"СОЮЗ" отправился по следам загадочного белоруского этнографа и фольклориста

Об этом незаурядном человеке, прожившем всего 38 лет, есть смысл вспомнить именно в связи с нынешними урожайными раскопками под руководством доцента БГУ Вадима Белевца, обнаружившими следы поселения, существовавшего уже во II веке нашей эры и имевшего связи с античным Римом - серебряная монета императора Коммода тому порукой. Сын сельского священника Шпилевский появился на свет 195 лет назад, в ноябре 1823 года, совсем неподалеку от этих мест, в деревне Шипиловичи, ныне Любанского района, граничащего с районом Солигорским, где располагаются Ясковичи. По окончании духовной семинарии в Минске и духовной академии в Петербурге Павел Михайлович осел в столице империи и сделался искренним пропагандистом всего белорусского - от древностей и природы до обычаев и женской красоты.

Его "Путешествие по Полесью и Белорусскому краю" 1853 года не случайно переиздано и в наши дни - вдохновившись гоголевскими "Вечерами на хуторе близ Диканьки", молодой автор создал вдохновенный романтический гимн родному краю. "И вот я в Минске! Приветствую тебя, родной город, белорусская земля! Приветствую вас, милые, дорогие по воспоминаниям места! Как давно не видал я вас! Сколько грусти и печали испытала моя душа вдали от вас! Я увидал вас наконец. И на душе у меня отлегло".

Но вот крупные современные ученые, охотно признавая за Шпилевским заслуги по части поэтизации белорусской культуры, языка и "живительного белорусского воздуха", на него серьезно обижены. Восторженного автора подозревают, и пишут об этом обстоятельные тексты, в том, что перечисленных им в числе более полусотни древних белорусских языческих божеств он в режиме чуть ли не массового производства нафантазировал. И все бы полбеды, да маститые собиратели фольклора, включая Владимира Даля и Александра Афанасьева, эти фантастические образы затвердили, прочно введя в научный оборот.

Злого умысла за Павлом Михайловичем не замечают, но в качестве примера совсем уж далекого полета воображения приводят его рассказы о том, что римский стихотворец Овидий был, причем это "записано с уст народа", сослан куда-то возле Пинска, а белорусский язык, он же древнеславянский, якобы "сохранялся неприкосновенно в течение 18 веков".

В буйстве красок мечты фольклористу из позапрошлого века не откажешь, но стоит взглянуть на эти невероятные истории Шпилевского и сквозь бороду глядящего на нас с монеты из Ясковичей императора Коммода, того самого, что выведен у Ридли Скотта в фильме "Гладиатор". Этого колоритного правителя конца II века нашей эры от поэта Овидия, жившего на рубеже эр, отделяют меньше полутора веков. И отсчет тех самых 18 столетий тоже приходится на римскую эпоху, а совершенно реальные следы ее теперь обнаружены именно в белорусском Полесье. И как знать, не сохранили ли "уста народа" и к XIX веку какие-то глухие и смутные отголоски той античной аранжировки, что сопутствовала гипотетической прародине славян. А Павел Шпилевский был не просто романтическим наблюдателем и бытописателем белорусской народной жизни и растворенных в ней преданий седой древности, но и носителем устремленной в прошлое интуиции, которая никому еще при обращении к истории препятствием не становилась. И, стало быть, современным большим ученым наряду с верификацией теорий о славянской прародине придется заново перечитать и упорно не желающие стариться тексты умершего в ноябре 1861 года кандидата богословия. Есть еще что у несложного с виду Шпилевского дорасшифровывать по части "первобытного древнеславянского", удивительно созвучен он археологическим новациям 2018 года.

1 Воспитанием будущего фольклориста, бывшего третьим из семи детей приходского священника Михаила Шпилевского, занималась простая крестьянка из Шипиловичей по имени Агата, знавшая огромное количество сказок и умевшая их мастерски рассказывать. Под ее влиянием Павел Михайлович и впитал фантастический взгляд на мир.

2 Опубликованная в 1846 году работа студента духовной академии Шпилевского "Белорусские народные предания" с течением времени включила его в очень представительную компанию известных ученых, занимавшихся созданием для своего народа божественного пантеона. Похожим трудом занимался в XV веке знаменитый польский хронист Ян Длугош, а в XVIII столетии - прославленный Михайло Ломоносов.

3 Языческих божеств из белорусской древности Шпилевский обнародовал в количестве 52. Знакомые нам Перун и Ярило составляют в этом списке явное меньшинство, есть там и персонажи весьма симпатичные, такие как Любмел, бог брака, Белун, он же Белбог, источник богатства или милосердия, а такие герои народных преданий, как Разамара, Шатывила или Кумельган, загадочны для многих поколений ученых.

4 Шпилевский не разделял пессимистического взгляда на жизнь современных ему крестьян, увековеченного Некрасовым в образе "высокорослого, больного белоруса", и рисовал совсем другие картины: "Изба белорусского минского мужика скромна, но он доволен ею и своей судьбою; он работает весь день без ропота, кушает на славу, спит беспробудно, и его не беспокоят, не волнуют тревожные сны или мучительные грезы, последствия праздной, роскошной и пустой жизни".

5 Личный архив Шпилевского после его смерти в конце 1861 года исчез безвозвратно. На следующий год его отец даже возбуждал дело в Петербургском надворном суде об отыскании собственности сына, но бумаги фольклориста так и не удалось обнаружить.