Полина Дашкова: Забирать ребенка из семьи - это самая крайняя мера

Полина Дашкова, писатель

Забирать ребенка из семьи - это самые крайние меры, которые должны принимать органы опеки.

Я поделюсь собственной историей: когда-то моя старшая дочь привела со двора девочку-бомжонка в жутком состоянии. Ребенок был весь в синяках, очень голодный. В свои шесть-семь лет она выглядела, как трехлетний малыш: истощение, отставание в росте и прочие ужасы. Я пошла в милицию, мне сказали: подержите "найденыша" пока у себя, мы не хотим сейчас с этим возиться, много дел.

Девочка жила в соседнем доме, сложно сказать, что в семье: там фигурировала мама, которая пила, у которой постоянно менялись партнеры…И тогда я направилась в нашу Филатовскую детскую поликлинику спросить, как мне в этой ситуации поступить. На тот момент там работал чудесный участковый врач. Она мне посоветовала две вещи: первое - подумать о своем ребенке, ведь малышка с улицы может быть заражена всем чем угодно. Мы тогда вылечили ей вшей, но она могла и туберкулезом болеть. И второе, что сказала доктор: "Я не возьму на себя ответственность забирать этого ребенка из семьи, потому что не уверена, что ей будет лучше в детском доме".

Действительно, прежде надо определить, куда именно их забирать, так как условия в детских домах и приемных семьях бывают чудовищные. Истории про растление, воровство еды у детей, издевательства продолжают бытовать в приютах. Мать, какой бы она ни была алкоголичкой, опустившейся женщиной, для ребенка - это родственная связь, физиологическая привязанность. И я знаю истории, когда дети, чьи родители от них отказались, потом, став взрослыми людьми и преодолев все ужасы, в которых они росли в детском доме, находили своих матерей-отцов, помогали им и восстанавливали эту связь.

Людям, которые занимаются ювенальной юстицией, надо перестать быть роботами, киборгами без души. Некоторые почему-то не ходят проверять семьи, где налицо неблагополучно. Но с удовольствием идут туда, где просто живут бедно или ребенка воспитывает мать-одиночка, которая не в состоянии одновременно работать и воспитывать. Такая мама не может за себя постоять, и у нее отнимают сына или дочь. Хотя ей всего лишь нужны нормальные социальные выплаты. Сейчас возникла и еще патовая ситуация: если у ребенка какая-то травма, врачи обязаны сообщать об этом в органы, дескать, родители плохо смотрели за ним, и его тоже могут отобрать.

У меня есть роман, в котором описана история мальчика-отказника, который рос в интернате. Так вот там, в частности, и о том, как детишкам в младенчестве автоматически ставят диагноз олигофрения в стадии дебильности лишь потому, что педагогам, которые с ними работают, идет за это надбавка, им выгодно.

А дети, которые растут в условиях "покормили, помыли и "гуляй, Вася!", действительно, заметно начинают отставать. 

*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"