Какие важнейшие задачи развития страны должна решать РАН? И что Академия уже сегодня могла бы предложить российскому обществу?
Владимир Фортов: Практически аксиома, что решение важнейших общегосударственных проблем, прогресс страны невозможен без сильной фундаментальной науки. Сегодня РАН выполняет целый спектр ответственных задач. Помимо основных определенных Уставом сугубо научных задач - выполнения фундаментальных и прикладных исследований как базы создания новых технологий и образования, современных систем оборонной техники, она занимается подготовкой научно-педагогических кадров высшей квалификации, экспертизой крупных научных и социально-экономических проектов, определением приоритетных направлений развития науки в стране. Недавно РАН направила руководству страны предложения по экономическому и инновационному развитию в условиях кризиса и по преодолению кризисных явлений. Более 2,5 тысяч разработок ученых академии готовы к практическому использованию. Среди них немало проектов мирового уровня. Например, принципиально новые катализаторы; новый фотосенсибилизатор, повышающий эффективность лечения рака; новые высокоэффективные взрывчатые вещества; взрывные генераторы и взрывные размыкатели электрического тока, накопители энергии с рекордными параметрами и многое другое, что имеет большой потенциал внедрения.
Часть проектов уже внедряется в реальный сектор экономики по договорам с РЖД, "Роснефтью", Челябинским металлургическим заводом, Комсомольским-на-Амуре авиационным производственным объединением им. Ю.А. Гагарина, Белоярской АЭС и др.
В ближайшем будущем РАН должна стать инициатором и разработчиком важнейших государственных программ. Так, активно создается программа фундаментальных исследований, которая будет научной базой для реализации Стратегии научно-технологического развития, утвержденной президентом России.
Еще одна важнейшая задача РАН - вывести страну в лидеры инновационного развития. Находясь на "сырьевой игле", мы не сможем кратно, к чему призывает наш президент, увеличить производительность труда, а значит останемся в арьергарде мировой экономики. Одна из главных задач академии предложить алгоритм движения к главной цели - созданию в России современной экономики, основанной на знаниях.
Надо отметить, что многие страны сумели построить у себя инновационную систему, которая активно ищет, поддерживает и внедряет перспективные проекты. В России попытки создать свой вариант системы предпринимаются уже несколько лет, но пока что эффективного варианта так и не появилось. Мы видим, что в мире нет каких-то общих рецептов. Нельзя взять успешно работающую где-то инновационную систему и по ней, как по кальке строить похожую систему у себя. Не получится. Каждая страна создает свою инновационную систему, учитывая свои "местные" особенности - исторические, ресурсные. Общих рецептов здесь нет. Считаю, что академия просто обязана дать свои предложения для России, и они должны быть реализованы.
Создание в России академии наук прямо связано с реформаторской деятельностью Петра I, направленной на укрепление государства, его экономической и политической независимости. Император понимал значение научной мысли, образования и культуры народа для процветания страны. По его указу 8 февраля 1724 годы была открыта Петербургская академия наук. Ее деятельность с самого начала позволила занять почетное место среди крупнейших научных учреждений Европы. Этому способствовала широкая известность таких корифеев науки, как Леонард Эйлер и Михаил Ломоносов.
Но время ставило новые задачи, которые не в полной мере решались Петербургской академией (позднее - Императорской) академией наук. Свидетельство тому - Указ Александра II от 24 декабря 1863 г., предписывавший академии "составить проект нового устава и штата с целью усилить ученую деятельность академии, направив оную преимущественно на пользу России".
В истории России ХХ века академия активно участвовала в масштабных модернизационных проектах - например, в реализации плана ГОЭЛРО, осуществлении атомного и космического проектов.
В законе о госакадемиях впервые особый акцент сделан на роли РАН в экспертизе крупных научных и социально-экономических проектов. Удалось наладить эту работу?
Владимир Фортов: В мире давно поняли ключевую роль экспертизы, там на эту стадию расходуется до 20 процентов выделенной на проект общей суммы. Казалось бы, деньги огромные, но они себя оправдывают. Грамотная экспертиза позволяет сэкономить намного большие суммы, выявляя в проектах неправильные, антинаучные, неэффективные решения. Мы сформировали корпус из семи тысяч высококлассных экспертов, за 1,5 года ими рассмотрено около 5 тысяч проектов, которые переданы в органы власти.
Какие три внутренние проблемы мешают РАН в полной мере сосредоточиться на вопросах развития? Какие видите пути их решения?
Владимир Фортов: Отделить внешние проблемы от внутренних сегодня почти невозможно. Но что особо нас беспокоит? Академия уже четвертый год работает в ультрастрессовой ситуации, вызванной реформой госкадемий. Как известно, тогда РАН лишилась и всех своих институтов, и выделяемых для их финансирования денег. Все это передано в специально созданное агентство научных организаций ФАНО. Предполагалось, что оно будет помогать ученым, заниматься исключительно хозяйственными функциями. К сожалению, в жизни все оказалось не столь гладко как выглядело на бумаге. Сегодня уже ясно, что цели и методы реализации реформы оказались далеки от реальных нужд и потребностей и науки, и ученых. Почти 80 процентов ученых не понимают и не поддерживают реформу, которая вынуждает нас жить и работать в этих запредельных, часто сюрреалистических условиях.
Считаю, что все ветви власти и научное сообщество должны найти решения, которые бы дали нашей науке реальный импульс к развитию, а не к стагнации.
И конечно, бич, о котором я говорю практически постоянно, - бюрократизация. Количество проверок, комиссий, разных согласований растет как снежный ком. Он отвлекает ученых от работы. Выталкивает из науки молодежь.
Еще одна больная проблема - кадры. Речь о судьбе не только молодых ученых, но и об ученых старшего поколения. Тех, кто спас науку в сложное время 90-х - начале нулевых годов. Тех, кто сохранил школы, да и саму академию в сложное время "турбулентности". Разрыв в поколениях часто бывает фатальным. Если нет наставника - человека, который передает свои знания молодежи, она работает медленно и неэффективно.
И конечно, невозможно и дальше проводить исследования на архаичной приборной базе. Дело в том, что в последние 5-6 лет выделенные государством деньги пошли мимо академии, в вузы. При этом в РАН доля устаревшего оборудования достигает 80 процентов. Но работая даже на нем, наши ученые умудряются давать 60 процентов российских публикаций в престижных научных журналах. По сути, тогда РАН посадили на голодный паек, вывели из конкурентного поля, что считаю серьезной ошибкой тех лет.
Каким вы видите место РАН в системе управления наукой? Как намерены строить отношения с органами власти, ответственными за развитие науки в стране?
Владимир Фортов: Как бы ни старались наши противники, академия всегда была, и, я убежден, останется главным научным центром России. Одним из ведущих научных центров российской и мировой науки. Одна из ее целей на ближайший период - создание эффективной системы фундаментальных исследований на основе конструктивного взаимодействия с минобрнауки, ФАНО, администрацией президента, Госдумой, органами власти, госкорпорациями и другими структурами.
Должен отметить, что у Академии сложились хорошие и конструктивные отношения с органами власти. Это вопреки искусственно насаждаемому мнению наших "оппонентов". Руководство страны всегда шло навстречу просьбам академии, помогало решать ее насущные проблемы. Мы ни разу за последние годы не встретили отказа в наших просьбах и пожеланиях. В то же время считаю, что нам надо продолжать вести уважительный, содержательный диалог с властью развивать отношения со СМИ, разъяснять свою позицию по самым разным вопросам. Убежден, что негативные выступления в адрес РАН вызваны и тем, что мы плохо объясняем, как устроена академия, каковы ее традиции и устои, которые формировались лучшими учеными России в течение 300 лет. К примеру, мало кто знает, что история знает две попытки уничтожить академию наук. Реформа 1918 года предполагала создание "коммунистической академии" из числа классово близких "красных профессоров". Идея была похоронена Лениным, его слова "Не озорничать вокруг Академии наук!" остановили энтузиазм разрушителей.
