В Пушкинском музее разбили цветник в честь Солнца русской поэзии

Среди старых лип струится полонез Осипа Козловского. Если дать волю воображению, можно представить, что это эхо той самой музыки, звучавшей здесь еще двести лет назад, когда гвардии прапорщик в отставке Александр Петрович Хрущев устраивал праздники для своего многочисленного потомства. В то время очень любили играть в "Слепого ботаника" - угадывать названия растений исключительно на ощупь и по запаху, а еще пускать мыльные пузыри, попутно изучая законы преломления света. Об этих и о многих других подробностях садово-парковых увеселений начала XIX столетия участникам "творческого субботника" рассказала глава научного отдела ГМП Вера Невская.

Вдохновленные созидательными примерами прошлого, гости засучили рукава и встали в очередь за "трудовыми нарядами". Вместе с рабочими перчатками и садовым инструментом их раздает Татьяна Койсман - дизайнер, автор нескольких книг по садовому благоустройству, создатель цветника "Утро года", а также - участник совместного проекта "РГ" и музея Пушкина "Читаем Онегина".

Именно тогда, зимой, записав строфу из "энциклопедии русской жизни" для пятичасовой видеокниги, Татьяна решила сделать любимому поэту и его музею еще один подарок - благоуханный сад, не увядающий до поздней осени и вновь оживающий каждую весну. На помощь пришли Ассоциация производителей посадочных материалов и несколько ведущих подмосковных питомников, предоставивших удобрения и 30 видов рассады для будущего живого арт-объекта.

- За вами вон та дальняя клумба с примулами, а вы берите на себя бадан и крокусы, - Татьяна похожа на капитана корабля, раздающего приказы своей дружной команде. - В живой природе цветы не растут ровными рядами - сажайте в шахматном порядке.

- Татьяна, а это что за крошечные гиацинты?

- Это не гиацинты, а пушкиния ливанская, невероятно душистый цветок, к тому же распускающийся на клумбе одним из первых. И хотя назван он не в честь Александра Сергеевича, а в память об известном русском естествоиспытателе Аполлосе Мусине-Пушкине, жившем во второй половине XVIII века, я решила, что нашему цветнику без него никак.

Одной из первых в музейный сад приезжает Гузель Яхина с дочкой Женей - автор нашумевшего романа "Зулейха открывает глаза". Они тут же приступают к работе и несколько часов трудятся, не покладая рук и не разгибая спины. Позже Гузель признается, что опыта цветоводства у нее нет, и тем больше радости они с дочерью получили от общения с землей и живой зеленью.

- Да я смотрю у вас все серьезно, а не просто для красивой картинки! - восклицает актриса Юлия Ромашина, скептически оглядывая свое светлое шелковое платье и клубный пиджак сына Дани. - Мы несколько раз принимали участие в подобных акциях, но тогда нам предлагали всего лишь опустить растение в уже готовую лунку. Там не то, что одежду, руки запачкать было невозможно, - и с этими словами Юлия, забыв про свой изысканный наряд, отправляется в самую гущу "копателей". Вскоре у белокурой актрисы появляется знойный напарник: итальянец Гектор приехал в Москву из Аргентины, про акцию "Весенний сад. Пушкину" узнал из объявления в интернете и не смог пропустить такое событие. Теперь у Юли и Гектора общий питомец - красавица магнолия, которую молодые люди посадили вместе.

Актриса Ирина Леонова приехала к Пушкину прямиком с репетиции в Малом театре и очень расстраивалась, что не смогла взять с собой детей. Специально для Ирины незасаженным оставили склон с фиалками, с которым актриса справилась в два счета.

- У меня большая семья, я все должна делать быстро, - смеется Ирина.

Фиалки, посаженные "мичуринской" рукой актрисы, расцветут через пару недель, а встретиться с самой Ириной можно будет 6 июня, в день рождения Пушкина, на презентации видеокниги "Евгений Онегин", которая состоится на книжном фестивале "Красная площадь".

Когда все тюльпаны и медуницы, вероники нитчатые и пахизандры верхушечные обрели свое место на клумбах, уставшие, но счастливые поклонники отечественной поэзии отдыхали на садовых скамейках, пили душистый чай с баранками, слушали романсы на стихи Пушкина и, подставляя лицо мягкому вечернему солнцу, в полголоса рассуждали о том, что отныне "их" сад можно смело показывать туристам как образец сохранившейся через века аристократической Москвы.