Резо, насколько мне известно, вы шли к созданию этой картины довольно долго?
Резо Гигинеишвили: Да. С тех событий прошло уже 34 года, но история по сей день волнует всю Грузию. Я знал о ней с раннего детства. Так сложилось, что люди, которые пошли на этот ошибочный поступок, принадлежали к тому кругу советских семей, к каким по социальному положению относилась и моя семья. Например, одним из угонщиков самолета был Гега Кобахидзе - сын Михаила Кобахидзе - блистательного грузинского режиссера, картины которого вошли в классику мирового кинематографа. В то время Гега как раз снимался у Тенгиза Абуладзе в фильме "Покаяние". К моменту трагедии с угоном самолета картина была снята наполовину. Сцены с Гегой Кобахидзе пришлось переснять, его роль сыграл Мераб Нинидзе. "Покаяние" стало его дебютом в кино. Любопытно, что спустя 34 года в "Заложниках" Мераб сыграл отца прототипа героя Геги Кобахидзе. В этой истории угона так все связано и закольцовано, что каждый участник съемочной группы прямо или косвенно знает причастных к происшествию.
Конечно, почти за 35 лет благодаря пропаганде сначала советских времен, а потом и во времена независимой Грузии эта история обросла огромным количеством мифов и легенд, и до правды практически не докопаться. Мало кто любит читать документы, и у меня сложилось ощущение, что почти никто и не пытался в этом разобраться. Об этой трагедии почти ничего не написано. А если вы посмотрите "Википедию", то найдете там только скудный и однобокий материал.
Но у нас не было цели сделать акцент на политической стороне. Нам было важно показать быт: как жили люди, семьи героев на исходе советского времени. Ведь тогда, в 1983 году, думаю, никто не предполагал, что страна вскоре распадется, и всех нас постигнут очередные потрясения.
Сколько Вам было лет, когда все это произошло?
Резо Гигинеишвили: Я родился в 1982 году. Но с раннего детства я помню все эти разговоры... Сначала на кухне, потому что долгое время тема была закрытой. Почти 10 лет родителям угонщиков зачем-то говорили, что их детей не расстреляли, давали надежду, что они живы. С другой стороны, говорить об этом публично было тяжело, поскольку вокруг было много пострадавших - тех, кто находился в самолете и родственников погибших. Когда мы начали писать сценарий, для нас было принципиально - соблюдать деликатное отношение к теме. Мы не могли себе позволить выносить обвинительные приговоры и навязывать зрителю определенную мораль. Нам было важно проанализировать контекст. Почему для 19-летнего главного героя джинсы, "Битлз" и "Кока-Кола" вдруг стали символами свободы, ради которой он готов был рисковать собственной жизнью и жизнью своей юной жены. Эта история похожа на античную драму. Вот как ответить на вопрос - можно ли оправдать Медею за то, что она убила своих детей? Мы не можем отвечать на него на обывательском уровне. В "Заложниках" мы пытались показать трагедию, где каждый из участников заслуживает внимания и сопереживания.
Я никогда не мог принять ни одну из трактовок, которые возникали вокруг этого происшествия в 90-х годах. Герои ли эти люди? Борцы ли за свободу? Или, наоборот - негодяи? Нужно больше задавать вопросов: правильно поставленный вопрос иногда помогает и верно ответить.
Эта история действительно была весьма резонансной. Есть документальный фильм про нее - "Бандиты", его снял грузинский режиссер Заза Русадзе. Была выпущена книжка "Поколение джинсов. Сбежать с СССР". И хотели поставить в Грузии спектакль…
Резо Гигинеишвили: Спектакль был поставлен лет 15 назад, если не ошибаюсь. Он и сейчас идет - "Поколение джинсов" по книге Дато Турашвили. Много лет эта тема была табуирована, а Дато первым поднял ее и вынес на обсуждение большой аудитории.
Вы все это смотрели, читали? Это как-то повлияло на ваш фильм?
Резо Гигинеишвили: Еще раз отмечу, что с самого рождения я так или иначе был со всем этим связан, потому что Тбилиси - маленький город. Я знаю родителей угонщиков, через два дома от них жили те жертвы, которые были в самолете, рядом - начальник КГБ тех времен Алексей Инаури, его родственники, кто-то из родственников угонщиков… Картина, в том числе и об этом! О том, что в таком маленьком тбилисском мире в одночасье люди, в силу просто своих служебных обязательств, оказались по разные стороны баррикад. Вечером они гуляли на свадьбе своих друзей, а утром пришлось встать и отдавать приказ на штурм самолета или делать телесюжеты о захватчиках, которые тебе почти родня. И вот очень важный момент: нельзя никого обвинять! Тут все жертвы! Название картины - "Заложники". Все участники этой истории оказались заложниками тех обстоятельств.