В 60-е годы прошлого века Н. С. Хрущев под влиянием Лысенко начал выводить институты из АН СССР и передавать их Совнархозам и вузам, где они почти все и погибли. В конфликте с академиками Н. С. Хрущев заявил: "Мы разгоним к чертовой матери академию наук", на что президент АН СССР А. Н. Несмеянов ответил: "Ну что же, Петр Великий открыл Академию, а вы ее закроете" и ушел в отставку. В 1964 году был подготовлен указ, упраздняющий академию. Снятие Н. С. Хрущева со всех постов в октябре этого же года во второй раз спасло академию.
Сегодня мы наблюдаем третью попытку. Убежден, что главная задача руководства академии не допустить ее уничтожения и перейти от выживания к развитию. Такая попытка уничтожения была предпринята три года назад. Когда на второй странице проекта закона о реформе было прямо записано: создать "ликвидационную комиссию".
Всем нам тогда удалось эту акцию остановить, очень помогли Евгений Максимович Примаков и Юрий Сергеевич Осипов, а также президент сельскохозяйственной академии Геннадий Алексеевич Романенко и президент медицинской академии Иван Иванович Дедов. Нашу позицию я также обсуждал и с Владимиром Владимировичем Путиным. Он нас поддержал и остановил ликвидацию РАН. Но сегодня опасность далеко не миновала.
Поэтому, я считаю, претенденты на пост президента РАН должны прямо и четко заявить свое отношение к реформе, будут ли они бороться за академию как ведущую научную организацию страны и мира или согласны превратить ее в "клуб по интересам". Это, как я считаю, центральный вопрос выборов 2017 года.
Как вы намерены развивать отношения с ФАНО?
Владимир Фортов: Прямо скажу, они непростые. Есть примеры вполне конструктивной работы, скажем, кадровой комиссии по назначению директоров институтов. Создана четкая схема, которая учитывает мнения трудовых коллективов, членов академии и тематических отделений, а также президиума РАН. Однако и здесь много проблем. Часто директорами становятся слабо подготовленные люди, без научного потенциала и понимания задач и проблем науки. Но это, я надеюсь, нам вместе с ФАНО удастся поправить.
В то же время непростой трехлетний период трудных и болезненных трансформаций выявил принципиальный "врожденный" дефект закона о реформе. В законе о реформе точно не разделены полномочия РАН и ФАНО. Несмотря на четкие разъяснения президента страны, в законе однозначно не сказано, что академия отвечает за науку, а ФАНО - за административно-хозяйственные вопросы. Это приводит к многочисленным непониманиям, конфликтам и нестыковкам в работе. Мы пробовали самые разные варианты взаимодействия: и правило "двух ключей", и создание рабочих групп, и различные регламенты. Но толку, честно говоря, не много. Растет бюрократия. ФАНО берется за вопросы науки, но с трудом решает административные вопросы, те, что действительно нужны ученым и институтам. Пока не будет проведена четкая черта по разграничению полномочий, трения между нами будут продолжаться.
После принятия федерального закона от 27 сентября 2013 г. № 253-ФЗ "О Российской академии наук, реорганизации государственных академий наук и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации", РАН является федеральным государственным бюджетным учреждением. Бывшие институты РАН, Российской академии медицинских наук и Российской академии сельскохозяйственных наук перешли в ведение созданного Федерального агентства научных организаций. Законодательно на РАН возложены ключевые полномочия по научно-методическому руководству отечественной наукой и выполнению функций главного экспертного органа государства в научно-технической сфере.
А чем, по вашему мнению, могло бы заниматься ФАНО помимо хозяйственных вопросов?
Владимир Фортов: В Китае есть академия, по сути, аналог российской. Работает она очень эффективно. Вокруг академии создан так называемый инновационный пояс с множеством разных внедренческих фирм и компаний. В РАН есть очень перспективные разработки, но кто будет их внедрять? К примеру, в стране много нефтяных скважин, которые крупные компании бросили из-за недостаточного дебета. Мы предлагаем применить там наши новые технологии и договориться: если будет рост добычи, половину - нефтяникам, половину - академии. Почему бы за эту и подобные перспективные инновации не взяться ФАНО? Мы с руководителем ФАНО М. М. Котюковым постоянно обсуждаем такого рода идеи, и надеюсь, что его большой потенциал и энергия выведут нас на общий результат.
Каким должен быть баланс между приоритетами и исследованиями по "широкому фронту" в фундаментальных исследованиях?
Владимир Фортов: Говоря о "чистых" фундаментальных исследованиях, имеют в виду поиск принципиально новых знаний. Они проводятся по максимально широкому спектру научных направлений, так как мы никогда заранее не знаем, где может произойти прорыв, какое направление будет востребовано в будущем. Эти исследования финансируются, как правило, из бюджета. Он не бесконечен, и поэтому даже наукометристы вынуждены называть приоритеты. Но что здесь принципиально? Приоритеты должны устанавливать только сами ученые, здесь не может быть никакого планирования, так как заранее никто не может сказать, каков будет результат. Скорее наоборот. Петр Капица говорил, чем дальше эксперимент от теории, тем ближе к Нобелевской премии. К сожалению, эту истину трудно понять многим нашим чиновникам и "организаторам науки".
Иная ситуация с прикладными исследованиями, которые решают вполне конкретные задачи. Самый яркий пример - атомный проект. В этом случае наука финансируется из средств, выделенных на весь проект. Здесь в прикладной ее части работа ведется по планам и срокам, с жестким контролем и большой ответственностью.
Что меня волнует? Я вижу опасность того, что РАН, спроектированную и созданную для решения в основном фундаментальных задач, пытаются переориентировать на сугубо прикладные утилитарные разработки. Но это иная задача, под нее требуется совсем другая структура, работающая по иным правилам и законам, чем академический институт. Говоря образно, нельзя микроскопом забивать гвозди.
Стратегия научно-технологического развития Российской Федерации утверждена Указом Президента Российской Федерации № 642 от 1 декабря 2016 г. Учитывая решающую роль науки и технологий для развития страны, Стратегии был придан особый статус - она приравнена к Стратегии национальной безопасности. Стратегия определяет ключевые приоритеты научно-технологического развития как систему целей и требований к результатам, которые ожидают государство и общество от науки. Например, переход к персонифицированной и прогностической медицине должен способствовать повышению качества жизни наших граждан, а переход к передовым цифровым, интеллектуальным производственным технологиям обеспечить конкурентоспособность нашей экономики и промышленной сферы.
Будущее науки - талантливая молодежь. Как планируете привлекать ее в науку, дать в дальнейшем возможность наилучшим образом проявить себя?
Владимир Фортов: Я уже говорил, что ситуация с кадрами - наша сложнейшая и ответственнейшая проблема. По некоторым оценкам, и сейчас ежегодно из страны уезжают десятки тысяч молодых специалистов. Академия предпринимает разные шаги, чтобы помочь молодым работать в стране. Например, для перспективных молодых ученых учреждено звание "профессор РАН". Уже подготовлены предложения в правительство по закреплению этой позиции в государственной системе ученых званий, предусмотрев специальные выплаты. Кроме того, мы намерены восстановить роль РАН в образовательном процессе всех уровней. В частности, проводить научно-методическое руководство ведущими вузами страны, создать вместе с минобрнауки программы интеграции науки и образования, провести экспертизы учебников для среднего и высшего образования и т.д. Хочу отметить, что на прошедших выборах половина вакансий членов-корреспондентов и треть вакансий академиков получили молодые ученые. Наконец, значительно омолодился директорский корпус академических институтов.
