Наступает лето - свадебный сезон. Пары рассылают приглашения, бронируют рестораны и туры, приглашают музыкантов, заказывают кольца, лимузины, многоярусные торты и, конечно, белое платье. Похожие хлопоты выпадали на долю брачующихся в дореволюционной России.
Брачная статистика
Раньше наиболее популярным среди горожан был весенний свадебный сезон, и особенно Красная горка - первое воскресенье после Пасхи. На рубеже веков в городах отмечалось неуклонное сокращение числа законных браков, однако в 1906-1907 гг. столицы переживали настоящую "брачную эпидемию"1. Так, в 1907 г. в Петербурге, если верить статистике, свадьбы совершались в среднем каждые 66 минут2.
Императорская Россия признавала только церковный брак, зарегистрированный в приходской метрической книге. Светский брак считался греховным сожительством и не имел юридической силы. Именно поэтому в 1902 г. Россия отказалась подписать Гаагскую конвенцию, предусматривавшую взаимное признание браков, заключенных в иностранных государствах по их законам3.
Брачный возраст был определен от 16 лет для женщин, 18 лет для мужчин и до 80 лет. Впрочем, возрастные браки были редки, несмотря на большой процент повторных браков - 10-15% от всех заключаемых по стране. Столь же редки на рубеже веков были и неравные браки: они составляли всего 5-10% от повторных4.
Непременным условием заключения брака было взаимное согласие брачующихся, равно как и согласие их родителей. За принуждение детей к браку родители карались тюремным заключением на срок от 4 до 16 месяцев, а брак признавался недействительным. Случаи обращения в полицию насильно обвенчанных были единичны. Так, в ноябре 1911 г. в Ново-Николаевское полицейское управление обратилась женщина, которая рассказала, что согласилась на брак под страхом побоев, а после венчания ее "избили... за то, что отказалась идти в спальню", и попросила выдать ей новый паспорт5. В "приличном обществе" действовали иные методы принуждения, и редкий брак совершался по доброй воле молодых, особенно это касалось богатых купеческих отпрысков, чьи союзы рассматривались не иначе как выгодное капиталовложение. На полотне "Перед венцом" и более позднем его варианте "Благословение невесты" художник Ф.С. Журавлев изобразил драму такого "брака по приказу".
Особенно отчаянные решались на побег, как М.И. Вахрамеева, дочь крупного ярославского рыбопромышленника, бежавшая из-под венца с "красивым товарищем прокурора местного окружного суда" П.Г. Курловым, будущим товарищем министра внутренних дел. Неудачливым женихом был миллионер, фабрикант махорки И.М. Чумаков6. Молодые влюбленные обвенчались (однако справедливости ради нужно сказать, что прожили вместе недолго и вскоре разошлись). Такой брак, совершенный вопреки родительской воле, имел законную силу, однако и молодоженам грозило тюремное заключение, а также опасность остаться без наследства. В целом вплоть до 1917 года браки традиционно заключались по благословению родителей.
Брак есть дело коммерческое
Подходящую партию подыскивали в своем кругу через знакомых и родственников или пользовались услугами свах. Эти женщины составляли особую социально-профессиональную группу. "Внутри этой группы свахи различались по имущественному положению, что определяло тот социально-сословный круг, который они обслуживали"7. В начале XX в. серьезную конкуренцию им составляла "Брачная газета", размещавшая около 4000 объявлений в год и расходившаяся по всей стране тиражом 520 000 экземпляров8. Такой способ найти партнера обходился значительно дешевле, кроме того, давал шанс на удачный брак бесперспективным с точки зрения сватовства категориям невест и женихов: бесприданницам, разорившимся провинциальным дворянам, лицам свободных профессий.
