Поделиться
Прочитала вашу статью о художниках Юрии и Елизавете Васнецовых ("Пылинка с отцовского пиджака", "РГ" от 05.12.2014 г.), и рука потянулась к полке, где лежит "Мельница-Метелица" - книжка потомственного крестьянина, пастуха из колхоза "Россия" Новгородской области Евдокима Русакова. Книга украшена замечательными рисунками Елизаветы Васнецовой.
...А заря - румяная спросонок -
В речке моет рыжую косу.
И на песне-нитке жаворонок
Держит всю планету на весу.
У нас в семье с этой книжкой, с "поющими" стихами Русакова выросли дочь и внучка. Каждая страница дышит теплом и драгоценным чувством единения с природой, родным краем, любимыми и близкими людьми.
Храню, как бесценный дар жизни, в своей немаленькой поэтической библиотеке и эту детскую книжку, и еще один сборник Евдокима Русакова "Живу я в маленькой деревне".
Сейчас поэту должно быть 88 лет. Жив ли? И как сложилась далее его поэтическая судьба? Увы, не знаю. Неужели потерялся его след в русской литературе?
Валентина Кулагина, Курск
Евдоким Евдокимович Русаков родился 26 июля 1926 года в многодетной крестьянской семье в деревне Сопки Мошенского района Новгородской области. Окончил семь классов школы.
"Уже в девять лет, - вспоминал поэт, - стал я работать пастухом от начала весны до Покрова дня, до "белых мух". Каждый день раньше всех встречал зори в поле и провожал вечером солнце, обмывали меня теплые и холодные дожди, обдували со всех сторон ветры, секли молнии, оглушал гром, ночами светил мне месяц..."
С началом войны подростка направили на оборонные работы на Волховский фронт. Во время налета фашистской авиации его тяжело контузило. Домой вернулся на костылях. После войны поселился в деревне Коровкино Боровичского района. "Едва держа в руках шило, - вспоминал Евдоким Евдокимович, - начал подшивать валенки, а вскоре стал сапожничать по-настоящему". Первые стихи Русакова появились в районной газете "Мошенский колхозник" в 1953 году. Через два года Русаков с женой и детьми переехал в Боровичский район, в деревню Коровкино.
Однажды летом на дальнем пастбище всю семью Русаковых покусал энцефалитный клещ. Очнувшись через несколько недель в больнице, Евдоким Евдокимович узнал, что жена умерла и схоронена, старший сын стал инвалидом, а остальные дети разосланы по интернатам.
К счастью, Русакову удалось вернуть потом детей. По их воспоминаниям, отец писал стихи, устраиваясь "в закутке за печкой, и, вооружившись очками, крупным, размашистым почерком набрасывал в ученических тетрадках пришедшие на ум образы и рифмы. Они выстраивались в стихи, которые он перепечатывал потом на пишущей машинке "Москва", правил и снова печатал, складывая написанное в папку. Ведь когда-нибудь, полагал он, придут иные времена, и сердцем сложенные строчки вновь понадобятся людям..."
В конце девяностых потрясенный смертью дочери, погибшей от рук убийц, Евдоким Евдокимович слег и больше уже не поднялся. Скончался в 2001 году. Земляки вспоминают: "Хоронили его знойным июньским днем. Ветер гнал по небу стада белых облаков, приносил с лугов запах цветущих трав. От дома до околицы гроб несли на руках. Когда отворили ворота сельского погоста, по кладбищенской листве, точно оплакивая последнего крестьянского поэта России, скорбно зашелестел нежданно павший с небес слепой дождь..."
Без вести пропавший
Не пришедший до сих пор обратно,
Без вести пропавший у Двины,
Все идет,
Идет на запад брат мой
В дымно-красном мареве войны.
Все вперед идет он,
Все в дороге.
Он от стужи и дождей продрог,
И усталость связывает ноги,
Но победы день еще далек,
И еще невидима граница,
Эхо носит выстрелов валы,
И еще пилотку пехотинца
Не сорвала пуля с головы.
Вот уж вся Россия за плечами.
Но поход свой продолжает брат.
Так идет он днями и ночами, -
Все вперед...
И не придет назад.
* * *
Сжат хлеб, и все поля раскрыты.
Я на жнивьё усталый лёг.
И, как отец, щекой небритой
Стерня моих коснулась щёк.
* * *
Село давно легло на отдых,
Но где-то дети гомонят.
А небо в ярких, крупных звёздах,
И слышно, как вздыхает сад.
Рыбак у речки засыпает.
Качаясь, видя чудо-сны,
Земля, как люлька лубяная,
Скрипит на якоре луны.
Моя родословная
Я в жизненных законах,
Как жеребёнок, прост.
Родился под суслоном
В горячий сенокос.
Подыскивали имя
Птенцы со всех сторон.
Но кроме Евдокима
И не было имён.
Туман, дымок овина,
Что смешан был с росой,
И запах хлебной нивы
Почувствовал душой.
Сквозь тихий сон вечерний
Мне пели петухи,
Чтоб рос поэт в деревне,
О ней писал стихи.
* * *
Иду один тропой за риги,
Сверкают звёздочки в росе.
Полей подзолистые книги
Ещё прочитаны не все.
В траве кузнечики стрекочут...
А в небе - строчкой журавли...
Кто я?
Быть может, колокольчик
В негромкой музыке земли...
Осенние костры
Озерцо покрыла просинь,
Треплет ветер мокрый сад.
По округе бродит осень,
Тихий, тихий листопад.
Лес вдали темнеет синькой,
Тянет стужей от воды.
Лёгкой газовой косынкой
В огороде вьётся дым.
И порхают искры ярко
Бабочками во дворе,
И сгорают жарко-жарко
Листья палые в костре.
То, что молодостью было,
Золотым вчерашним днём,
Молчаливо, торопливо
Пожирается огнём.
Вспыхнет лёгкий лист берёзы...
Тлеет медленно лоза...
У меня от дыма слёзы
Навернулись на глаза.
* * *
Я лицо усталое умою,
Полотенце - чистый водопад,
Мне оно напомнило собою
Весело цветущий майский сад...
Пишите Дмитрию Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru