Валерий Гергиев исполнил Восьмую симфонию Малера

Для самого Валерия Гергиева исполнение этой исполинской малеровской партитуры, требующей сотен музыкантов на сцене, не является чем-то сверхординарным. Несмотря на то что в мировой концертной практике Восьмая симфония считается репертуарной редкостью, Гергиев ее исполняет почти каждый год в разных залах и в разных составах. В Любляне и Загребе, например, он дирижировал оркестром и сводным хором в 1100 человек (в 2011 году). В Концертном зале Мариинки Восьмая симфония прозвучала с участием Симфонического оркестра Мариинского театра, хоров и солистов Мариинского театра, Детского хора телевидения и радио Санкт-Петербурга.

Написанная, казалось бы, на несочетаемые в одном сочинении тексты, разделенные тысячелетием, - латинские слова гимна святому духу Veni, Creator Spiritus (Приди, Дух животворящий, IX век) и гетевский текст заключительной сцены "Фауста" с ее поэтическим озарением образа Вечной Женственности как символа мировой гармонии, эта малеровская партитура экстатически воспевает красоту, силу духа, искупительной любви и конечной гармонии человечества. Восьмая симфония подразумевает мессианский посыл, "музыку сфер", где "звезды и планеты движут солнце", где всеми голосами звучит сама Вселенная. Именно поэтому здесь гипертрофирован исполнительский состав: большой симфонический оркестр с дополнительным бэндом медных, хоры ангелов и блаженных младенцев, церковные песнопения, католический орган, арии Богоматери, Гретхен, Отца углубленного и Отца экстатического, Жены Самарянской, Марии Египетской и др.

Но Гергиев, как ни парадоксально, избегает в интерпретации Восьмой симфонии той монументальной звучности и массивной динамики, прямолинейных решений, к которым естественным образом подталкивают все ресурсы партитуры. Оркестр, конечно, набирает у него свои объемы в частях апофеозов, но в целом звучит умеренно по звучности, без экстремального накала. Симфония у него разворачивается как повествование, без экзальтированной риторики великого послания. Временами прозрачный звук скрипок и мягкие линии виолончелей, тихие хоры окутывают словно воздух высоких сфер. А в драматических тутти всего состава - оркестра, хоров, солистов - сохраняется четкость и ясность структуры: лаконичная игра светотенями, близкими и дальними планами звука, макро- и микрообъемами с пронзительными инструментальными соло.

Гергиев намеренно не рисует богатые на эффекты музыкальные ландшафты, "горные ущелья, лес, скалы, пустыню", где хору вторит "эхо", но строит строгие, почти аскетичные формы, подобные античным портикам храмов. Обе части симфонии венчаются мощными апофеозами всего исполнительского состава, и Гергиев точно простраивает здесь стереофонию звука: иерархию хоров, фанфары бэнда, раздающиеся с балкона концертного зала, голоса солистов.

Работа хора впечатляет и сложнейшей техникой, сочетающей разные штрихи и приемы, и четкой координацией групп - мужских, женских, детских голосов, начиная от первого монолитного призыва Veni, Creator Spiritus (Приди, Дух животворящий!) с мощным раскатом органного аккорда до расширяющегося, как свет, крещендо знаменитого финала "Все быстротечное есть только символ" и его хвалой Вечной Женственности. В этой малеровской симфонии в Мариинке звучит повествование и о сегодняшнем мире, уже переставшем ощущать свою целостность, феноменальность самой человеческой жизни, но все-таки в глубине подсознания, через весь опыт тысячелетий культуры понимающем, что мировая гармония есть и путь к ней открыт.

Кстати

26 февраля в Концертном зале Мариинки Гергиев исполнил в присутствии автора мировую премьеру нового сочинения Родиона Щедрина "Месса поминовения", где композитор также вкладывает в свое сочинение смысл "послания" (от латинского missio). Эта партитура посвящена памяти Майи Плисецкой, но слова, которые Щедрин использует в качестве текста сочинения, адресованы каждому ныне живущему человеку. А 28 февраля Валерий Гергиев исполнит в присутствии Родиона Щедрина его оперу "Очарованный странник" в московском концертном зале "Зарядье".