Но если предыдущие проекты были посвящены отдельным художникам (в прошлом году, например, впервые в России была показана выставка Хаима Сутина), то нынешний выводит на авансцену героев, которые долгие годы оставались в тени своих друзей - завсегдатаев их дома, авторов журнала "Парижские вечера", поэтов и художников, чьи звезды высоко взошли на небосклоне искусства XX века. Речь о баронессе Елене Эттинген и ее кузене Серже Фера. Без рассказа или упоминания о салоне баронессы не обходится почти ни одна книжка о плавильном котле Парижской школы. Сегодня известность салона Эттинген заметно меньше, чем, например, кружка Гертруды Стайн, притягивавшей в свою орбиту прежде всего американских и английских поэтов и писателей. Впрочем, многие поэты и художники, к примеру, Пабло Пикассо или Макс Жакоб, были частыми гостями обоих домов.
Выставка в ГМИИ имени А.С.Пушкина впервые представляет в России письма, журналы, архивные документы, фотографии и работы из частного архива французских наследников баронессы Эттинген - семейства Руссо, а также произведения их самих и художников и поэтов, бывавших в доме баронессы на бульваре Распай. В экспозиции - почти 30 картин и полсотни рисунков из музейных собраний Франции, Финляндии, Швейцарии, редчайшие фотографии (в том числе, например, исчезнувшего портрета баронессы кисти Модильяни), произведения декоративно-прикладного искусства и эскизы к оформлению первой сюрреалистической постановки по пьесе Аполлинера "Груди Тиресия"… Эта выставка предлагает свой вариант решения "загадки" Елены Эттингер и ее кузена Сержа Фера.
О загадочности фигур "этих русских" писали многие мемуаристы. А эти русские, не без юмора, сделали это определение одним из своих псевдонимов - "Серюсс" - для публикации в "Парижских вечерах". Псевдоним, подчеркивающий отличие, "чужестранность" этих вполне успешно вписавшихся в артистическую жизнь Парижа людей, был не единственным. Они использовали псевдонимы, как иные - маски. Елена Эттинген пряталась аж за тремя мужскими псевдонимами: стихи она подписывала Леонар Пье, критические статьи и книгу о Таможеннике Руссо - Рок Грей (на английский манер), свои картины - Франсуа Анжибу. А многие знавшие ее называли Ядвигой - по имени героини ее романа "Замок Красный став", которую принимали за alter ego автора. Серж Фера тоже не отставал - помимо "Серюсс", он использовал имя Эдуар Ферра… Неудивительно, что некоторые считали Эдуара Ферра мистификацией Матисса, Дерена, Пикассо, и редакция журнала "Парижские вечера" печатала специальное разъяснение по этому поводу. Ко всему прочему имя Серж Фера тоже было псевдонимом Сергея Николаевича Ястребцова. Загадочность была частью театральной игровой стихии, в которой жили эти люди.
Французы начала ХХ века, кажется, охотно вписывали баронессу Эттинген в ряд "русских Венер", которые успешно покоряли Париж, начиная с времен Людовика XV, когда графиня Наталья Петровна Голицына (урожденная Чернышева), фрейлина "при дворе четырех императоров", ставшая прототипом старой графини в "Пиковой даме", блистала на балах в Версале в качестве la Vénus moscovite. Стоит заметить, что несмотря на немецкое имя, доставшееся вместе с титулом Елене Францевне на память о недолгом браке с бароном Отто фон Эттингеном, и польские корни (ее отец был польский шляхтич Миончинский), в Париже ее воспринимали как русскую. "Такая русская, такая чувственная, такая непосредственная, такая возбуждающая, скандальная, зрелая, такая вольная в своих высказываниях, кокетливая… дразнящая" - маршан и историк искусства Анри-Пьер Роше явно набрасывал портрет роковой красавицы. На выставке в ГМИИ имени А.С.Пушкина есть возможность сравнить верность этого описания с снимком ее портрета (утраченного, или по крайней мере, неизвестно, где теперь находящегося) кисти Модильяни и с фотографией баронессы на паспорт. Не меньшее впечатление, чем красота, производили роскошь огромных апартаментов на бульваре Распай, 229, с роялем, ампирной мебелью, анфиладой комнат, спальней, обитой шкурами белых медведей и коллекцией картин Таможенника Руссо… Картины, как и африканские скульптуры, покупал, а затем и продавал, по-видимому, ее кузен Серж Фера.
Современные исследователи в Елене Францевне видят не меценатку и даже не музу (а в списке ее возлюбленных - и итальянский художник Арденго Соффичи, и финский живописец Леапольд Сюрвадж, и блистательный Ильязд - Илья Зданевич, родом из Тбилисси…), но прежде всего одну из первых европейских эмансипированных женщин, которые отвоевали себе право на независимость и главное - заявили о себе как о состоявшихся художниках, критиках, писателях. Иначе говоря, ставят ее в один ряд с Мари Лорансен, Вирджинией Вульф… На выставке фактически целый зал посвящен ее работам - картинам и произведениям декоративно-прикладного искусства, которые баронесса создавала после русской революции 1917 года, когда доходы от имения на Украине перестали поступать. Если панно, вышивки, жакет с аппликациями, сделанные Еленой Францевной, впечатляют качеством ремесла, то ее картины впечатляют отсылками отнюдь не к кубизму, а фольклору русскому и украинскому. Цветы, орнаменты, лебеди складываются в "Композиции" 1920 году в род яркого орнамента - на тему сказки, чуть ли не с мотивами пушкинской сказки о царе Салтане… Что касается Сержа Фера, то для многих, уверена, его работы станут для многих зрителей подлинным открытием на этой выставке. Его ранние кубистические картины, оформление первой сюрреалистической драмы "Груди Тиресия" (1917), его декорации для театра марионеток "Трапаз" (1936), его печальные Арлекины открывают художника тонкого и требовательного к себе…
Именно произведения Сержа Фера и Елены Эттинген, с их пристрастием к театру марионеток, цирку (известно, Серж Фера арендовал ложу в цирке Медрано, куда приглашал Пикассо и его "банду"), и народной культуре объясняют не только их увлечение картинами Анри Руссо (в коллекции баронессы их было больше, чем у Сергея Щукина), но помогают понять игру с масками и псевдонимами. Объяснение загадок этих русских - Серюсс, похоже, надо искать не в кубизме и Париже, а русском Серебряном веке, с его увлечениями мистификациями (вспомним хотя бы Черубину де Габриак), "Балаганчиком" Блока, культом Прекрасной дамы и философическими собраниями поэтов и художников. В начале ХХ века и в ужасе Первой мировой войны они строили свою "башню из слоновой кости" - вместе с Аполлинером (ставшим ближайшим другом и членом этого "маленького племени"), Сюрважем Максом Жакобом, Андре Сальмоном, Пабло Пикассо…
И именно этот сюжет - мужества противостоять веку с помощью поэзии, кукольного театра, цирка и "примитивов" и сюрреалистической драмы - становится главным на выставке в ГМИИ имени А.С.Пушкина.