За всю историю академии существовали различные подходы к организации выборов ее руководителей. Надо ли что-то менять в этой системе сегодня?
Владимир Фортов: Главное требование к системе выборов: прозрачность и демократичность. Каждый кандидат должен иметь равные условия, каждый член академии - иметь возможность свободно отдать голос за одного из кандидатов. Их выдвижение проводится на заседаниях Отделений академии, а уже на Общем собрании выбирается президент. Накануне кандидаты знакомят научную общественность со своими программами, которые широко обсуждаются. Тексты программ публикуются в СМИ.
Председатель и состав счетной комиссии избираются Общим собранием из наиболее уважаемых ученых академии. По предложению инициативной группы ученых подсчет голосов будет проводиться вручную. Считаю, что изменять данную систему нет оснований, так как в течение десятилетий не было даже одного примера ее несовершенства. Хотя, конечно, есть люди, которые хотели бы что-то улучшить. Их мнения обсуждаются на заседаниях президиума РАН и учитываются в процедуре выборов. На это обсуждение процедуры, обсуждение кандидатов и их программ и процедуры вопросов было отведено целых четыре месяца. По-моему, более чем достаточно.
А теперь хочу сказать, что меня тревожит. Система выборов никогда не была статичной, в нее вносились изменения. И здесь принципиально как это делается? В одном из рассказов И. Бабеля Беня Крик говорит, что никогда не сядет играть в карты с властью. Потому что она сначала раздает карты, а уже потом меняет правила игры. У нас, говоря образно, карты были розданы 4 месяца назад, все правила проведения выборов детально обсуждались на заседаниях президиума и были коллегиально утверждены. А сейчас вдруг выходят люди и требуют изменить правила. Но почему вы тогда молчали? Когда целых четыре месяца шла работа, не сказали ни слова? Я против такого подхода. Хотите менять правила - пожалуйста, но на следующих выборах. Правда, кое-какие изменения президиум все же решил внести. Например, был добавлен день на обсуждение кандидатур.
С самого своего основания академия являлась высшим научным государственным учреждением России. Ее члены состояли на государственной службе, а деятельность регулировалась указами императора. До 1803 года академия подчинялась непосредственно императору, который назначал президента и академиков. С 1803 года император предоставил академии возможность самой выбирать академиков, оставив за собой право утверждать их, а также назначать президента академии. Сама академия была передана в ведение министра народного просвещения.
С февраля 1917 г. Императорская Санкт-Петербургская академия решением Временного правительства стала называться Российской академией наук. Впервые был введен принцип выборности руководства. К этому времени общая численность научных и технических сотрудников академии достигла 220 человек, в том числе - 44 академика. В нее входили 5 лабораторий, несколько обсерваторий, музеи.
В июле 1925 года ЦИК и Совнарком СССР приняли постановление "О признании Российской академии наук высшим ученым учреждением Союза ССР". Академия подчинялась непосредственно Совету министров СССР, совместно с отраслевыми институтами обеспечивала решение задач, определяемых директивным планированием Государственного комитета Совета Министров СССР по науке и технике и Госплана СССР.
Выборы президента Академии наук СССР осуществлялись общим собранием. В 1989 году АН СССР включала 323 академика и 586 членов-корреспондентов. Сегодня президент академии избирается из числа академиков Академии сроком на 5 лет. Избранный Общим собранием президент вступает в должность после его утверждения правительством РФ. Распоряжением правительства от 17 июня 2014 г. № 1068-р установлено предельное количество членов РАН 2154 человека, в том числе 948 академиков РАН и 1206 членов-корреспондентов РАН.
1. Верите ли вы в судьбу?
Чем дальше, тем больше.
2. Какой недостаток вы не прощаете?
Предательство.
3. Любимое высказывание?
Марк Аврелий: "В споре виноват умнейший".
4. Что кроме науки вам интересно?
Все. Особенно путешествия и книги.
5. Какую книгу любите перечитывать?
Перечитываю У. Черчилля "История англоговорящих народов". Иосифа Флавия "Иудейская война", А.Шпеера "Воспоминания". Люблю исторические произведения и мемуары.
6. Ваше коронное блюдо.
Люблю борщ.
Владимир Евгеньевич Фортов родился в 1946 году, выпускник МФТИ. С 1996 по 1998 г. - заместитель председателя правительства РФ, председатель Госкомитета РФ по науке и технологиям, министр науки и технологий РФ. До избрания в 2013 г. президентом РАН возглавлял Объединенный институт высоких температур РАН. Им опубликовано более 500 научных работ и 30 монографий, переведенных на иностранные языки. Его индекс Хирша 49, общий индекс цитирования 12164. Он лауреат многих престижных премий, как российских, так и зарубежных. Избран членом ряда престижных академий и научных обществ, в том числе Германского Научного общества (академии наук) имени Макса Планка, Национальной академии инженерных наук США; Королевской инженерной академии наук Великобритании, Академии наук и искусств Франции; Европейской академии наук; Американского физического общества и т.д.
Какие важнейшие задачи развития страны должна решать РАН?
Александр Макаров: Важнейшие задачи, которые должна решать РАН, поставлены Стратегией развития науки и технологии, утвержденной президентом страны. В этом документе названы глобальные вызовы, которые стоят перед Россией. В частности, это нагрузка на окружающую среду, риск потери продовольственной, лекарственной и информационной независимости, опасность превращения России в научно-техническую периферию, низведенную до роли донора талантливых кадров, и так далее. Академия наук должна предложить свои подходы к каждому из этих глобальных вызовов, а также прогнозировать новые вызовы, анализировать сценарии возможного их развития и преодоления.
Но вообще роль академии в жизни страны гораздо шире. Перефразируя Маяковского, можно сказать, что академия и страна - это близнецы-братья. В стране должна быть одна главная структура, которая отвечает за развитие науки. Сейчас у нас их очень много - и Академия наук, и ФАНО, и минобрнауки. Но исторически всегда развитие науки, ее научно-технологическое развитие определяла академия. Кстати, в ее Уставе 1836 года сказано: "Академия наук есть первенствующее ученое сословие в Российской Империи". Эти слова, мне кажется, и определяют роль РАН для нашей страны. Так что уверен: будет хорошая академия наук, и наша страна будет не хуже, а даже и лучше многих других стран, ведь научно-технологическое развитие - это основа развития любого государства.
Создание в России академии наук прямо связано с реформаторской деятельностью Петра I, направленной на укрепление государства, его экономической и политической независимости. Император понимал значение научной мысли, образования и культуры народа для процветания страны. По его указу 8 февраля 1724 годы была открыта Петербургская академия наук. Ее деятельность с самого начала позволила занять почетное место среди крупнейших научных учреждений Европы. Этому способствовала широкая известность таких корифеев науки, как Леонард Эйлер и Михаил Ломоносов.
Но время ставило новые задачи, которые не в полной мере решались Петербургской академией (позднее - Императорской) академией наук. Свидетельство тому - Указ Александра II от 24 декабря 1863 г., предписывавший академии "составить проект нового устава и штата с целью усилить ученую деятельность академии, направив оную преимущественно на пользу России".
В истории России ХХ века академия активно участвовала в масштабных модернизационных проектах - например, в реализации плана ГОЭЛРО, осуществлении атомного и космического проектов.
Стратегия поставила перед наукой важнейшие задачи, но каков механизм их реализации?
