Московский Пасхальный фестиваль стартовал

В дни открытия Пасхального фестиваля Валерий Гергиев успел выступить со своим коллективом сразу в нескольких российских городах (Тула, Орел, Курск, Смоленск, Брянск, Владимир) и в трех московских залах - Большом зале консерватории, Концертном зале Чайковского и Зале Церковных соборов храма Христа Спасителя, исполнить несколько фортепианных концертов (солисты - Денис Мацуев и Даниил Трифонов), две кантаты ("Александр Невский" и "Славься, наш могучий край!"), ораторию "Иван Грозный" Сергея Прокофьева, набор из оркестровых сочинений русских композиторов, а также открыть с Денисом Мацуевым и Госоркестром им. Е.Ф. Светланова Первый Международный конкурс молодых пианистов Grand Piano в Большом зале консерватории.

Давно уже банальность обсуждать рабочие графики Гергиева и то, в каком режиме выступает Симфонический оркестр Мариинского театра, особенно в дни Пасхального фестиваля. Тем более что программы нынешнего фестиваля посвящены Сергею Прокофьеву, музыку которого Гергиев играет практически в полном собрании и только что, в дни 125-летнего юбилея композитора, провел прокофьевский марафон в Москве (Концертный зал имени Чайковского) и в Петербурге (Концертный зал Мариинки), исполнив подряд все его семь симфоний, четыре кантаты, ораторию, пять фортепианных и два скрипичных концерта, концерт-симфонию для виолончели. И эта почти двадцатичасовая ретроспектива развернула в редком для концертной практики ракурсе полотно прокофьевской жизни со всеми ее коллизиями: от молодого, задиристого Первого концерта, дразнящего своими стаккато и "графической" фактурой (солист - Денис Кожухин), от безмятежной, брызжущей легкими смычковыми штрихами первой "Классической" симфонии, к жесткому футуризму в духе barbaro Второго фортепианного концерта (солист - Денис Мацуев), к непроходимым звуковым массивам Второй симфонии, предвещающей, как оказалось, уже "тевтонскую"" музыку "Невского".

Через музыкальную "хронологию" Прокофьева Гергиев открывал, по сути, целую эпоху, живую, звучащую, дышащую, вливавшуюся всеми своими токами в его творчество - и в ранний прокофьевский футуризм с запалом времени революции, и в загадочный декадентский экстатизм заклятий кантаты "Семеро их" (солист - тенор Игорь Морозов), близкой скрябиновской музыкальной эзотерике, и в безвоздушные массивы звука Второй симфонии или инфернальный гротеск со "свистящими" смычками в Третьей симфонии, создававшимися в эмиграции...

Мрачным  месседжем из  сталинской эпохи прозвучала кантата "К 20-летию Октября" с ее исполинскими,  "всечеловеческими" масштабами,  сводным составом  из двух оркестров,  ансамбля баянов, ударных инструментов, двух хоров (народные массы), с картинами Октябрьского восстания,  треском пулеметов,  канонадой, речами Ленина,  цитатами из Маркса, Энгельса. Но вместо торжественной монументальной оды коммунизму  во всю мощь вдруг зазвучал  ужас сталинской  эпохи - угрожающее скандирование цитат, бессмысленный пафос гимнов, звуковая стихия, разрывающаяся барабанной дробью и мрачным мороком-рефреном  народного пляса. И эта гергиевская интерпретация обнажила саму суть  открывавшейся в то время правды -  тотального разочарования в итогах  вековой философии революции,   выплеснувшегося  в "эзоповом" слое прокофьевской партитуры.

В прокофьевском цикле Гергиев исполнял и две знаменитые партитуры, музыка которых создавалась для фильмов Сергея Эйзенштейна - "Александр Невский" и "Иван Грозный". Эти сочинения прозвучали и в Москве на Пасхальном фестивале, в день рождения маэстро: кантата "Александр Невский" - на открытии Хоровой программы в Зале Церковных соборов в присутствии Патриарха Кирилла, оратория "Иван Грозный" - вечером на сцене зала Чайковского. Обе партитуры относятся к коронным в гергиевском репертуаре. И обе дают возможность развернуться во всей красе его исполнительской манере: это и мощные оркестровые тутти - в Ледовом побоище с его исступленными остинатными ритмами, воющей медью и наезжающей латинской молитвой, это и накручивающиеся до инфернальной жути остинато - разного рода "поганые плясы" под барабанные дроби (Пляска опричников), или, наоборот, нежнейшие, гибкие струнные с воздушными хорами ("Лебедь"), это разворачивающиеся во всю ширь оркестра и хора темы непоколебимой мощи, величия, это и, главное, тонкий музыкальный контакт с солистами.

Как, например, звучащая, экспрессивная тишина оркестра в потрясающем соло Ольги Бородиной - плаче "Я пойду по полю белому" (исполнение "Невского" в Петербурге), или обжигающий ансамбль с Алексеем Петренко в партии чтеца в "Иване Грозном", исступленно проживавшего все дикие ипостаси царя-юродивого.

Это и легкий, радостный ансамбль с Денисом Мацуевым, с которым в эти дни они сыграли два концерта - Второй прокофьевский и Второй рахманиновский. А Мацуев в день рождения подарил маэстро музыкальный сувенир - джазовое попурри на темы классики и актуальный мотив "Happy Birthday".