Сколько лет вы снимали эту картину?
Резо Гигинеишвили: Мы начали подготовку лет семь назад. Опрошены были более ста очевидцев. На основе архивных материалов допросов мы пытались выстроить нашу версию и художественный контекст. И тут надо подчеркнуть, что "Заложники" - это не документальное кино. Это наша трактовка произошедших событий. Четыре года мы писали сценарий. Был долгий кастинг. Его прошли несколько тысяч молодых людей. Сложные съемки, потому что, хоть в сознании наших людей до сих пор существует Советский Союз, физически и материально эпоху трудно восстановить. Нет самолетов, нет тех желтых такси… Реквизит найти очень сложно, потому что ничего подлинного почти не осталось. Но мы очень старались, чтобы эпоха на экране выглядела достоверно. Для фильма сшито 1400 костюмов, все они - оригинальные, и все - в кадре.
Самой трудновыполнимой задачей было достать самолет модели ТУ-134, их вообще не осталось. В последний момент мы еле-еле нашли эту модель - в Перми. Там мы этот самолет разрезали на 4 части и перевезли в Москву, а в павильоне построили заново для интерьерных съемок. Безусловно, если бы не команда - группа идеалистов, которые не жалели себя, - ничего бы не получилось. Это большое счастье - наблюдать, как на площадке все думали только о кадре, а молодые артисты не ограничивались 12-часовым съемочным днем, а буквально жили своими ролями, добиваясь нужного психологического состояния для сцены. Съемочный период был сложным, но интересным путешествием длиной в два года. Если посмотреть, как артисты выглядели до съемок и после, то отчетливо видно, как изменились их лица - они повзрослели не только в физическом, но и в моральном плане. Мы все пропустили эту драму через себя.
Вы сделали акцент на том, что не снимали документальное кино. Много ли вымысла?
Резо Гигинеишвили: Безусловно, в художественном произведении всегда есть часть авторского вымысла, режиссерская трактовка того или иного события. Имена героев в картине изменены, потому что мы не хотим причинять боль родственникам. Конечно же, мы не сможем гарантировать абсолютной достоверности - никто из нас не был живым свидетелем тех событий, даже те, кто составлял архивные материалы. А реальные участники и очевидцы пережили такой шок, что следствием этого стали абсолютно разные воспоминания. Это как в фильме Акиры Куросавы "Расемон".
У вашего фильма - интернациональная команда - есть сопродюсеры в Грузии и в Польше. Причем с польской стороны сопродюсер - Эва Пушчинска - та же, что и работала над фильмом Павла Павликовского "Ида", который получил "Оскар" в 2015-м году как "Лучший фильм на иностранном языке", обойдя наш "Левиафан". Вы считаете, такое партнерство повлияло на решение включить вас в программу Берлинале?
Резо Гигинеишвили: Уже на уровне подготовки проекта мы тесно сотрудничали с фестивалями. Принимали участие в представлениях проектов, попали на рынок копродукции, который ежегодно проводится во время Берлинского кинофестиваля. Туда нас отобрали на конкурсной основе: из более чем тысячи заявок одобрили лишь двадцать. Это был интересный и полезный опыт общения с представителями мировой киноиндустрии - с каждым питчингом ты снова и снова объясняешь самому себе, о чем картина, постоянно правишь текст и от этого только выигрываешь. Потом мы начали сотрудничать с польской компанией и Эвой Пушчинской. Нас поддержал Грузинский Фонд кино.
Не все, кто участвует в рынке копродукции Berlinale, потом попадают в одну из программ. Как получилось, что фильм отобрали?
Резо Гигинеишвили: Это вопрос не ко мне, а к отборщикам. Я очень рад, что мы оправдали ожидания и соответствуем уровню такого большого смотра. На Берлинале нам фактически нам присвоили весьма почетный статус, включив в программу Panorama Special. Это означает, что 15-го февраля будет официальная премьера в Zoo Palace со всеми сопутствующими мероприятиями.
Я рассматриваю участие в Берлинале фестиваль не столько как удовлетворение своих амбиций, сколько как возможность показать картину мировому зрителю и, конечно, выпустить ее в международный прокат.
На премьеру приедет почти вся наша съемочная группа, потому что за время съемок мы стали единомышленниками и близкими людьми, и не только в сложные рабочие дни, но и в праздничные моменты стараемся быть вместе.