Каких композиторов любят пианисты
Отзывается в русской душе
Исполнители академической музыки уделяют все больше внимания визуальным эффектам. Приходится ли вам придумывать подобные "фишки"?
Георгий Войлочников: Конечно. Так делают почти все - кроме тех, кому это уже не нужно в силу статуса, возраста, нежелания идти на уступки. Но так было всегда. Скрябин, путешествуя с концертами по российской провинции, почти не играл своих новых сочинений: хотел понравиться публике и получить ангажемент в будущем.
Элементы актерства вам не в тягость?
Георгий Войлочников: Сложно бывает, когда ты не слишком любишь конкретное сочинение.
А зачем вы берете в программу музыку, которую не любите?
Георгий Войлочников: Иногда просят. Чаще мягко, не в ультимативной форме. Вроде бы тебя это ни к чему не обязывает. Но и обижать людей не нужно... Я не стремлюсь особенно понравиться. Иначе, наверное, составил бы концерт из рапсодий Листа или чего-то такого, что точно произведет эффект на любого человека, независимо от уровня его образования.
Как вы "подбираетесь" к нелюбимому произведению? Возможно, ваш опыт поможет и слушателям, которые хотели бы развиваться.
Георгий Войлочников: Исполнителю тут справиться проще. А публике... надо морально быть готовым к внутреннему сопротивлению. В материал надо вникать. Но, как правило, люди ходят в концертные залы с желанием услышать что-то знакомое. Поэтому в нашей стране три самых популярных композитора - условно Моцарт, Шопен и Рахманинов. Когда раздаются первые аккорды Второго концерта Рахманинова, в русской душе что-то такое отзывается... Он наше все. Я к этому иронично отношусь, хотя музыка действительно великая.
Как показывает мой опыт, чаще всего композитор не важен. Важно, кто его представляет. Люди идут не на концерт Рахманинова и не на сонату Моцарта, а на конкретного исполнителя. Хорошо, если он еще и сыграет концерт Рахманинова. Если же прозвучит, к примеру, Стравинский, Шенберг или Седельников, то зритель подумает: "Ну и ладно! Зато какой пианист!"
Кто-то из коллег стремится представить больше свежей музыки - которую, может быть, не всегда стоило бы играть. Выкапывают раритеты: допустим, современник Моцарта, какой-нибудь его родственник...
..."незаслуженно забытый".
Георгий Войлочников: Вот именно. С исторической точки зрения это на самом деле интересно - видна эпоха. Но с точки зрения реального искусства... Не всегда.
Ничего не слушать и не читать
У вас был опыт "выкапывания" чего-нибудь этакого?
Георгий Войлочников: Да не то что бы. Мне никогда не выпадало случая попытаться так прославиться. В 90 процентах случаев эти изыскания связаны не с безумной тягой к неигранной музыке. Просто исполнителю нужно сделать что-то в первый раз. Как правило, чтобы привлечь внимание фирмы звукозаписи: "Я нашел раннюю версию фортепианной сонаты никому не известного автора, он был соседом Баха..." Выглядит забавно, но в этом есть своя правда - а как иначе заявить о себе, заинтересовать людей, которые будут тебя продавать? Ты можешь стать чуть более свободным от этого, если победишь в мегакрутом конкурсе. К сожалению или к счастью, мне пока не доводилось всерьез с этим сталкиваться. Хотя я играл не слишком часто звучащих авторов. Например, Алексей Станчинский - современник Метнера (уроженец Владимирской губернии, он считался восходящей звездой музыки, но страдал психическим расстройством и в 26 лет при невыясненных обстоятельствах утонул под Ельней. - Прим. "РГ").
Что вам помогает найти подход к музыке? Как разучиваете новые произведения?
Георгий Войлочников: Чтобы найти в сочинении что-то свое, я, как правило, перед его изучением стараюсь ничего не слушать и почти ничего не читать. К книгам обращаюсь, если только совсем запутался - даже в шедеврах, бывает, натыкаешься на стенку и не можешь найти выход. Когда уже плотно вник в нотный текст, создал свой взгляд на самые банальные вещи - темпы, динамику, артикуляцию, то для дополнения могу что-то послушать и почитать. Иногда очень важно знать, что композитор сделал в такой-то момент, что с ним произошло. А с другой стороны - к музыке это может вообще не иметь отношения.
