Американская оппозиция обвиняет президента Обаму в недостатке решимости, а некоторые европейцы считают, что акцент на привлекательность европейского проекта оборачивается миграционными проблемами и недееспособностью в сфере "реальной политики". Наперебой требуют "показать мускулы", иначе, дескать, мировую повестку будут определять те, кто делает это, не задумываясь.
Думаю, это такое же заблуждение, как обратным заблуждением было бы рассчитывать исключительно на средства soft power. До какой-то степени это работает: в одних странах привлекательность Европы пробуждает желание жить "как у них", а в других - желание жить "у них", то есть массовую миграцию. Но в стратегическом плане этого недостаточно - именно поэтому, кстати, идея "мягкой силы" была впоследствии доработана до концепции "умной силы", в должной мере сочетающей в себе "мягкие" и "жесткие" элементы.
Но даже в самых своих жестких действиях страны Запада ни на секунду не отходят от идеи, что все делается во имя ценностей и против тех, кто, дескать, бросает вызов именно ценностям (а, конечно же, не интересам). И это, как представляется, очень важный момент для понимания ситуации и роли в ней нематериальных факторов.
Ведь даже тогда, когда гремят пушки, не прекращается битва за умы. Более того: в ХХI столетии мы вдруг столкнулись с невероятной реидеологизацией международных отношений. Идеи "единственно верных" учений и религий, разговоры о национальной исключительности, рейтингование народов, "экспорт революций" и т.п. - все это постоянно фигурирует в речах политиков и в аналитике. И всем нужны высокие мотивы для обоснования даже самых неприглядных и жестоких действий. Если в прошлые столетия достаточно было сказать "иду на вы!", то сегодня императивом является действие не в своекорыстном национальном интересе, а ради общего блага и во имя привлекательных гуманистических идей.
Не случайно почти все конфликтные ситуации новейшего времени пытаются представить в качестве ценностных, будь то косовский, грузинский, украинский, сирийский и другие. Ведь одно дело - столкновение геополитических или экономических интересов, и совсем другое - конфликт "правильных" ценностей с "неправильными". Фактически - заведомого добра с заведомым злом.
Да, актуальные события и правда имеют отношение к демократии. Ибо сегодня многим очевидно, что однополярная система оказалась авторитарной - с ярко выраженным центром и ущемленной в правах и ресурсах периферией. И происходящее сегодня в планетарном масштабе - по сути, именно демократическая революция. "Цветная", если угодно. Будет ли она исключительно мирной, зависит в большей степени от того, какие формы сопротивления изберет доминирующий ныне Запад. И тот факт, что входящие в него страны демократические по внутреннему устройству, отнюдь не гарантирует ненасильственности предстоящих изменений.
Но происходящее в меньшей степени связано с ценностями. Прежде всего, потому, что большинство этих ценностей и так все разделяют. Не у всех получается на практике, но на словах мало кто, кроме заведомых маргиналов, отрицает важность базовых прав и свобод человека. Однако это вовсе не означает, что у тех, кто разделяет ценности, не остается своих интересов и ресурсов, нуждающихся в защите от внешних посягательств.
Есть известный тезис, что, дескать, "демократии не воюют друг с другом". Это считается оправданием "продвижения демократии", вместе с которой, соответственно, продвигается и мир. Но в реальности демократии не воюют друг с другом не столько потому, что они - демократии, а, потому, что у конкретных государств совпадают геополитические интересы, они не претендуют на ресурсы или иные активы друг друга, их граждане одинаково благополучны и их власти не демонизируют друг друга, а, напротив, проявляют политическую волю к единению и к забвению исторических разногласий. Попросту, им вместе выгоднее, чем друг против друга. Если, скажем, у США и Европы даже в 90-е были отношения лучше с Саудовской Аравией, чем с Россией, то это не означает, что саудиты ближе к евро-американским идеалам демократии (иначе неизбежны вопросы к идеалам).
Однако ключевое в контексте ценностей - они являются очень удобным и универсальным оправданием практически любых действий на международной арене, даже взаимоисключающих, вроде поддержки сепаратизма в одних случаях и территориальной целостности в других. Двойные стандарты (за которыми - банальная ставка на "своих") оправдывают только тем, что "свои" - всегда за все хорошее, а чужие - за плохое. Практически в любой дискуссии с западниками вы упретесь, как в стену, в их самоощущение как заведомо хорошей и правильной силы.
Например: почему Косово можно, а Крыму нет?
Почему Евросоюз - это правильно, а евразийская интеграция - это восстановление империи и заведомое зло?
Почему США могут продавать оружие другим странам, а когда его продает Россия - это угроза миру?
Почему обстрел американцами госпиталя это - случайность и ошибка, а любые мирные жертвы в ходе военных действий России или пророссийских сил - заведомый умысел и чуть ли не генетическая жестокость?
Почему Западу можно поддерживать "своих" в любом внутреннем конфликте в третьих странах, а России - нельзя? Почему ориентированный на Россию политик (партия, движение) в СНГ - это "на деньги Кремля", несвободно, неценностно, а ориентированный на Запад - свободно и искренне?
