. И если бы Окуджава жил тогда, то мог бы совершенно спокойно петь и сочинять романсы в булаховском духе. Между лирической песней второй половины двадцатого века и романсом в принципе нет непреодолимых границ.
А между вами - и вашим образом на сцене?
Олег Погудин: Образ сложился сам собой, я не надевал чужой костюм, артист Олег Погудин рос вместе со мной - человеком. А пять лет обучения в театральном институте лишь дали мне возможность пользоваться громадной палитрой красок, выбирая из полученного богатства то, что нужно. Если ты чувствуешь свой дар, понимаешь его и стараешься ему соответствовать, то многие вещи происходят сами собой.
С чего вы обычно начинаете работу над романсом? Вот, например, "Рояль был весь раскрыт..."
Олег Погудин: Тут красивейшая мелодия, стихи Фета и даже особо делать ничего не надо - а только увидеть этот рояль, прекрасную женщину, ночь с ее лунными бликами, понять, что все это в далеком прошлом... Труднее, может быть, сделать это выразительным в огромном зале и не грубо, не в ущерб интимности романса. Я почти всегда иду от текста, тут быстрее становится ясно - насколько тебе он близок и интересен и как ты его можешь выразить. Но в этом романсе очень помогает мелодия - широкая, льющаяся, с диапазоном.
Олег, ведь ваши предки - из Белоруссии...
Олег Погудин: Да, у меня одна бабушка - из-под Лоева, другая из-под Мозыря, но пути родителей шли друг к другу через Западную Украину и Камчатку. Я горд за народ, лучшие черты характера которого - целомудренное смирение, доброта, сила, неброский героизм до самопожертвования - в этих лесах, среди озер и рек проявились в пережитые им войны очень сильно и драматично. Почему-то и выступления в Минске и Витебске для меня всегда - особенные.
А быть на публике искренним - физически тяжело?
Олег Погудин: Это судьба любого артиста, что выходит на сцену один, он должен отдаваться на 100 процентов. Да, если давление скачет, погода резко меняется, то организм может сказать тебе - нет, извини. И тут в свои силы вступает профессия, ты начинаешь работать на пределе своих возможностей, и самые блистательные прозрения случаются именно в эти моменты...
Олег, а каких прозрений вы пожелаете нашим странам и читателям в Новом году?
Олег Погудин: Желаю только радости и мира. Чем больше живу - тем больше понимаю, какая это ценность. Чтоб была чистая совесть, доброе здоровье, любовь близких и как можно больше спокойной, но прочной радости.