Почему Юрий Грымов знакомился с девушками в Третьяковке
"РГ" поговорила с режиссером и продюсером о том, что такое успех и почему он знакомился с девушками в Третьяковке.
У театра"Модерн" есть дресс-код: в спортивной одежде вы не пускаете. И это при том, что вы позиционируете себя как очень демократичный театр: фотогалерея ваших актеров на сайте и в фойе, мягко скажем, необычная - все актеры раздеты. Театр-то демократичный, а откуда тогда дресс-код?
Юрий Грымов: Моя бабушка говорила, что есть только два места, куда нужно переодеваться, - это церковь и театр. Я не пускаю в "Модерн" людей в шортах. Наверное, такими правилами я кому-то усложняю жизнь. Но я рад, что 95% людей приходят, что называется, немножко одетые. Это одежда "после пяти" - джинсы разрешаем, а пиджак рекомендуем. За год было только три человека, которых мы не пустили на спектакль в майке-алкоголичке, в коротких тренировочных штанах и сланцах. Мы даже выдаем зрителям пиджаки, если нужно. Опять же, мы не можем заставлять, мы рекомендуем. У нас живая музыка в фойе, у нас капельдинеры в смокингах, отличная кухня в буфете, мы делаем все, чтобы приход в театр был не обыденностью, а праздником для зрителей.
Но вам проще, вы в Москве. О московских и питерских премьерах все говорят, мировые звезды в столицы приезжают, а в регионах чем в театры заманить, и есть ли вообще куда заманивать? Вы - советник по культуре губернатора Орловской области. В Орле, как и в любом другом нестоличном российском городе, тоже ничего не происходит?
Юрий Грымов: Это вообще не так, и это хорошо. Потому что Москва - это как большая золотая клетка. В ней щебечет красивая золотая птичка. И люди не хотят выходить за пределы этой клетки. Примерно про это я ставлю сейчас свой спектакль "На дне". Выхода нет.
Сказать, что в регионах же, в частности в Орле, кипит культурная жизнь, будет неправильно, но она есть. Театры, музеи, галереи живут небогато, при этом очень достойно. Ключевое слово - достойно. Это меня сильно впечатлило. Жизнь бурлит, проходят фестивали, все не так плохо. Если сравнивать: смерть отечественного кино случилась давно, а театр существует. Он бодр, он развивается, пусть не без сложностей, но энтузиасты театра - зрители, работники театра плюс правильная государственная политика привели к тому, что театр живет. Посмотрите на номинантов главной театральной премии "Золотая маска": выигрывают в основном региональные театры, и выигрывают заслуженно.
От вас конкретно что-то зависит?
Юрий Грымов: Моя цель - сделать так, чтобы дотационный регион начал зарабатывать "на культуре" сам. Чтобы получать доход на сельском хозяйстве, на бычках, например, бычка надо растить. На культуре можно заработать быстрее, если развивать туризм. Сейчас в Орле планируется большой культурный форум - театрально-кино-литературный, называется "Месяц в деревне", пройдет в июле. Длится он ровно месяц, а это значит, что вы можете найти время, чтобы с семьей приехать. Туризм - это бездымное производство, всем хорошо, все зарабатывают, налоги остаются в области. Все счастливы.
Вы как человек, много лет занимавшийся рекламой, знаете, что интересно зрителю, так называемой целевой аудитории. Сейчас много говорят, что современный зритель ленив, и ролик дольше одной минуты он смотреть не в состоянии, о каких выставках и театре можно говорить.