Почему одни (майдан) имеют право на восстание, а другие (Донбасс) - нет?
Почему санкции - правильно, а контрсанкции - возмутительны?
На все эти вопросы вы либо не получите ответа, либо в итоге прочтете в аргументах собеседника недвусмысленное: "потому что мы - хорошие". Почему? Потому что наши граждане живут счастливо и богато. И это, мол, дает нам моральное право перестраивать мир и отдельные его страны.
Вот эта модель с узурпированным группой государств правом решать, что есть добро, а что - зло, да еще и с собственной системой наказаний непокорных - именно она сегодня стремительно размывается. Причем отнюдь не "восстанием" России против Системы. Сама Система - несправедливая, авторитарная, в чем-то даже расистская (ибо делит народы на полноценные и нет) - уже не соответствует реалиям нового мира, что и привело к классической ситуации "верхи не могут - низы не хотят". Поэтому, когда Президент России говорит с трибуны ООН, что "суть не в амбициях России, … а в том, что терпеть складывающееся в мире положение уже невозможно" - это не вызов, а объективная констатация.
Значит самое важное - обеспечить плавный переход от одной модели мироустройства к другой. Нужно максимально деликатно и безболезненно помочь органичному включению США и всего Запада в нарождающийся многополярный мир. Как отмечает, в частности, директор по исследованиям Высшей школы социальных наук Франции Жак Сапир, "неспособность США соблюдать договоренности с другими странами, как с равными, препятствует их мировой интеграции в 21-м веке, который отмечен возвращением к идее суверенных наций и необходимому сотрудничеству между ними". Разумеется, это непросто, но без этого просто не решить большинство глобальных и локальных проблем.
Те страны, которые сегодня, так сказать, в тренде, и не просто уловили мировые тенденции, а выступают их проводниками и идейными лидерами, начинают максимально выигрывать в привлекательности. И в этом, на мой взгляд, весьма существенный источник "мягкой силы" современной России. Которая, оказавшись под мощнейшим давлением со стороны "старого" центра мировой силы, оклеветана и демонизирована по всем азимутам, обложена военной инфраструктурой и искусственно взрощенными русофобскими режимами - в этой ситуации не только не отступила в принципиальных вопросах, но, напротив, фактически диктует новую общую мировую повестку дня, все более привлекательную для незападного мира.
При этом Россия на каждом этапе сигнализировала о своей готовности говорить и договариваться - конечно, в равноправном и равноуважительном формате. Именно этому была посвящена речь В. В. Путина на Генассамблее ООН, а вовсе не "объявлению войны", как кому-то могло показаться. Он обращался ко всему миру с приглашением к диалогу, к общему делу, а не поучал "неразумных" с позиции "исключительной нации", как это делал до него американский президент - отличие тональностей подчеркивает и отличие моделей, и в мире это заметили.
Государствам со схожими политическими системами действительно проще договариваться друг с другом. Однако новая глобальная модель состоит в том, чтобы обеспечить равную возможность договариваться всем без исключения, не деля мир по критериям идеологическо-ценностной "полноценности", экономической или демократической состоятельности. Ценности и принципы должны быть универсальными, а не геополитически детерминированными: у людей в Крыму, в Приднестровье или в Южной Осетии не меньше прав, чем у людей в Косово. Гибель детей в Донецке шокирует не меньше, чем гибель детей сирийских беженцев. Сопротивление перевороту не менее легитимно, чем сопротивление режиму.
И Россия, выступающая за равные и уважаемые права для всех народов - не в качестве противопоставления правам индивидуумов, но как их неотъемлемой части, представляет не только себя саму или неких мировых "ревизионистов", но сложившуюся позицию все более широкого круга государств и народов, до недавних пор искусственно маргинализируемую идеологами и практиками глобальной монополярности.
Как написал недавно патриарх германской дипломатии Ганс-Дитрих Геншер, "мы живем в эпоху глобализации и, как никогда раньше, зависим от сотрудничества разных стран. Политика конфронтации, работающая по принципу "кто сильнее, тот и прав", устарела".
Это - не парадокс, даже на фоне летящих ракет и гремящих залпов: эпоха "права силы" действительно заканчивается, потому что на силу все чаще находится ответная сила и значит она - не выход. А потому лучше договариваться до применения силы (разумеется, с теми, с кем можно договориться и для кого война не modus vivendi). Никто в здравом уме не хочет войны, и нет изначально "плохих" и "злых" народов, а каждый желает и имеет право жить в мире, определять свой путь, строить свою политическую систему и руководствоваться собственными убеждениями, верой, традицией. Обеспечить это право, а не загнать всех силой в общий "колхоз" одинаковых ценностей и систем - вот подлинная задача мирового сообщества и его лидеров, в числе которых будут именно те, кто предложит миру оптимальные решения, а не те, кто назначит себя сам в силу своего военного или экономического превосходства.