В 90-х, когда она только начинала свой путь к славе, музыкой правили технократы. Правят и сейчас, но мы уже научились относиться к этому факту с нужной долей скепсиса (а лучшие из лучших в рядах самих аудиохудожников все чаще воинственно отрицают весь этот продюсерский налет - и следуют старому-доброму принципу Do It Yourself). Тогда же любой человек, умевший слепить из смеси электроники и живых инструментов нечто "этакое" - и, желательно, минорное - сразу поднимался на щит: билеты на очередной аттракцион театрального надрыва расхватывали на ура, а их продавцов объявляли пророками нового слова. Особенно везло тем, кто умел произносить это слово в более или менее необычной манере. Так, например, Radiohead прославили не инструментальные петли мастеровитых братьев Гринвуд, а заунывный фальцет Тома Йорка. Потому Бьорк с ее скрипучим исландским акцентом - да и вообще экзотическим паспортом "страны эльфов" - была просто обречена стать звездой.
Она, конечно, ею стала. И, в принципе, до сих пор имеет полное право на этот титул. Способствуют многочисленные фанаты, для которых то самое поднадоевшее слово "авангард" до сих пор что-то да значит. Как правило, речь - о звуковых экспериментах, к сожалению, лишенных какого-либо смысла и гуманитарных целей. Слушателей Бьорк и ей подобных, разумеется мало волнует изначальный смысл термина в искусстве: авангард, по их версии, - это вовсе не анти-реализм. А обычный реализм безо всяких приставок, наглядная иллюстрация жизни современного хипстера - существа без уникальной формы и с усредненным содержанием.
Отсюда - еще и тяга к чужим "святыням". На ней иные артисты играют безо всякого стыда и совести. И вот этот взвод пополняет гражданка Исландии. Недавно разведенная, скорбящая - и готовая продавать свою скорбь за 99 рублей на iTunes, пока ее не раздали всем желающим беспринципные пираты. Новый альбом называется Vulnicura и, как признается Бьорк, повествует о разрыве с любимым человеком - давним творческим партнером и художником Мэттью Барни. Мы ни в коем случае не хотим цинично глумиться над болью расставания - наверняка Бьорк переживает ее абсолютно искренне. Но в творчестве ей это не помогло: то, что должно казаться интимным дневником, оборачивается невыносимой скукой. Ее шепоты и крики - суть очередное повторение пройденного, монтаж из неоднократно использованных самой исполнительницей эмоциональных заявлений и инструментальных ходов (оркестровок и судорожных битов). Волей-неволей тут вспоминается известный рассказ Андрея Тарковского о том, как он монтировал "Зеркало" - и никак не мог найти место для эффектного фрагмента из документальной хроники времен гражданской войны в Испании. Потом выяснилось: съемка - постановочная, "фальшивая". Великий режиссер поспешил избавиться от пленки. Бьорк же ухитрилась сделать из такой фальшивки целых девять композиций. И лить слезы под них совершенно не хочется. Ближе к середине лонгплея возникает совершенно другой порыв. Выключить и забыть.
Сама Бьорк, кажется, уверена, что сделала лучший альбом за долгие годы. По ее словам, от него буквально разбивается сердце. Можно не сомневаться: лозунгам певицы поверят очень многие - и найдут-таки в этих песнях какое-нибудь откровение. В конце концов, это - в отличие от мультимедийных инсталляций и приложений для планшетных компьютеров (а ими наша героиня в последние годы занималась крайне активно) - все-таки действительно песни. Вот только нам есть с чем сравнивать. Несложно приобрести, например, альбом Полли Джин Харви - White Chalk восьмилетней давности. Он легко укладывает новое творение исландки (да и все старые) на лопатки - и по части искренности, и по части минимализма. Есть "золотая классика" - несколько легендарных пластинок Кейт Буш. А для поклонников нордической прохлады двадцать с чем-то лет трудятся не покладая рук и смычков соотечественники Бьорк - мечтательные пост-рокеры Sigur Ros. И это далеко не полный перечень. Выбор - огромный. Было бы желание выбирать.