В пореформенном российском городе жених и невеста чаще всего знакомились задолго до свадьбы. С начала октября дворянок привозили в Москву на "ярмарку невест" - на балы в Дворянское собрание, зима в Петербурге также была временем роскошных мероприятий. Каждый такой "светский сезон" заканчивался чередой свадеб на Красную горку. Во второй половине XIX в. для знакомства купеческой молодежи проводились балы наподобие дворянских. В столице существовала традиция гуляний в Летнем саду в Духов день, на которых небогатые купцы и мелкие чиновники подыскивали себе пару. "Расфранченные женихи стояли шпалерами по бокам главной аллеи сада и смотрели на целый поток двигавшихся по аллее... невест... Свахи, которых тогда в Петербурге было множество, шныряли от женихов к невестам и обратно и сообщали о приданом невест, о положении женихов"9.
Молодые люди из мещанской и рабочей среды могли свободнее знакомиться в городском пространстве: в церкви, на службе, на улице, особенно в дни праздничных гуляний. Эмансипация привела к тому, что девушки могли своим трудом сколотить капитал и даже проявить инициативу в поиске жениха.
Женитьба без приданого - что мед без ложки...
После знакомства и принципиального согласия на брак решался вопрос о приданом. Юридически приданое было собственностью жены, и муж без ее согласия не мог им распоряжаться. Однако на практике такое правило соблюдалось редко, что порождало огромное количество охотников за деньгами: "Продают себя наши умеючи, с чувством и толком... апломб же, написанный на физиомордии прохвоста, отдающего себя через маклера богатой невесте, не имеет ни начала, ни конца"10. Газеты сообщали и об аферистах в духе Остапа Бендера: "На днях в Рогожской состоялась свадьба, завершившаяся грандиозным скандалом. Местная богатая домовладелица, женщина "бальзаковского" возраста, выходила замуж за своего молодого приказчика... в разгар свадебного пира "молодой" вдруг исчез. Вместе с ним исчезла и молодая горничная "новобрачной"... Говорят, что "молодая" передала своему супругу из рук в руки кругленькую сумму"11.
В дворянской и богатой купеческой среде роспись приданого нередко составлялась отцом еще в день рождения дочери12. На основании росписи происходила брачная сделка, оформленная рядной записью - описью приданого с актом о его передаче. Обычно кроме наличных и векселей за невестой давали мебель, иконы, столовое серебро, украшения, меховые изделия, постельное, кухонное и носильное белье, наряды. К концу XIX в. в городе покупка готового приданого (белья и платья) вытеснила традицию его изготовления собственными руками. Как на картинах "Покупка приданого" А.И. Корзухина и "Выбор приданого" В.Е. Маковского, невесты в сопровождении матушек в короткий срок между помолвкой и свадьбой обходили мануфактурные магазины и универмаги, предлагавшие широкий выбор приданого на любой кошелек.
Накануне свадьбы приданое перевозили в дом жениха. О том, как происходил прием приданого в купеческой семье по росписи, мы можем судить по одноименной картине В.В. Пукирева.
Веселым пирком да и за свадебку
После урегулирования финансовых вопросов происходила помолвка. В богатых городских семьях помолвку отмечали широко. На рубеже веков обручение обычно происходило в церкви, непосредственно перед венчанием, но иногда обручались в день помолвки. С этого времени активно шло приготовление к свадьбе и жених мог свободно посещать дом невесты с цветами и подарками, заказывать кольца: "Гладкие, из червонного золота 92-й пробы и на внутренней стороне каждого из них должны быть вырезаны год, месяц и число совершения брака... на кольце невесты - имя жениха, а на его кольце - невесты"13.
Платья городских невест символизировали чистоту и невинность, а потому их шили из белых тканей, "у людей достаточных - из тяжелых модных шелковых материй, у менее достаточных - из кашемира, альпага и кисеи"14. Девушкам полагалась длинная вуаль и венок из флердоранжа15 и мирта, вдовам - из ландышей и лилий. Жених, если был статским, облачался во фрачную пару, гражданские чины - в мундир, военные - в парадную форму.
Приблизительно дней за десять гостей извещали, где и когда состоится венчание и торжество. Приглашения печатались на светлой бумаге золотыми буквами обычно от имени родителей жениха и невесты. В день венчания жених присылал невесте шкатулку, в которой лежали вуаль, венчальные свечи, кольца и украшения для свадебной прически, которую делал на дому специально приглашенный парикмахер. Жених традиционно приезжал в церковь раньше и отправлял шафера с букетом белых цветов - известить невесту, что суженый ее дожидается. Картина И.М. Прянишникова "В ожидании шафера" передает атмосферу волнующего предвкушения: все готово, невеста одета, фата приколота к волосам, остается только ждать...