Юрий Грымов: Люди всегда были и остаются очень разными. Телевидение, интернет, театр, парки - это все разная аудитория. И когда сегодня говорят, что возник бум музеев и театров, я этому очень рад. Вероятно, это произошло благодаря падению интереса к телевидению. Никто не отменял свободное время: человек не может постоянно работать, страдать, переживать, он находит время, чтобы отвлечься. Что-то взяли на себя гаджеты и соцсети, кому-то этого слишком мало или происходящее там слишком лживо. Люди это понимают и обращаются к культуре. Телевидение выкинуло людей на улицы, но вскоре они поняли, что на улице как-то пусто, небезопасно и в целом "не очень". Часть людей, пройдя через парки, заходят в музеи, они понимают, что им интересно посмотреть на Серова или на Кандинского. Вроде бы они что-то об этом слышали - с этого начинается интерес. Кого-то увиденное цепляет - человек движется дальше и глубже. Я вообще все свое детство провел в музее, в Третьяковке, например, знакомился с девушками. У меня выбора не было: интернета не существовало, телевидение было в самом начале пути, и самыми интересными местами были выставочные залы, музеи и дискотеки. Интересно, что сейчас, когда ТВ и интернет везде и всюду, ситуация изменилась не слишком сильно, и людям по-прежнему интересен тот же театр. Конечно, каждый новый зритель приходит туда по своей причине: кто-то погреться зимой, кто-то задуматься, кто-то развлечься - "поржать". Кто-то понимает, что он ржать не хочет - он приходит посмеяться, и это уже сложнее. Для многих сегодня театры и музеи стали убежищем, где люди скрываются от навязчивого телевизора.
А ведь многие ходят на Серова и Айвазовского за компанию, потому что это вроде как модно.
Юрий Грымов: Пусть будет так, пусть люди идут за компанию, пусть думают, что это модно. Время все расставляет по местам. Я не очень люблю ярлыки "модный театр", "модный режиссер", потому что все это по определению конечно. Мода конечна. Любой повод зайти в театр или музей - это прекрасно.
Почему вы считаете, что кино умерло? Фильмов снимается много. О них говорят, премьеры проходят.
Юрий Грымов: Интерес к кино падает во всем мире. В кинотеатрах очень много фастфудного кино, кино для подростков и аудитории, близкой к этому возрасту по уровню сознания. Это сознание проще всего воспринимает яркие картинки, поэтому победили ожившие комиксы, полумультики-полуфильмы - их большинство, к сожалению, все хорошо снятое - по комиксам. И Уолл-cтрит учит творцов снимать. О каком искусстве тут можно говорить. Поэтому мой любимый Дэвид Линч уже не снимает. Чтобы можно было говорить о национальном кино, в год надо снимать более двухсот картин. У нас снимается чуть больше пятидесяти. Из них, по результатам прошлого года, десяток - спортивные драмы. Людям они нравятся - это хорошо. Но ведь нужно снимать кино и о чем-то другом.
В последнее время вас стало меньше на экранах, на радио, в журналах. Это потому, что вы устали от внимания к своей персоне?
Юрий Грымов: Я не обделен вниманием. Усталости нет. Про меня по-прежнему много пишут. Нравится ли мне это? Отвечаю: это необходимость. Если бы у театра была финансовая возможность рекламировать себя во всех медиаресурсах, то я сократил бы количество походов на радио и ТВ. А так каждое интервью на радио приносит в кассу какое-то количество проданных билетов, повышает узнаваемость театра среди зрителей, порождает разговоры и интерес к театру в целом.
Вы тщеславный человек? Успех - это то, что помогает вам в работе?
Юрий Грымов: Я никогда не старался делать что-то исключительно ради успеха. Профессионального режиссерского образования я не имею. В дипломе написано - я культуролог. Но мне всегда нравилось то, что я делаю. Это не было связано с непосредственным желанием стать известным, я ведь не артист. Просто так вышло, что меня узнают на улицах. Мне это приятно. Но в моем случае это чувство никогда не переходило некую границу разумного. Мне это помогает. К примеру, провести субботник в Орле. Меня поддерживают успешные и разные люди, зрители, которые готовы что-то делать для меня бесплатно, если я попрошу, к примеру, выступить где-то.
Как сегодня нужно ставить классику, чтобы она была интересной? Облачить героев в джинсы?
Юрий Грымов: Это самое простое. Что изменилось со времен Толстого? Горького? Да почти ничего. "На дне" - пьеса о духовном падении. В новой постановке в "Модерне" я переношу "На дне" в современность: все события происходят на Рублевке, все герои - богатые люди. У Горького герои не могут вырваться из замкнутого круга, из ночлежки; вы думаете, с Рублевки есть выход? Куда деваться? Из золотой клетки выйти нельзя. Вы слышали о наших олигархах за границей? Вот так и происходит: в какую действительность ни перенеси авторский текст Горького, он останется актуальным.
Самые яркие работы Юрия Грымова в кино:
"Му-му";
"Казус Кукоцкого";
"Чужие";
"Три сестры".
В театре:
"Дали";
"Нирвана";
"Цветы для Элджернона".