Александр Макаров: Прежде всего это акцент на междисциплинарные исследования. Поэтому, кстати, так важно объединение трех академий - "большой", медицинской и сельскохозяйственной. Теперь лучшие ученые фундаментальной науки, которыми всегда была сильна академия - а это прежде всего физики, химики, биологи, математики - смогут работать совместно со специалистами, которые занимаются медициной, сельским хозяйством. Это позволяет ставить и решать принципиально новые задачи.
Я не хочу сказать, что сегодня кто-то мешает проводить такие совместные исследования. Понятие "лаборатория без стен" - всемирное. Но когда объединение академий произошло, вопрос ставится иначе: не конкретный институт с кем-то ведет совместные работы, а все должны работать со всеми. Медики и ученые в сфере сельского хозяйства могут пользоваться достижениями генетиков и других ученых из "большой" академии.
Что касается механизма реализации Стратегии, то выделил бы еще один важнейший момент. Это внедрение научных разработок. Дело в том, что нередко приходится слышать, что академия по своей сути заточена исключительно на фундаментальные исследования, и не ее дело превращать идеи в технологии. Категорически не согласен. Есть немало институтов, например, в Сибири, которые на реализации своих проектов зарабатывают хорошие деньги. Кстати, по закону сейчас можно образовывать компании при институтах. И мы создали компанию, которая полностью принадлежит нашему институту, через нее коммерциализируем собственные разработки. К примеру, выполняем заказы минздрава, создаем биочипы - средства молекулярной диагностики. Скажем, один биочип может одновременно проанализировать несколько сотен аллергенов. И это всех интересует.
Пожалуйста, нет никаких проблем, организуйте фирмы и выходите на рынок. Или продавайте лицензии на свои патенты. Правда, здесь появились серьезные проблемы. Дело в том, что международные патенты стоят больших денег. И если раньше РАН на конкурсной основе поддерживала международное патентование, то после реформы в 2013 году все это закончилось.
Поэтому одно из моих предложений - воссоздать в академии наук этот механизм поддержки патентования за рубежом, иначе на мировом рынке мы обречены на отставание, и никаких инноваций у России не будет. Вот конкретный пример: у нашего института 12 международных патентов, которые поддерживала академия. Сейчас мы вынуждены частично от них отказываться, нет денег. Но конкуренты из американских компаний только и ждут, чтобы мы отказались. Они уже подали свои патентные заявки, очень похожие на наши, эти заявки находятся в стадии рассмотрения. Но вряд ли получат, пока наши патенты перекрывают им кислород. Как только мы откажемся, им тут же могут дать патент, они продают лицензию - все. Мы полностью утрачиваем приоритет.
В законе о госакадемиях особый акцент сделан на роли РАН в экспертизе крупных проектов. Как, по-вашему, будет реально осуществляться это участие?
Александр Макаров: В законе действительно эта функции прописана, но у нас законы сами по себе не работают. Нужны подзаконные акты. До сих пор нет документа, вменяющего в обязанность всем министерствам и ведомствам проводить экспертизу своих проектов в РАН. Кстати, в советское время именно так и было. Например, именно академия завернула печально знаменитый проект поворота сибирских рек. То есть формально академии вроде бы дали какие-то возможности проводить экспертизу, но реального механизма нет, а потому я не слышал, чтобы крупные, важные проекты направляли в РАН на проверку.
Однако руководство академии утверждает, что экспертизу уже прошли тысячи различных документов…
Александр Макаров: Да, я читал отчет, что академия прорецензировала около 10 тысяч заявок. Но где результаты анализа? Откуда эти заявки поступили? Что с ними было дальше? Ничего не понятно. Сказано, что часть отчетов низкого качества. И что с ними стало? Завернули, деньги вернули, прекратили финансирование? Никакой ясности нет. Но тогда какой смысл такой экспертизы?
И честно говоря, меня поражает сформированный в РАН корпус экспертов - 7 тысяч человек. Зачем столько? У нас нет такого числа высококлассных ученых мирового уровня. Скажем, в моей науке максимум три-четыре сотни ученых, которые могут реально провести экспертизу на высоком уровне. Словом, если РАН по закону доверили важнейшую функцию, то давайте выпустим постановление, которое сделает ее реальностью, обяжет, по крайней мере, крупные проекты обязательно направлять на экспертизу в РАН. И только после вердикта ученых направлять проект в министерства, в правительство. Это повысит ответственность академии, заставит работать на максимуме.
И конечно, академия просто обязана проверять, как работают те, кто непосредственно занимается наукой - научные фонды и минобрнауки. Скажем, в министерстве есть целевая программа по финансированию исследований и разработок. Годами она была подотчетна только министерству, и вот недавно те, кто ей занимался, уволены. Мне кажется, именно академия могла бы периодически оценивать, как выполняется эта научная программа.
Известно, что из денег, выделяемых бюджетом на науку, академия получает около 15 процентов, остальное расходится по разным министерствам и ведомствам. Кто-то оценивает, насколько эффективно они расходуются?
Александр Макаров: Насколько мне известно, это остается тайной за семью печатями. И, по-моему, прямая функция академии - проводить такой анализ. Посмотреть, какого уровня исследования ведутся на деньги налогоплательщиков. Но повторяю, для этого нужны подзаконные акты, которые бы сделали академию реальным экспертом.
Какие три внутренние проблемы РАН мешают ей сосредоточиться на вопросах развития? Какие видите пути их решения?
Александр Макаров: Прежде всего это противостояние с ФАНО. Ссора длится практически три года, а дивидендов для академии она не принесла никаких. Зато ФАНО их получает. Оно показывает, что люди в академии работают неэффективно, а во всем обвиняют ФАНО. Агентство медленно, но верно завоевывает кредит доверия у своих институтов. Что делать? Я бы взаимодействовал с ФАНО на основе взаимовыгодных компромиссов. Пока игра идет в одни ворота. Агентство забирает себе все больше и больше функций. Академия только высказывает недовольство. Кстати, ФАНО с самого начала сделало очень правильный шаг, создав Научно-координационный совет. Конечно, в пику президиуму РАН. Он был сформирован из довольно бодрых, относительно молодых членов РАН. Все они с удовольствием участвуют в работе совета, где реально обсуждаются интересные и важные вопросы. И главное - все публично.
И это понятно, у ФАНО деньги, а значит, от него зависит жизнь институтов. А у РАН их почти нет. Как известно, кто платит, тот и музыку заказывает.
Александр Макаров: На самом деле все не так просто. Академии выделяется 4,5 миллиарда рублей, но у нее может быть очень приличная "внебюджетка", размер которой никто не знает. Например, у нее осталось знаменитое здание на площади Гагарина. А на крыше расположен большой ресторан, который, судя по отзывам, очень активно работает. Недалеко автостоянка, где тариф 50 рублей в час. А всего у академии около 400 объектов недвижимости в оперативном управлении по всей стране. Какие средства все это приносит академии? Когда институты принадлежали РАН, считалось, что внебюджетные средства расходуются, в том числе, и на их содержание. А сейчас? Согласованная численность сотрудников аппарата РАН составляет 580 человек. Мне кажется, это очень много для такой маленькой организации. Если меня выберут президентом, в первую очередь займусь вопросом о том, сколько у академии внебюджетных средств и на что они расходуются.
После принятия федерального закона от 27 сентября 2013 г. № 253-ФЗ "О Российской академии наук, реорганизации государственных академий наук и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации", РАН является федеральным государственным бюджетным учреждением. Бывшие институты РАН, Российской академии медицинских наук и Российской академии сельскохозяйственных наук перешли в ведение созданного Федерального агентства научных организаций. Законодательно на РАН возложены ключевые полномочия по научно-методическому руководству отечественной наукой и выполнению функций главного экспертного органа государства в научно-технической сфере.
