На фоне пышных юбилейных посвящений Вагнеру - полнометражных версий "Кольца Нибелунгов” на сценах Нью-Йорка, Риги, Берлина, Байройта, Мюнхена, Мариинки и др, новых постановок его опер и многочисленных филармонических программ - оммаж геликоновцев выглядит игривым и изобретательным, никак не претендующим на тенденциозное прочтение. Между тем, собрать из 13 опер Вагнера одну, настроить разрозненные фрагменты его партитур на новую драматургию, апгрейтить круг вагнеровских персонажей и коллизий, вывести их из сложного мифологического поля в воздушное фантастическое пространство, создав новую команду из вагнеровских изольд, эльз, лоэнгринов, зигфридов, валькирий - эстетическая провокация, которая постановщику Дмитрию Бертману отлично удалась. И суть этого эксперимента заключается не в том, что он подошел к Вагнеру без котурн - десакрализация вагнеровской сцены происходит в мире давно, в том числе, и в Байройте. Суть в том, что режиссер вовсе не ставил вагнеровскую оперу, он создал некую мистификацию, собственную www.nibelungopera.ru с музыкой Вагнера и новым сюжетом. И в этом феномен решения.
В "нибелунг-опере” вместо вагнеровских богов, великанов и рыцарей на сцену выходят пилоты и стюардессы экипажа фантастического самолета, несущегося в тревожном, сотрясающемся от турбулентности небе, подобно вагнеровскому "Летучему голландцу". В замкнутом пространстве оранжевого салона разыгрываются психологические сцены с ироничным фрейдистским подтекстом между персонажами, одетыми в униформу и изъясняющимся на языке Вагнера, причем, с шутливой интонацией и с ироничной гиперболизацией эстетического. Стюардессы-"валькирии" с локонами фантастических шиньонов, с медленной, словно во сне, пластикой, плавно двигаются по проходу салона, качают головами, стучат каблучками, вибрируют телом, создавая инфернальный фон. Любовные сцены пилота Вольфрама и его партнерши проходят в формате "возвышенной" балетной эротики. Солирующие пилоты и стюардессы поют музыку Лоэнгрина, Зигмунда, Зигфрида, Голландца, Зиглинды, Брунгильды, Сенты и т.д., соединяясь между собой в новых сюжетах и обнаруживая массу юмора в вагнеровском вокальном тексте: Изабелла и Марианна из "Запрета на любовь" заходятся ревнивыми трелями, непорочная Елизавета из "Тангейзера", рассматривающая мерещившиеся ей в иллюминаторе мужские торсы, взрывается бурной арией. Умирающая Изольда входит в экстаз, сливаясь со своим альтер-эго - страстно танцующей девой, словно сошедшей с гобеленного полотна. Герой Зигфрид, оказывается пугливым пилотом, атакуемым в самолетных креслах возбужденной стюардессой Брунгильдой.
Вокальная строка, как по маслу, встраивается в свежие коллизии. В самолете крутится жизнь: вожделеют, ревнуют, изменяют, принимают борт-питание, выдуваются за борт хлынувшей в салон воздушной струей из стратосферы, "плавают" за стеклами иллюминаторов. Для публики заготовили сюрпризы: леденцы во время увертюр от компании Ютэйр, забавный "Полет валькирий" с аниматорами, разыгрывающими инструкцию по безопасности полета, и неожиданно живую развязку "нибелунг-оперы", происходящую в зрительном зале, куда под музыку "Чуда пятницы" из "Парсифаля" выбегает спасшаяся с самолета "валькирия". Ждущий у "огней приближения" возлюбленный осыпает ее цветами и выносит из зала на руках. Эта сентиментальная развязка, как ни парадоксально, бьет в точку главной вагнеровской коллизии об искупительной силе любви - единственной, способной спасти человека.
Надо заметить, что отбор вагнеровской музыки в "оперу нибелунгов" шел по линии популяризации - любовные дуэты Зигмунда и Зиглинды, Зигфрида и Брунгильды, сцена Вотана и Фрикки, Лоэнгрина и Эльзы, знаменитый монолог Голландца, песня Сенты, хор "Чудо пятницы" из "Парсифаля”, увертюры и пр.. Все это, по классификации самого режиссера, "Вагнер level 1" - первый уровень погружения. Вагнер в "Геликоне" действительно получился не для искушенных вагнерианцев, а для массовой публики, даже не подозревающей об уникальной вагнеровской музыкальной системе. Интрига постановки состояла и в том, что распределение ролей между певцами оказалось "транзитным" - Изольда в следующем спектакле пела Сенту, а Елизавета Зиглинду, Лоэнгрин - Зигмунда и тп. И в этой затее ощущался тот особый, чисто геликоновский азарт, род шутки, мистификации, который является фирменным знаком труппы. С вагнеровским вокалом женский состав в спектакле справился успешно. И не только Светлана Создателева, Марина Карпеченко, Ксения Вязникова, имеющие личные достижения в вагнеровском репертуаре, но и Карина Флорес, Елена Михайленко, Майя Барковская создали заметные вокальные и артистически острые интерпретации. Из мужчин убедительными оказались Станислав Швец - с его холодным, мощным, инфернальным Голландцем, и особенно - Алексей Дедов в той же роли, потрясший зал почти шекспировским по размаху, страстно-пронзительным монологом героя, призывающего к верной любви. И что могло бы быть более оригинальным посвящением 200-летнему композитору, самому ценившему эксперимент, чем этот свежий, игривый взгляд на его творчество, и те новые вагнерианцы, которые будут теперь в "Геликоне" проходить свое "первое погружение" в его музыку.