В Латвии сейчас идут серьезные баталии в связи с переводом всех школ на государственный язык обучения. Соответствующий закон весной этого года в окончательном чтении принял сейм Латвии. В партии "Русский союз Латвии" заявили, что парламент фактически проголосовал за уничтожение школьного образования на русском языке.
Сегодня это болезненная тема, обсуждаемая в Латвии, в которой русское население составляет около 30% (в Риге - около 38%). Речь не только о борьбе русских за родной язык, но и в целом о перспективе выпускников школ и высших учебных заведений. Сегодня выпускники школ выходят со знанием русского, латышского и одного из других мировых языков. Все подростки свободно говорят на русском и латышском. Теперь языковая палитра будет беднее - ради чего? Просчитаны ли все последствия и будет ли Латвия как государство сильнее и сплоченнее в результате?
Я не силен в политике, но кое-что знаю о русско-латышских культурных связях. Культурная история Латвии тесно и кровно связана с культурой России. В Риге родились и провели детские годы Сергей Эйзенштейн и жена урожденного киевлянина Михаила Булгакова Елена Сергеевна, чей дом в центре города рижане называют "домом Маргариты". В Риге и до революции, и после существовали русские издательства и русские журналы. В условиях имперской цензуры русское слово в Риге обладало даже большей свободой; здесь печатались запрещенные в России сочинения Толстого. Отдельная тема - русская эмиграция в Латвии после революции и создания независимой республики. И конечно - советская Латвия и ее культура. Этот "островок Европы", куда стремились из России писатели и режиссеры, где снимались культовые фильмы от "Семнадцати мгновений весны" до "Шерлока Холмса", которые и сегодня остаются одним из главных туристических брендов Риги. Можно, конечно, все это уничтожить росчерком политического пера, но нужно ли это самой Латвии?
Здесь до сих пор существует, как считается, лучший за пределами России Русский театр, о чем мы говорили с руководителем фестиваля студенческих театров Stanislavsky.lv Натальей Захарьят. В Риге, Лиепае, Даугавпилсе, Елгаве есть сеть русских книжных магазинов Polaris, с руководителем которой Еленой Быстровой мне посчастливилось познакомиться перед выступлением в одном из них, куда пришли русские учителя, другие представители рижской интеллигенции (встречу вела замечательная Юлия Шешкаускас). На моей лекции в конференц-зале отеля Avalon, которую по линии клуба "Культурная линия" провела урожденная рижанка журналист Ольга Авдевич, был аншлаг, что объясняется не столько моим приездом, сколько интересом рижан к русской литературе, в том числе и современной.
Я без всякого преувеличения счастлив, что познакомился в Риге с руководителем культурных программ на радио Baltcom Олегом Пекой и журналистом Эдуардом Говорушко, автором отличной биографии поэта и великого князя Константина Романова, печатавшегося под псевдонимом К.Р. Особую радость доставила встреча с Ксенией Загоровской, которая написала единственную на сегодняшний день биографию "главного железнодорожника Латвии" Ивана Ивановича Озолина (Яна Озолиньша). Человека, который в 1910 году служил начальником железнодорожной станции Астапово, где во время "ухода" из Ясной Поляны вынужден был сойти с поезда Лев Толстой. Латыш по происхождению и лютеранин по вероисповеданию, Озолин предоставил последний приют мировому гению. И это история не только России и Латвии, это мировая история, в которой Россия и Латвия оказались "на пересечении судеб". Книга Загоровской, изданная по-русски в 2016 году в Риге и затем переведенная на латышский язык (как раз латышское издание имело огромный успех, в России книга Загоровской менее известна, мне не удалось ее здесь достать), называется "Начальник последней станции. Иван Озолин и Лев Толстой: пересечение судеб". Читая ее, я поражался, насколько прихотливы и непредсказуемы были судьбы этнических меньшинств в императорской России. На судьбе Озолина, рожденного в Витебске, но числившегося "гражданином Риги", женатого на саратовской немке и, по некоторым сведениям, стихийного "толстовца", как по капле крови, можно изучать имперскую историю России, где последний кров великому русскому писателю предоставляет латыш, а последним спутником является словак доктор Душан Маковицкий. Именно они остались возле тела скончавшегося 7 (20) ноября Толстого, когда все родные и близкие, уставшие от забот, разошлись отдыхать.
По воспоминаниям Озолина, они говорили друг с другом по-немецки - единственный общий язык, который оба они знали в совершенстве. "Не помогли ни любовь, ни дружба, ни преданность", - понурив голову, произнес Маковицкий. Не знаю, почему, но меня пробирает до костей эта сцена! И есть в ней что-то, что гораздо больше говорит о дружбе народов и подлинном интернационализме, чем самые высокие слова и выражения.
Не забудем же про это.