Вернемся к ситуации с ФАНО. Вы знаете, что многие академики обвиняют его в том, что оно вместо решения хозяйственных вопросов влезает в научные, даже создает параллельные академии структуры по управлению наукой. Нарушает принцип "двух ключей", который поддержан руководством страны. Поэтому ученые предлагают подчинить ФАНО академии, сделать его хозяйственной частью.
Александр Макаров: Думаю, не секрет, что создание ФАНО, которое якобы должно решать сугубо хозяйственные вопросы, имело куда более глубокий смысл. Это неудовлетворение руководства страны работой академии. В чем многие ученые не хотят себе признаться. И продолжают во всем винить ФАНО. Но это совершенно неконструктивная, проигрышная позиция. РАН должна реально оценить ситуацию, в которой она оказалась. Во-первых, очевидно, что при нынешних противоречиях между ФАНО и РАН принцип "двух ключей" работать не будет. И надо себе честно признаться, что у кого деньги, тот все и определяет. ФАНО волей-неволей должно оценивать, на что эти деньги оно выдает институтам. И насколько эффективно они нами расходуются.
Поэтому призывы, что, давайте жить без ФАНО, мне кажется, перспективы не имеют. Они ставят академию наук в положение просителя. Жалобы на ФАНО, мне кажется, к никаким последствиям не приведут. Более того, в конце концов, они могут "неприятно" отозваться на самой академии. Я не говорю, что ФАНО должно существовать вечно. Но пусть академия сначала себя проявит в новом качестве и покажет, что она, что называется, позарез нужна государству. Говоря громкими словами, сделаем РАН полезной для страны. Вот тогда с позиции силы, осознания своей нужности, уже можно что-то требовать.
Но руководство академии сообщает, что в правительство представлены перспективные проекты. Разве это не говорит о нынешней важной роли РАН?
Александр Макаров: Да, какие-то проекты представляют, но что дальше? Кто их финансирует? Вспомним, как работала академия наук в советское время. Она предлагала очень масштабные проекты, которые играли важнейшую роль для экономики страны. И по ним принимались постановления ЦК КПСС, под каждое создавалась научная программа, выделялось финансирование. А сейчас я не могу назвать ни одного действительно масштабного проекта, который бы инициировала РАН. Даже при разработке Стратегии развития науки и технологий академия не была инициатором. Она нередко идет в разрез с течением жизни в государстве. Отстает от времени, его запросов.
Какие еще внутренние проблемы РАН вы считаете наиболее острыми?
Александр Макаров: Считаю, что в РАН недостаточно эффективно используется потенциал Отделений. А ведь там есть ученые мирового уровня. Но чем они занимаются? Выборы новых членов, утверждение директоров, рассмотрение отчетов. И, по сути, все. Мне кажется, основная работа академии должна делаться в Отделениях. Им надо придать куда больший вес. Например, они могли бы помочь кардинально изменить работу со СМИ. На мой взгляд, академия провалила эту важнейшую сферу. Сравните сайт РАН и других организаций. Наш посещают в пять раз меньше, чем сайт МГУ, хотя в университете в два с половиной раза меньше народа. Значит, наш сайт не пользуется популярностью, и академия не видна в общественной жизни. А ведь сейчас роль социальных сетей возросла как никогда. А мы что делаем в этом направлении? Ничего. Академия должна быть тем местом, где обсуждаются все наиболее интересные вопросы отечественной и мировой науки, стать основным арбитром в вопросах, о которых спорит общественность, ее голос люди должны слышать постоянно. А получается, СМИ сами по себе, а академия сама по себе.
И еще важный вопрос, на котором хотел бы остановиться. Вот мы говорим, что деньги переданы ФАНО, оно музыку заказывает. А почему бы РАН не создать Попечительский совет? Давно назревшая вещь. Он есть в МГУ, в Санкт-Петербургском университете, в РНФ, в Физтехе, в Онкологическом центре Герцена. Что мешает академии создать попечительский совет и пригласить туда крупных людей? Может, с ними и денежки потекут?
Каким должен быть баланс между приоритетами и исследованиями по "широкому фронту" в фундаментальных исследованиях?
Александр Макаров: Этот баланс определяется теми, кто финансирует науку. Деньги ФАНО мизерные, причем они сокращаются, сегодня это около 70 миллиардов рублей в год. Их хватает институтам только на самое необходимое. Основной "финансист" науки - это различные фонды, которые проводят конкурсы и победителям выделяют гранты. Но надо понимать, что на отдельные гранты прорывные масштабные проекты не сделать. Говоря образно, можно изготовить хорошие пуговицы, какие-то элементы костюма, но полностью костюм вы не сошьете. У меня в институте практически все лаборатории работают по своим грантам, срок их действия 3-5 лет, и я не могу им сказать, все это сворачивайте, надо заниматься одной крупной темой. Это большая проблема. Есть еще госзадания, но их хватает только на должностные оклады. Гранты намного весомей, поэтому ученые стремятся их выигрывать.
Стратегия научно-технологического развития Российской Федерации утверждена Указом Президента Российской Федерации № 642 от 1 декабря 2016 г. Учитывая решающую роль науки и технологий для развития страны, Стратегии был придан особый статус - она приравнена к Стратегии национальной безопасности. Стратегия определяет ключевые приоритеты научно-технологического развития как систему целей и требований к результатам, которые ожидают государство и общество от науки. Например, переход к персонифицированной и прогностической медицине должен способствовать повышению качества жизни наших граждан, а переход к передовым цифровым, интеллектуальным производственным технологиям обеспечить конкурентоспособность нашей экономики и промышленной сферы.
Вы утверждаете, что РАН обязана инициировать крупные проекты, но, как выясняется, денег на них просто нет. Где же выход?
Александр Макаров: К примеру, в бюджете Москвы в прошлом году профицит вроде бы составил 300 миллиардов рублей. Его решили потратить на снос пятиэтажек и новое строительство. А если бы академия выступила с каким-то обоснованным проектом, может, выделили бы на него хорошую сумму? То есть сначала должно быть действие, надо что-то предложить, а потом думать, где деньги найти. И объяснить важность проекта широкой общественности. Лучше ее поднимать не против ФАНО, а против того, что денег не дают на прорывные проекты, скажем, на медицину.
Будущее науки - талантливая молодежь. Как планируете привлекать ее в науку, дать в дальнейшем возможность наилучшим образом проявить себя?
Александр Макаров: Считаю, самая сложная проблема - вернуть в обществе интерес к науке. Сделать ее интересной полезной, рассказывать о ней так, как это делают в других странах. Когда я работал во Франции, видел, как по субботам на многих площадях устанавливают временные павильоны и там ученые читают лекции. Народу полно, объясняют все, что угодно. Сегодня о гомеопатии, завтра о СПИДе, потом о бозоне Хиггса… И то же самое в школах. Мне кажется, что академия совершенно упустила эту работу. Когда я был аспирантом, мы курировали школу № 57, наши ученые читали там лекции, вели практику, на эти занятия валом приходили школьники. Потом из них получились сегодняшние академики, например, ректор РНИМУ им. Н.И. Пирогова Сергей Лукьянов.
Это аксиома: хочешь воспитывать будущих ученых, начни со школы, заинтересуй ребят. И рассказывать о самых передовых исследованиях должны те ученые, которые сами работают на передовом крае науке. Это одна из важнейших задач академии.
За всю историю академии существовали различные подходы к организации выборов ее руководства. Надо ли что-то менять в этой системе сегодня?
