Поделиться
Пока журналисты сидели в зале на генеральном прогоне и, потирая руки, готовили каверзные вопросы его создателю (первым из которых был, разумеется - почему театр решил в середине марта поставить классическую "новогоднюю" сказку) за Сенина вступилась сама природа - вдруг повалил такой снег, что за полчаса город стал вполне себе зимним и новогодним.
Вопрос все-таки был задан, не пропадать же добру, а режиссер с предсказуемым раздражением ответил, что театр - "не овощебаза", сезонность на него не влияет. А по мне, так это просто лишнее доказательство того, что Эрнст Теодор Амадей Гофман - автор мистический.
Мистическое начало в полной мере нашло свое отражение в новой постановке, название которой имеет подзаголовок "Рождественский сон Мари Штальбаум". Это именно сон тонко чувствующего ребенка с развитой фантазией, сюжеты сна могут быть разноцветными, карамельными и радостными, а могут быть странными, загадочными и даже кошмарными.
Немногочисленные сцены "реальной" жизни семейства Штальбаум пролистываются наспех. Папа (Илья Скворцов) и мама (Олеся Зиновьева), надев привычные масочки, не успевают услышать свою дочь, да и не особенно настроены на это, кривляется и поддразнивает ее брат (Алексей Галкин), и даже добрый крестный Дроссельмейер (Борис Зырянов), заваривший всю это страшноватую кашу со Щелкунчиком и Мышиным королем, наблюдает со стороны и не спешит на помощь девочке, изнемогающей под тяжестью своих фантастических видений.
Мари (Мария Колчанова) одинока в реальном мире, и только в жутковатом мире ее фантазий у нее есть и друзья, и единомышленники, ради которых она готова пожертвовать всем.
Надо ли говорить, что режиссерский посыл сегодня, когда дети все чаще уходят из обыденной жизни в дебри интернета, весьма и весьма актуален? Как актуален и язык, на котором говорит Сенин (он выступил еще и в качестве сценографа): привыкшие к ярким картинкам и динамичным клипам дети с неподдельным интересом следят за появлениями Мышильды и ее свиты. Зловещие маски и горящие в темноте красные глаза производят отменное первое впечатление, а потом мыши умудряются так занятно вступать в контакт с другими персонажами, что тяжеловесное облачение не ограничивает их в мгновенной обрисовке характеров.
Но надо сказать, что персонажи из "лагеря" светлых сил (игрушки Мари) из-за этих самых масок производят не менее отталкивающее впечатление, чем их серые оппоненты, а пластика их пугающа и лишена обаяния. Один лишь Принц, освободившись от чар и сбросив маску Щелкунчика, составляет в этом спектакле лирическую партию Мари. Но, учитывая, что он персонаж, созданный ее же воображением, оптимистичный рассказ о том, как год спустя еще всерьез играющая в куклы девочка вышла за него замуж и уехала в далекую страну, звучит тоже пугающе и странно.
Вот, наверное, и стало понятно, почему этот "Щелкунчик" появился именно сейчас: в нем рассказана совершенно не рождественская история. Эта сказка - страшноватая, в хороший конец не веришь. За однозначным оптимизмом детского утренника сюда приходить не стоит. Да, визуально новый спектакль фантастически (это не преувеличение, а уточнение) прекрасен. Подвижные летящие декорации, где не только качели, но даже подушка и одеяло парят в воздухе, эффектные видеоинсталляции (дизайнер Яна Новикова), отлично придуманные сложные костюмы (художник Ольга Никитина), интересные танцевальные номера (хореограф Анна Еременко), сложная световая партитура (художник Евгений Захаров), великолепная музыка Александра Жемчужникова (если что, Чайковский тоже звучит, но в программке не указан).
Действие пролистываешь, как дорогой фолиант с изысканными иллюстрациями, любуясь и наслаждаясь. Но восхитительно оформленная, странная и жестокая история о победе светлых сил над темным началом (мышей "казнили на кухне", их король умер "в луже крови" и насаженная на саблю голова торжественно преподнесена Мари победителем) не сулит однозначных впечатлений.
Театр считает, что такой разговор с юными зрителями позволяет ему не впасть в лицемерие. Что ж, возрастные рекомендации спектакля "8+", и окончательное решение вопроса о детских сказочных иллюзиях и взрослом нелицемерии остается за внимательными родителями.