Вход в церковь на богатые свадьбы осуществлялся только по пригласительным билетам, чтобы ограничить число зевак и избежать неприятных инцидентов вроде кражи часов из кармана жениха, а то и подвенечного туалета невесты16.
Священника своего прихода уведомляли о помолвке, а тот в три ближайших воскресенья производил оглашение - по окончании литургии объявлял прихожанам имена желающих вступить в брак, - чтобы лица, располагавшие сведениями о препятствиях к этому браку, могли о них сообщить. По результатам оглашения составлялся брачный обыск - письменный акт об отсутствии препятствий к венчанию. Военные и гражданские чины обязаны были также предоставить разрешение начальства на вступление в брак. Случалось, что обстоятельства, препятствующие браку, всплывали уже на свадьбе. В Харькове в ноябре 1913 г. в последний момент перед началом обряда брат невесты выяснил, что жених "уже 3 года состоит в браке и жена его жива и по сие время", несостоявшийся двоеженец скрылся17.
Похожий случай произошел в Таганроге в мае 1914 г., где в разгар церемонии в церковь вбежала женщина с ребенком на руках, потребовала прервать венчание и рассказала, что жених обольстил ее в Екатеринославе, обещав жениться, a затем, когда родился ребенок, бросил ее18. Словом, сюжеты картин "Прерванное венчание" В.В. Пукирева и "Прерванное обручение" А.М. Волкова были более чем реалистичными.
Во второй половине XIX - начале XX в. у всех социальных групп городского общества в подражание аристократии свадебное торжество называлось балом. Свадьба сопровождалась музыкой: богатые пары нанимали оркестры, мещане обходились граммофоном, жители окраин пели песни. В это время появляется традиция первого танца молодых и непременный атрибут богатой городской свадьбы - торт, который специально изготовлялся в кондитерских19.
Свадебный генерал - большой шик
Для проведения свадебного бала аристократия чаще всего использовала собственные дома или квартиры; блюда, напитки, посуду и официантов для обслуживания предоставляли рестораторы. Небогатые горожане по понятным причинам тоже довольствовались домашней свадьбой.
Крупные чиновники, богатые мещане и особенно купцы предпочитали перворазрядные рестораны. К концу XIX в. "в хорошем обществе почти совсем вышло из моды делать чересчур пышные свадьбы"20, однако купеческие свадьбы продолжали греметь на всю империю. "Свадебный обед на двести персон по четвертной за куверт (25 руб. за полный столовый прибор, то есть за одного гостя. - Авт.) не редкость", - писал, не приукрашивая, Чехов.21 За свадебный обед в "Метрополе" в 1908 г. егорьевский миллионер-фабрикант отдал баснословные 25 000 руб.22 - к примеру, 20 тысяч руб. составляло годовое содержание графа С.Ю. Витте23.
Наибольшей популярностью пользовались кухмистерские, в брачный сезон все они были забиты до отказа. "Кухмистерские имели большой зал для танцев, гостиную с мягкой мебелью для отдыха гостей. Владельцы кухмистерских нередко предлагали своим заказчикам полный комплекс услуг - могли пригласить на заурядную свадьбу непременного генерала"24. Свадебный (кондитерский) генерал "и непременно со звездой"25 в качестве посаженного отца или почетного гостя считался большим шиком в купеческой среде. На таких свадьбах часто оказывались посторонние люди, "пользуясь тем, что... обыкновенно гости со стороны жениха не знакомы с гостями со стороны невесты"26.