Александр Макаров: Мне, кажется, в академии организация выборов очень устарела. Не то чтобы я кому-то не доверяю. Доверяю абсолютно, и сам несколько раз работал в счетных комиссиях, но грустно смотреть, как все это проводится. Во-первых, огромные очереди за бюллетенями. Неужели нельзя по-другому организовать? Сами бюллетени сделаны на ксероксе. Опять же, не то, что я кому-то не доверяю, но люди все разные, и подсчет этих галочек ведется вручную пожилыми людьми. Они могут что-то пропустить, что-то не учесть. Никто глобально это не проверяет. Это все выглядит крайне архаично, не применяется никаких электронных считывающих устройств. И это в академии наук! По-моему, это нонсенс. И еще. Я бы в бюллетени внес графу "против всех". Потому что порой слышу мнение, что "нас ни один кандидат не удовлетворяет". Почему бы этим ученым не дать право таким образом высказать свое мнение.
С самого своего основания академия являлась высшим научным государственным учреждением России. Ее члены состояли на государственной службе, а деятельность регулировалась указами императора. До 1803 года академия подчинялась непосредственно императору, который назначал президента и академиков. С 1803 года император предоставил академии возможность самой выбирать академиков, оставив за собой право утверждать их, а также назначать президента академии. Сама академия была передана в ведение министра народного просвещения.
С февраля 1917 г. Императорская Санкт-Петербургская академия решением Временного правительства стала называться Российской академией наук. Впервые был введен принцип выборности руководства. К этому времени общая численность научных и технических сотрудников академии достигла 220 человек, в том числе - 44 академика. В нее входили 5 лабораторий, несколько обсерваторий, музеи.
В июле 1925 года ЦИК и Совнарком СССР приняли постановление "О признании Российской академии наук высшим ученым учреждением Союза ССР". Академия подчинялась непосредственно Совету министров СССР, совместно с отраслевыми институтами обеспечивала решение задач, определяемых директивным планированием Государственного комитета Совета Министров СССР по науке и технике и Госплана СССР.
Выборы президента Академии наук СССР осуществлялись общим собранием. В 1989 году АН СССР включала 323 академика и 586 членов-корреспондентов. Сегодня президент академии избирается из числа академиков Академии сроком на 5 лет. Избранный Общим собранием президент вступает в должность после его утверждения правительством РФ. Распоряжением правительства от 17 июня 2014 г. № 1068-р установлено предельное количество членов РАН 2154 человека, в том числе 948 академиков РАН и 1206 членов-корреспондентов РАН.
Александр Александрович Макаров родился в 1950 году, окончил Физический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова. В 2008 году избран академиком РАН, является директором Института молекулярной биологии им. В.А. Энгельгардта РАН. Академик Макаров известный ученый и организатор науки, он внес крупный вклад в биомедицину, биоинженерию и биотехнологию. Автор более 200 статей и патентов. Приглашенный профессор университетов Франции и США, научный советник Международного центра по генетической инженерии и биотехнологии ООН (Италия). Под руководством академика Макарова разработана, запатентована более чем в 10 странах и коммерциализирована первая в мире технология трехмерных биологических микрочипов - инновационного диагностического метода, заменяющего собой аналитическую лабораторию. Он награжден орденом Почета и орденом Александра Невского, является кавалером ордена Почетного легиона (Франция).
Какие важнейшие задачи развития страны должна решать РАН?
Владислав Панченко: Прежде всего хочу особо подчеркнуть совершенно новую роль науки, которую она играет в последние 50-60 лет. Уже для всех очевидно, что только научные знания способны отвечать на вызовы времени, решать самые трудные проблемы человечества. Поэтому все ведущие страны мира делают ставку на науку, что обеспечивает им лидирующие позиции. И в СССР практически ни одно важнейшее решение руководство страны не принимало без совета с академией. Она была ведущей в стране научной организацией. Наука и ученый обладали огромным авторитетом в обществе. К сожалению, кризис 90-х нанес нашей науке сильнейший удар, авторитет ученого оказался серьезно подорван. В последние годы ситуация меняется, руководство страны уделяет науке самое серьезное внимание.
Сегодня мир подошел к рубежу, когда в самых разных сферах накопилось множество глобальных проблем. Подобные периоды в развитии общества можно назвать точками бифуркации, когда решения определяют сценарий развития на многие годы вперед. Тот, кто сумеет ответить на эти вызовы, выбрать правильно направление развития, обеспечит себе лидерство в будущем.
России сейчас, может быть, особенно сложно, так как она переживает кардинальные изменения во многих сферах жизни, происходит изменение векторов развития, переход от сырьевой экономики к экономике знаний. Словом, перед страной, перед ее руководством жизнь поставила огромный комплекс сложнейших задач, и важнейшая из них - формирование единого целеполагания для науки, промышленности и образования. Только решив их, страна сможет встать вровень с ведущими странами, быть в авангарде развития.
В этот период создания нового технологического уклада, связанного в первую очередь с развитием предсказательного суперкомпьютерного моделирования, создания нового поколения перспективных материалов и аддитивных технологий академия должна возглавить этот процесс. Быть постоянным и надежным партнером руководства страны. О чем конкретно идет речь? Важнейшая роль РАН записана в законе о госакадемиях. По сути, она должна стать главным экспертом всех крупных социально-экономических проектов, мозговым центром, на предложения которого руководство страны могло бы опереться, принимая принципиальные решения.
Создание в России академии наук прямо связано с реформаторской деятельностью Петра I, направленной на укрепление государства, его экономической и политической независимости. Император понимал значение научной мысли, образования и культуры народа для процветания страны. По его указу 8 февраля 1724 годы была открыта Петербургская академия наук. Ее деятельность с самого начала позволила занять почетное место среди крупнейших научных учреждений Европы. Этому способствовала широкая известность таких корифеев науки, как Леонард Эйлер и Михаил Ломоносов.
Но время ставило новые задачи, которые не в полной мере решались Петербургской академией (позднее - Императорской) академией наук. Свидетельство тому - Указ Александра II от 24 декабря 1863 г., предписывавший академии "составить проект нового устава и штата с целью усилить ученую деятельность академии, направив оную преимущественно на пользу России".
В истории России ХХ века академия активно участвовала в масштабных модернизационных проектах - например, в реализации плана ГОЭЛРО, осуществлении атомного и космического проектов.
Что академия может предложить российскому обществу уже сегодня?
Владислав Панченко: Сейчас важнейшая задача - это активное участие в реализации Стратегии развития науки и технологий, которая подписана президентом страны в конце прошлого года. Там перечислен широкий круг направлений: переход к передовым цифровым технологиям, новым материалам и аддитивным технологиям, экологически чистой и ресурсосберегающей энергетике, персонализированной медицине, высокопродуктивному и экологически чистому агрохозяйству, создание качественных продуктов питания, противодействие терроризму и идеологическому экстремизму, возможность эффективного ответа российского общества на большие вызовы, применяя междисциплинарные методы естественно-научных, гуманитарных и социальных наук. Но необходим четкий механизм их реализации. И задача РАН - разработать его. Перед академией стоит важнейшая задача - экспертиза глобальных рисков сохранения и устойчивого развития страны и цивилизации.
Какие внутренние проблемы РАН надо решить, чтобы сделать работу академии более эффективной, чтобы она смогла отвечать на вызовы времени?
