Писатель Алексей Винокуров претендует на "Большую Книгу"

"Большая книга" - насколько она для вас важна?

Алексей Винокуров: Это важно для самоощущения, для того, как ты в дальнейшем будешь писать. Причем в случае с "Большой книгой" это признание как профессионального сообщества, определившего финалистов, так и широкой публики - не только благодаря читательскому голосованию, но и потому, что стоглавая академия - люди разные, но представляющие уже квалифицированного читателя. Думаю, это сейчас главная премия в России.

Как вы могли бы представить себя новому читателю?

Алексей Винокуров: Ну, обычно самая понятная широкому читателю номинация - это автор "Кукол". В конце 90-х я работал на казахстанском телевидении вместе с Бахытом Килибаевым - он, в частности, делал ролики для "МММ". Немало сериалов снято по моим сценариям. Но главное все-таки проза. Первую свою прозаическую вещь я опубликовал в журнале "Знамя" в 1996 году...

"Люди Черного дракона", по-вашему, - "амурские сказы"?

Алексей Винокуров: Для публикации в "Знамени" брались отрывки, и надо было как-то жанрово объединить эти кусочки. Это ведь не буквально сказы - там только вначале есть некоторая сказовая интонация, а потом все, так сказать, партикулярно. Роман о народах, протяженных во времени и пространстве, - так я это определил. Мне кажется, глобальная проблема: сосуществование поколений, отдельных людей, народов - в данном случае русских, евреев и китайцев. Сейчас, по моему ощущению, мир стоит на очень зыбкой основе. А писатель как бы смотрит в сторону приближающейся катастрофы, наводит увеличительное стекло - и дает шанс и другим увидеть что-то жизненно важное. Почему Байкал такой чистый? Потому что в нем есть мелкие ракообразные, которые очищают воду. Мне кажется, писатели по своей природе близки к этим ракообразным: то, что они делают, служит неким противоядием тому количеству тьмы, зла, хаоса, энтропии, которое вываливается в мир. Писатель не обязательно предлагает решение. Но он наводит на резкость, показывает проблему, и когда на нее смотрит какое-то количество людей, проблема может решиться.

В современной русской литературе немало текстов, в которых место действия - какие-то затерянные, отдаленные уголки. И у Дмитрия Липскерова "40 лет Чанчжоу" была, у вашего соседа по "Большой книге" Андрея Филимонова "Головастик и святые". С чем это связано?

Алексей Винокуров: В моем случае это чистый эксперимент по исследованию человеческой природы. В городе люди обременены заранее заданными обстоятельствами, в том числе цивилизационными. Там же село создается почти на твоих глазах: сначала приходят русские охотники, потом китайцы, евреи, амазонки появляются... Несмотря на фантастические допущения, на берегу Амура было некоторое количество подобных сел, и писатель Константин Дмитриенко, который тоже "в теме", даже спрашивал, какое конкретно село я имею в виду. Это мне было, конечно, приятно, но село выдумано.

Вы долго жили в Китае, у вас вышла книга "Весь Китай". Откуда этот интерес?

Алексей Винокуров: Студентом я интересовался китайской философией. Потом стал заниматься традиционным китайским ушу. Есть еще спортивное - когда они скачут перед публикой с шестами, это немножко другое. В традиционном ушу, как говорил наш тренер, мы воспитываем в себе человеческие качества. В юности я был добросовестнее, чем сейчас, - полагал, что если занимаюсь ушу и у меня китайский мастер, то должен и китайский язык учить.

Как бы вы порекомендовали свою книгу читателям?

Алексей Винокуров: Ее нужно просто открыть и начать чита-ть.