Поделиться
И так же как накануне в европейской команде участников оказался единственный россиянин Александр Бузлов, так на этот раз в компании представителей азиатских и латиноамериканской школ выступил москвич Федор Амосов. Кстати, Федор, единственный из конкурсантов, отважился сыграть обязательное "Pezzo capriccioso" Чайковского в первой авторской редакции, отличающейся от привычной версии несколькими пассажами. Из-за весьма подвижного темпа эта, в общем-то, трагическая, пьеса (композитор написал "Pezzo" под впечатлением от кончины своего друга Николая Кондратьева в Аахене) прозвучала у Амосова в изящно эстетском ключе. Со всеми техническими трудностями виолончелист справился блестяще, но вместо переживания, которое хотелось бы слышать в этом произведении Чайковского, было лишь внешнее, стороннее наблюдение.
Ярким эмоциональным накалом было отмечено выступление молодого японского виолончелиста Митиаки Уэно, игравшего в середине вечернего блока. Несмотря на свой достаточно юный возраст (19 лет) Митиаки показал себя по-настоящему зрелым артистом, сумевшим захватить и удерживать внимание зала. В баховской сюите музыкант за счет динамики сумел выстроить увлекательный диалог (без сомнения заложенный в этой музыке), 12-й каприс Пиатти прозвучал в героическо-патетическом ключе, в Адажио и аллегро Шумана op.70, наоборот, царила небесная хрупкость и трепетность, также, как и в обязательной пьесе Чайковского. Ну а финальная "Венгерская рапсодия" op.68 Давида Поппера (фактически виолончельная калька знаменитых листовских пьес) просто взорвала публику, дважды вызывавшую японца на поклоны. Очень интересно прозвучала в интерпретации Уэно сольная виолончельная пьеса японского композитора Тосиро Маюдзуми "Bunraku" (термин, обозначающий японский кукольный театр). Получивший образование в Токийском художественном университете и Парижской консерватории композитор в своей десятиминутной вещи пытается обозначить мосты между разными мировыми культурами: сквозь пассажи, изображающие игру на японских народных инструментах, биво и кото пробивались улавливаемые джазовые стандарты и даже русская народная песня "Во саду ли, в огороде". Это же сочинение исполнила и представительница Южной Кореи Сон Мин Кан в конце дневных выступлений, но у Митиаки Уэно было больше эмоционального накала и драйва, позволившего проникнуться идеей и образным смыслом современной музыки.
В репертуарном плане третий день был богат на новинки: так участник из США, потомственный виолончелист Джон-Хенри Кроуфорд, сыграл сложнейшую Сонату для виолончели соло Дьёрдя Лигети, созданную венгерским авангардистом в середине XX века и вошедшую в репертуар виолончелистов лишь в 80-е годы. А выступавший перед Джоном-Хенри представитель Колумбии Сантьяго Каньон Валенсия мастерски исполнил рапсодию Альберто Хинастеры "Pampeana" (что на русский можно вольно перевести как "Пампасы, или из аргентинских полей и степей"). Сильной стороной выступления Сантьяго стало его удивительное владение певучим пиано: его виолончель действительно звучала как человеческий голос, очень проникновенно.
Из шестерых участников нельзя не отметить китайца Тао Ни, привнесшего в Баха элемент восточной созерцательности, а в пьесы Шумана - медитативность. Так что жюри предстоит действительно не простой выбор.