Владислав Панченко: В последние годы Российская академия наук неоднократно подвергалась критике (пусть и не всегда объективной) за недостатки в работе по ее прямому предназначению. В Стратегии научно-технологического развития Российской Федерации отсутствует хотя бы однократное упоминание РАН, а программные мероприятия, о которых идет речь в Стратегии, в частности, Национальная технологическая инициатива, являются продуктом иных структур. В этой ситуации РАН должна вернуть себе роль интеллектуального центра российской науки, обеспечивающего генерацию новых знаний и компетентную экспертизу, идеологическую координацию разработки всей совокупности федеральных и региональных программ развития, а также научное сопровождение их выполнения. РАН должна получить статус главного органа научной экспертизы в России. При получении любых лицензий, допусков, патентов, сертификатов и иных разрешительных документов, имеющих отношение к научной деятельности и инновациям или требующих соответствующего научного обоснования, научная экспертиза РАН должна стать обязательной и достаточной.
Необходимо принципиально изменить формат взаимодействия между РАН и Федеральным агентством научных организаций. От формальных, бюрократических взаимоотношений надо перейти к конструктивному взаимодействию, при котором во главу угла будет поставлена научная деятельность и ее поддержка. ФАНО должно не усложнять жизнь российских ученых, а стать их главным помощником в работе.
Я уже почти десять лет возглавляю РФФИ, то, что называется, из первых рук могу судить об уровне фундаментальных и поисковых исследований, которые ведутся на самом передовом крае науки. Могу с уверенностью утверждать, что у нас очень много интересных результатов, не уступающих мировому уровню, но сегодня этого мало. Дело в том, что они достигнуты в разных научных дисциплинах, разобщены, малозаметны в огромном потоке научной информации. Уже почти аксиома, что только прорывные проекты обеспечивают экономический рывок. Мировой опыт показывает, что львиная доля прорывов происходит в междисциплинарных исследованиях, когда в них участвуют самые разные ученые. Нам нужна консолидация сил, только тогда будет сиэнергетический эффект многократного усиления вклада каждого из участников. К сожалению, пока у нас крайне мало таких крупных по-настоящему междисциплинарных проектов. Самый яркий пример - это программа освоения Арктики, в которой уже участвуют десятки самых разных институтов, а также президентская программа создания мегаустановок. Началась активная реализация президентской программы развития сельского хозяйства. Сформирован целый блок программ в области здравоохранения и биотехнологий в фармацевтике.
Каким вы видите место РАН в системе управления наукой? Как вы намерены строить отношения с органами власти, ответственными за развитие науки в стране?
Владислав Панченко: Государственная власть нуждается в интеллектуальной поддержке науки как при формировании долгосрочных программ развития страны, так и в ходе их реализации. Но занимая в системе государственных институтов особое положение, обусловленное ее уникальным интеллектуальным потенциалом, академическая наука нуждается в поддержке со стороны государства. Без этого само ее существование в рыночной экономике крайне проблематично. Поэтому надо налаживать конструктивный диалог между властью и академической наукой. РАН должна вернуть себе статус главного партнера российского государства в сфере науки. Академии в первую очередь необходимо глубоко понимать проблемы, стоящие перед властью, и предлагать результаты фундаментальных исследований для решения этих проблем. В то же время это должно инициировать развертывание фундаментальных исследований по направлениям, которые в перспективе могут стать наиболее актуальными для ответов на новые вызовы. Академической науке нужно стать надежным и эффективным интеллектуальным партнером государственной власти, которая, в свою очередь, должна обеспечивать этого партнера всеми ресурсами, необходимыми ему для научной работы.
При отсутствии такого партнерства академическая наука живет собственной, изолированной от практики жизнью, а власть воспринимает ее как некое архитектурное излишество на государственной постройке. Подобное положение дел в конечном итоге крайне негативно сказывается на самой академической науке, которая, не получая должной поддержки со стороны своего государства, становится кадровым и интеллектуальным донором для зарубежных научных центров.
И, наконец, хочу обратить внимание еще на один важнейший для страны момент. Россия как единое государство существует и развивается своими регионами, в которых живут и трудятся ее граждане. Каждый регион имеет свое лицо, свои особенности, свой "местный" комплекс проблем, порожденных историко-географическими и иными условиями его существования и функционирования. В подавляющем большинстве случаев руководство регионов, не имея достаточной интеллектуальной поддержки со стороны научно-экспертного сообщества, вынуждено решать проблемы на интуитивном уровне, опираясь только на свой практический опыт и эмпирические знания. Академическая наука как носитель наиболее глубоких фундаментальных знаний должна прийти в регионы и закрепиться там. При таком подходе естественным образом формируется единое научно-исследовательское и образовательное пространство страны. Это позволит лучшим представителям всей российской академической науки принимать участие в решении стоящих перед регионами конкретных задач. В итоге кардинально улучшится научно-экспертное обеспечение деятельности региональных властей и качества жизни населения в регионах.
Много лет идут споры, какая наука нам нужна. Ведущие страны могут себе позволить вести исследования широким фронтом, но подавляющее большинство ограничиваются лишь несколькими направлениями, которые они считают для себя приоритетными. И, кстати, экономически прекрасно живут, не испытывают по этому поводу никакой неполноценности. Какой вариант приемлем для России?
Владислав Панченко: Лауреата Нобелевской премии Нильса Бора спрашивали, почему в его доме живет такое множество аспирантов, молодых ученых? Это была почти семья. Они постоянно общались, занимались наукой, проводили семинары, вместе читали научные журналы. Бор объяснял: а вы когда-нибудь бульон варили? Видели, как из него вдруг вылетает капелька? И я варю бульон, только интеллектуальный, а вылетающие капельки - это будущие нобелевские лауреаты.
Многие ученые настаивают, что наука развивается непредсказуемо, поэтому исследования надо поддерживать "широким фронтом". Но нельзя абсолютизировать только такой подход, нужен баланс поисковых и целевых фундаментальных задач, работающих на экономику страны. Чаще всего они идут не параллельно, а пересекаются. И задача РАН - видеть и выбирать в поисковых работах зерна для будущих применений в экономике.
Не секрет, что у нас огромная проблема - реализация проектов. Есть блестящие идеи, но по разным причинам они остаются в портфеле. Можно винить бизнес, который пока мало заинтересован во внедрении. Но мне кажется, что в нынешней ситуации РАН могла бы играть намного более активную роль в этой проблеме.
Стратегия научно-технологического развития Российской Федерации утверждена Указом Президента Российской Федерации № 642 от 1 декабря 2016 г. Учитывая решающую роль науки и технологий для развития страны, Стратегии был придан особый статус - она приравнена к Стратегии национальной безопасности. Стратегия определяет ключевые приоритеты научно-технологического развития как систему целей и требований к результатам, которые ожидают государство и общество от науки. Например, переход к персонифицированной и прогностической медицине должен способствовать повышению качества жизни наших граждан, а переход к передовым цифровым, интеллектуальным производственным технологиям обеспечить конкурентоспособность нашей экономики и промышленной сферы.
Кто-то скажет, что это уже не фундаментальная наука, это дело отраслевиков и бизнеса…
Владислав Панченко: Но бизнесу не нужны абстрактные идеи, ему нужна ясность, что научная разработка имеет перспективу, ее можно коммерциализировать. В РАН помимо физиков, химиков, биологов есть те, кто смог бы оценить будущее идеи, - экономисты, специалисты по российскому и мировому рынку, эксперты, глубоко понимающие структуру мировой экономики, ее динамику. Такой междисциплинарный анализ позволит превратить идею в прорыв, только тогда она овладеет массами, сможет рассчитывать на инвестиции. А под голую идею никто не даст ни копейки.
Кстати, есть интересный пример, как в США овладел массами, казалось бы, совершенно далекий от реальной повседневной жизни проект космического телескопа Хаббл. Авторы проекта вышли в конгресс и стали объяснять, что такой телескоп позволит не только ученым, но и каждому жителю США всего за один доллар увидеть, говоря образно, у себя дома ближний и дальний космос. И это сработало.
