"Преисподняя": а поганым шовинистам - стыд и срам, стыд и срам
Она, во-первых, нема (как скоро выясняется, у нее отрезан язык). Во-вторых, по каким-то причинам панически боится некоего проповедника (инфернальный Гай Пирс). Этот суровый, одетый во все черное мужчина приезжает в городок из неведомых далей и с первых же минут своего присутствия принимается терроризировать протагонистку с невероятным упорством и еще более невероятной изощренностью.
В общем, все очень мрачно. И, надо признать, довольно красиво. Сеттинг у голландского режиссера Мартина Кулховена, решившего попробовать себя в большом голливудском кино, получился на загляденье. Его Дикий Запад - это не развеселый полигон для стреляющих друг в друга ковбоев и индейцев. А лютый, грязный, что твой Арканар, и чаще всего погруженный в пасмурные сумерки филиал ада на Земле. Где человек человеку - волк, кровожадный упырь и хмурый палач. Что автор "Преисподней" и доказывает - с вниманием к деталям, граничащим с откровенным садизмом.
Про отрезанный язык вы уже знаете - но, будьте уверены, вам еще и расскажут, кем, зачем и как он был отрезан. Живописуют быт "жриц любви" - в те времена особенно непростой. И обмотают одного из персонажей его же собственными кишками. Короче говоря, особенно впечатлительные отдельных сцен могут и не выдержать.
Если вы думаете, что подобной "чернухой" все дело и ограничивается, то спешим - для начала - обрадовать. Примерно половина Brimstone - весьма и весьма захватывающий триллер (местами - даже почти хоррор) с мощными актерскими работами, классными декорациями и хорошей долей саспенса. А также с определенными намеками на мистику и попытками исследовать изнанку религиозного фанатизма. Тут-то и начинаются разочарования. Но о них - по порядку.
"Преисподняя" длится два с половиной часа, причем не тянется, не волочится, а степенно продвигается медленным, но ровным ритмом. Динамики придает то, что фильм разделен хронологически (и якобы концептуально) на четыре части, тщательно перемешанные. И если первые две вызывают сдержанный восторг предвкушения, то третья его резко обламывает, сворачивая в сторону банальной бытовухи. Происходит это ровно в тот момент, когда раскрывается мотивация демонического служителя культа, и оказывается, что он вообще не демонический и даже не бесовской, а всего-навсего больной извращенец, съехавший с катушек на почве спермотоксикоза. А весь его постоянно подчеркиваемый фанатизм, как и усердно эксплуатируемая к месту и не к месту религиозная символика, - всего лишь поверхностная спекуляция на заведомо выигрышной и сейчас снова обретшей популярность (не в последнюю очередь - благодаря отличной и действительно осмысленной прошлогодней картине "Ведьма") теме.
Неуклюжий твист, убивающий все намеки на мистику и сводящий все исследование религиозного фанатизма к банальщине о том, что в Библии при желании можно найти что угодно, заставляет разочароваться в фильме окончательно. Но тревожные звоночки к этому времени прозвучат неоднократно - у кого-то мотивация хромает на одну ногу, у кого-то - на обе, а кто-то, как персонаж Кита Харрингтона и особенно его напарник - вообще нужен сюжету, как собаке пятая нога, а вестерну - феминистический надрыв.
К сожалению, именно он, феминистический надрыв, заполняет содержательный вакуум, который оставляет несостоявшаяся философская притча о вывихах реакционного сознания. В конце концов вселенная фильма начинает своей безысходностью напоминать то, о чем говорит персонаж Сета Макфарлейна в "Миллионе способов умереть на Диком Западе", только все тягости этой шовинистической "преисподней" выпадают в основном на долю женщин. И оказывается, что фильм - про то, как одной сильной, независимой девице всю жизнь мужики испоганили. Один только хороший был, положительный, да и тот - как раз тот самый никому не нужный герой Кита Харингтона. Что характерно, сей рыцарь, лишенный сюжетной целесообразности и нетерпимый к гендерным предрассудкам сильнее, чем Эрик Картман в двадцатом сезоне South Park, во всем "прогрессивен" до умопомрачения. В том числе - в вопросах религии, которую он определяет через ненормального священника. Ведь все это так архаично и патриархально!
Финал, пестрящий уж совсем несуразными эпизодами, где персонажи ни с того ни с сего начинают демонстрировать сверхспособности (протагонистка - чтобы выпутаться из неловкой ситуации, антагонист... трудно сказать, но, скорее всего - чтобы подчеркнуть свою холодную мрачность) застает зрителя, еще в середине фильма пребывавшего в самом оптимистичном настроении, в состоянии абсолютного уныния.
Как же быть в такой ситуации, когда одна половина хорошая, а другая - совсем нет? Есть предложение воспринимать "Преисподнюю" как два фильма: оригинал и сиквел. Длиннющий хронометраж вполне тому благоволит, а к плохим сиквелам мы все привыкли. Да, это будет самообман (а "оригинал" останется без концовки - но так ему будет лучше, поверьте), но зато позволит оценить немного повыше неплохую, в общем-то, картину, подпорченную загадочным исчезновением на середине пути фантазии и изобретательности.
3.0