Обходит штампы
Вы следите за другими пианистами?
Георгий Войлочников: Мне интересен прежде всего Михаил Плетнев. Он уникальный музыкант, художник, мастер. Каждый раз ему удивляюсь - даже зная примерно, чего ожидать. Взять сольную рахманиновскую программу, которую он довольно много играл в Европе и Москве. Я послушал запись - тот же набор прелюдий, пьесы, сонату. Пришел в Кельнскую филармонию и был совершенно раздавлен. Это было ни на что не похоже, необычно, ново. Рахманинов (по крайней мере, для меня) странный автор - в отличие от Шумана, Брамса, Прокофьева или Скрябина, у него узкий "фарватер". Трудно играть его музыку по-разному. А главное, современники Сергея Васильевича создали "золотую" исполнительскую традицию. Ну как себе представить Третий концерт - только так, как играли его сам Рахманинов и Владимир Горовиц. Современные исполнители экспериментируют, конечно, но получается не слишком глубоко. А Плетнев делает что-то немыслимое. Умеет обойти штампы. Ты знаешь ноты, но сидишь и слышишь будто другую музыку. Он как бы тебя ведет и говорит - вот, знакомься... И ты думаешь: "Как я мог мимо этого пройти?" Еще мне всегда любопытно, что делает Станислав Иголинский.
Ваши музыкальные вкусы меняются со временем?
Георгий Войлочников: Самой большой переменой было охлаждение к Листу, которым я был безумно увлечен в школьные годы. Его музыка и язык близки, наверное, любому юноше. Лист очень ясно выражает свои мысли, без второго дна. Правильный, чистый - и все. Лет в 15 я "болел" им. Но лет 10 назад или больше - охладел. Повлияло близкое знакомство с Бахом, Шопеном, Брамсом и Шубертом. Видимо, начал взрослеть.
Современную музыку вы играете?
Георгий Войлочников: Нет, не считаю себя специалистом по ней. Это другой язык, который я пока не слишком хорошо знаю. Мне иногда не хватает упорства в изучении трудного текста. Такие композиторы, как Арво Пярт или Валентин Сильвестров, по-моему, гениальны. Когда есть возможность, играю их с удовольствием. Мог бы чаще... но не всегда есть желание. В какой-то период мне очень хотелось "наладить связь" с современными композиторами - помню, играл какие-то пьесы Веберна, Шенберга, даже подумывал о том, чтобы сонату Кшенека выучить. Но переключился на что-то другое. Как фигуры - они меня привлекают постоянно. Письма Шенберга - просто шедевр. Не знаю, у кого еще была такая воля и масштаб личности. А вот музыку его нечасто играю.
У меня и с книгами та же история - я не слишком в тренде, не читал нашумевших авторов. Меня увлекает "золотой фонд" русской классики. И немецкая литература - классическая или уже, по сути, ставшая таковой: братья Манн... да один Гете чего стоит! И Шиллер, и Рильке. У Шумана замечательные стихи - он не только композитор был потрясающий. Кстати, баллада о Москве есть. Он приезжал туда на гастроли с женой Кларой, знаменитой пианисткой, и был очарован. Залез на колокольню Ивана Великого... Я тоже бывал там, но сейчас невозможно представить, что видел Шуман. Москва тогда выглядела "пряничной", не похожей на то, что он мог видеть в Европе.
Справка "РГ"
Георгий Войлочников родился в Воронеже в семье музыкантов, играть на фортепиано начал с трех лет под руководством отца. Учился в ДМШ N 2 у Людмилы Кабанцовой, в воронежской специальной музыкальной школе у Валерия Волкова, столичном колледже имени Гнесиных у Андрея Хитрука. В 2011-м окончил Московскую консерваторию в классе Станислава Иголинского, а затем и аспирантуру. Стажируется в Кельнской высшей школе музыки у Ильи Шепса. Десять лет назад завоевал первую премию на престижном конкурсе пианистов имени Скрябина в Москве. Лауреат нескольких крупных зарубежных состязаний. В 2015-м участвовал в конкурсе имени Чайковского. Выступает в России, Европе, Турции и Японии.