Отношение с ФАНО пока у академии очень сложные, не помогает и принцип "двойного ключа", на введении которого настаивала академия. Более того, многие ученые настаивают, что ФАНО надо сделать одним из подразделений академии, управляющим ее имуществом, как было до реформы. Если вас выберут президентом, как вы намерены строить отношения с ФАНО?
Владислав Панченко: Мне кажется, сама идея передать имущественные вопросы специально созданному агентству, а научные оставить за академией, весьма плодотворна. Но реализацию надо корректировать. Пока во взаимоотношениях ФАНО и РАН активно идет процесс бюрократизации. В то же время надо понимать, что ФАНО досталось очень запущенное хозяйство. По разным оценкам, собственность, которой управляла РАН, была по объему чуть ли не третьей в стране после минобороны и РЖД. Навести здесь порядок, поставить ее на учет - очень непростая задача, которой вот уже третий год занимается ФАНО.
Что касается споров между руководством РАН и ФАНО, сбоев принципа "двух ключей", то здесь несколько причин. Прежде всего разобщенность. Когда РАН выходит в правительство с одними предложениями, а ФАНО с другими, то получается, что каждый своим ключом открывает свою дверь. На мой взгляд, взаимоотношения надо строить иначе. В их основе должна быть главная задача РАН, ее главная функция - разработка и реализация крупных стратегических программ развития страны. В такие программы надо приглашать ФАНО и тандемом выходить в правительство. Тогда не нужны никакие два ключа, все будут заточены на одну задачу. Нужно вести постоянный конструктивный диалог, и тогда взаимопонимание будет достигнуто.
После принятия федерального закона от 27 сентября 2013 г. № 253-ФЗ "О Российской академии наук, реорганизации государственных академий наук и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации", РАН является федеральным государственным бюджетным учреждением. Бывшие институты РАН, Российской академии медицинских наук и Российской академии сельскохозяйственных наук перешли в ведение созданного Федерального агентства научных организаций. Законодательно на РАН возложены ключевые полномочия по научно-методическому руководству отечественной наукой и выполнению функций главного экспертного органа государства в научно-технической сфере.
Какой первый приказ подпишете, если выберут президентом?
Владислав Панченко: Более 20 лет я был директором института, знаю, что приказ номер один - вещь сугубо формальная. Он будет о распределении обязанностей между вице-президентами.
Будущее науки - талантливая молодежь. Как планируете привлекать ее в науку, дать в дальнейшем возможность наилучшим образом себя проявить?
Владислав Панченко: Это очень важная проблема и для академии, и для всей нашей науки. Речь не только о том, как сохранить в стране нынешних молодых ученых, но и как вообще привлекать молодежь в науку. Дети очень любознательны, помню, как с отцом ездил в "Детский мир" покупать разные конструкторы. В стране тогда работало множество секций, кружков, где занимались миллионы детей. Увы, многое утеряно. И РАН надо заняться этим вопросом самым серьезным образов, выстроить цепочку от школьника до молодого ученого, чтобы инициировать и поддерживать интерес молодежи к науке. Причем крайне важно, чтобы молодыми занимались профессиональные опытные ученые, давали правильные знания, популярно и увлекательно рассказывали о самых последних достижениях науки.
Когда-то у журналов "Техника - молодежи", "Наука и жизнь", "Юный техник" и других были миллионные тиражи, сейчас это в лучшем случае десятки тысяч. По сути, они на ладан дышат, так как фактически не поддерживаются государством. В то же время театры получают из бюджета десятки миллионов рублей...
Владислав Панченко: Я не стал бы противопоставлять науку и искусство, это наша культура. Кстати, в 90-е годы театры оказались на грани выживания, но сумели найти веские аргументы, доказать свою необходимость и получили поддержку государства. Науке это пока не удалось. Изменить ситуацию, вплотную заняться популяризацией науки - одна из задач РАН.
За всю историю академии существовали разные подходы к организации выборов ее руководителей. Надо ли что-то менять в этой системе сегодня?
Владислав Панченко: Вам, наверное, известно, что недавно несколько академиков обратились в президиум РАН с письмом. Мы не просим ничего сверхъестественного. Надо сделать выборы прозрачными, ввести систему, которая сегодня действует во время выборной кампании в стране. Ее справедливость сегодня признал весь мир. Почему наука, которая, казалось бы, должна применять самые передовые технологии, в этом вопросе остается такой архаичной? К сожалению, нынешняя система оставляет немало возможностей для регулирования итогами голосования. Вот это надо изменить, и уже на текущих выборах.
С самого своего основания академия являлась высшим научным государственным учреждением России. Ее члены состояли на государственной службе, а деятельность регулировалась указами императора. До 1803 года академия подчинялась непосредственно императору, который назначал президента и академиков. С 1803 года император предоставил академии возможность самой выбирать академиков, оставив за собой право утверждать их, а также назначать президента академии. Сама академия была передана в ведение министра народного просвещения.
С февраля 1917 г. Императорская Санкт-Петербургская академия решением Временного правительства стала называться Российской академией наук. Впервые был введен принцип выборности руководства. К этому времени общая численность научных и технических сотрудников академии достигла 220 человек, в том числе - 44 академика. В нее входили 5 лабораторий, несколько обсерваторий, музеи.
В июле 1925 года ЦИК и Совнарком СССР приняли постановление "О признании Российской академии наук высшим ученым учреждением Союза ССР". Академия подчинялась непосредственно Совету министров СССР, совместно с отраслевыми институтами обеспечивала решение задач, определяемых директивным планированием Государственного комитета Совета Министров СССР по науке и технике и Госплана СССР.
Выборы президента Академии наук СССР осуществлялись общим собранием. В 1989 году АН СССР включала 323 академика и 586 членов-корреспондентов. Сегодня президент академии избирается из числа академиков Академии сроком на 5 лет. Избранный Общим собранием президент вступает в должность после его утверждения правительством РФ. Распоряжением правительства от 17 июня 2014 г. № 1068-р установлено предельное количество членов РАН 2154 человека, в том числе 948 академиков РАН и 1206 членов-корреспондентов РАН.
1. Верите ли вы в судьбу?
Верю.
2. Какой недостаток не прощаете?
Наверное, предательство.
3. Любимое высказывание.
Не судите, да не судимы будете.
4. Кроме науки что вам интересно?
Люблю спорт, плавание. Классическую музыку, джаз.
5. Какую книгу вы готовы перечитывать?
С удовольствием перечитываю стихи Пушкина. Люблю Льва Толстого. Каждый раз нахожу что-то новое у Достоевского.
6. Ваше коронное блюдо?
Умею неплохо готовить. Например, плов, могу зажарить большой кусок мяса на огне. Всем нравится.
Владислав Яковлевич Панченко родился в 1947 году, окончил Физический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова. С 2008 года является председателем Совета Российского фонда фундаментальных исследований. Сегодня это ведущий институт поддержки фундаментальных исследований в стране. Наиболее крупные научные результаты академика Панченко получены в области лазерной физики, нелинейной оптики и медицинской физики, а также лазерно-информационных технологий. Он автор более 400 научных работ, из них 12 монографий и монографических обзоров, 26 патентов, научный редактор 21 тематического сборника.
Академик Панченко - лауреат Государственной премии РФ в области науки и технологий и премии правительства РФ в области науки и техники, заслуженный деятель науки РФ, кавалер орденов Дружбы и Почетного легиона (Франция), награжден медалью ЮНЕСКО за вклад в развитие нанонауки и нанотехнологий, почетный доктор Санкт-Петербургского национального исследовательского академического университета РАН.