В церковь жених и невеста ехали порознь, а после венчания - в одном экипаже, объезжая центральные улицы по пути на бал. В Москве долгое время бытовала традиция нанимать на свадьбу "золотую" карету, над которой "смеются, хохочут, указывают на нее пальцами и в то же время ездят в ней венчаться, платя за нее огромные деньги... ни один купец-папенька не согласится, чтобы его выходящая замуж "плоть и кровь" ехала венчаться в обыкновенной карете"27. В летнее время на свадебных процессиях часто пользовались ландо28. В начале XX в. богатые свадебные поезда уже сплошь состояли из автомобилей, украшенных цветами и иллюминацией, и даже "именитое московское купечество признало гражданство автомобиля"29.
Случалось, что прямо на свадебном авто молодожены отправлялись в путешествие. Так, в 1910 г. чета заядлых столичных автомобилистов "прямо из-под венца... вместе с двумя шаферами-москвичами уехали на автомобиле в Москву"30. Демократизация свадебного обряда на рубеже веков позволяла молодоженам отказаться от так называемой визитной недели, когда нужно было принимать у себя или навещать знакомых и родственников в строгой очередности знатности и родства. Состоятельные горожане предпочитали отбывать в заграничное турне или выезжать за город вскоре после бала. Во время "брачной лихорадки" "за несколько дней международное общество спальных вагонов продало все места в курьерском поезде, отходящем в Варшаву, а оттуда за границу"31.
В целом традиции внешней атрибутики городской свадьбы сформировались на рубеже XIX-XX вв. Урбанизация, эмансипация и размывание сословных границ обусловили значительное упрощение городской свадебной обрядности и ее унификацию по европейскому образцу.
1. Раннее утро. 1913. 21 апреля.
2. Русское слово. 1907. 14 января.
3. Нижник Н.С. Правовое регулирование семейно-брачных отношений в русской истории. СПб., 2006. С. 164.
4. Влайков Г.О. Курс санитарной статистики. Киев, 1913. С. 101.
5. Московская Газета Копейка. 1911. 12 ноября.
6. Шатохин И. Т., Шатохина С. Б. Частная жизнь российских чиновников второй половины XIX начала XX века в мемуарной литературе: первая любовь и ухаживание за невестой // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. 2013. N 8. С. 97.
7. Жирнова Г.М. Брак и свадьба русских горожан в прошлом и настоящем. М., 1980. С. 37.
8. Брачная газета. 1912. 19 августа.
9. Николай Александрович Лейкин в его воспоминаниях и переписке: С двумя портретами и прил. писем к нему А.П. Чехова. СПб., 1907. С. 138.
10. Чехов А.П. Осколки московской жизни. 1884 // Сочинения. М., 1987. Т. 16. С. 123.
11. Раннее утро. 1914. 1 февраля.
12. Жирнова Г.М. Указ. соч. С. 37.
13. Правила светской жизни и этикета. Хороший тон. СПб., 1889. С. 113.
14. Там же.
15. От французского fleur d orange - "цветок апельсина" - белоснежные цветки померанцевого дерева; обычно свадебный венок делали из искусственных цветов.
16. Петербургская Газета. 1911. 3 мая; Русское слово. 1914. 29 апреля.
17. Утро. 1913. 12 ноября.
18. Маленькие одесские новости. 1914. 28 апреля.
19. Жирнова Г.М. Указ. соч. С. 47.
20. Правила светской жизни и этикета. С. 116.
21. Чехов А.П. Указ. соч. С. 123.
22. Русское слово. 1908. 29 апреля.
23. Шепелев Л.Е. Сергей Юльевич Витте: хроника, документы, вспоминания. СПб., 1999. С. 76.
24. Демиденко Ю.Б. Рестораны, трактиры, чайные... Из истории общественного питания в Петербурге XVIII - начала XX века. М., 2011. С. 167.
25. Чехов А.П. Указ. соч. С. 123.
26. Скабичевский А.М. Литературные воспоминания. Из воспоминаний о пережитом. Л., 1969. С. 75
27. Чехов А.П. Указ. соч. С. 123.
28. Пискарев П. А., Урлаб Л. Л. Милый старый Петербург. Воспоминания о быте старого Петербурга в начале XX века. М., 2014. С. 105.
29. Раннее утро. 1909. 31 января.
30. Брачная газета. 1910. 30 октября.
31. Брачная газета. 1908. 23 ноября.