Редкие фото из Освенцима привезли в Воронеж

Как жили узницы самого известного нацистского "лагеря смерти", увидят посетители Никитинской библиотеки. После победных маршей начала мая - самое время вспомнить о жертвах войны. На стендах - копии архивных фотографий и документов, воспоминания выживших заключенных и свидетельства тех, кто участвовал в организации массового уничтожения мирных граждан в Аушвице-Биркенау (так более правильно называть привычный русскому уху Освенцим).

Выставку "Женщины в концентрационном лагере Аушвиц" подготовили польские музейщики. В России ее экспонируют при поддержке московского фонда "Историческая память" и Научно-образовательного центра устной истории, действующего в структуре Воронежского института высоких технологий.

Сотрудники центра, к слову, на протяжении нескольких лет записывали интервью с бывшими "восточными рабочими" и узниками лагерей. В России подобными исследованиями - с научным подходом - мало кто занимается. Один из первых проектов воронежцев был посвящен заключенным Равенсбрюка - чисто женского концлагеря, устроенного фашистами. В 1942-м арестанток стало столько, что немцы стали направлять женщин и в Аушвиц, где до того уже погибли десятки тысяч мужчин, в основном поляков.

Женщин привозили по железной дороге на окраину городка Освенцим из разных стран Европы. Одни были схвачены как подпольщицы (или матери и супруги подпольщиков) либо депортированы как еврейки. Первыми убитыми в женском лагере стали польки - перед казнью их даже не стали регистрировать. Потом прибыло два транспорта с немками из Равенсбрюка (там были "политические" и свидетели Иеговы, проститутки и уголовницы) и еврейками из Словакии.

Узниц селили в кирпичные здания-блоки. В 1944-м задействовали и недостроенные бараки, где не успели сделать кровлю и нары. Женщины, попавшие в эту часть лагеря - ее называли "Мексикой", - спали фактически под открытым небом. По воспоминаниям, большинство из них пребывали обнаженными, редко кто мог закутаться в вечно мокрое одеяло или плед. Узницы из "Мексики" не работали, другие же проводили по 11 часов в полях, на промышленных предприятиях или в лагерных мастерских.

За порядком в отрядах следили надзирательницы-немки и дежурные из числа уголовниц. Узниц наказывали за малейшее нарушение дисциплины, изводили длительными поверками на улице. Так, 6 января 1943 года поверка шла 14 часов. За это время от истощения и побоев погибло около тысячи женщин.

Одной из самых жестоких надсмотрщиц считалась Ирма Грезе, после войны британский суд приговорил ее к смертной казни. Грезе скончалась в 1945 году в возрасте 22 лет. Некоторые ее коллеги получили небольшие тюремные сроки. Некоторые надзирательницы и медсестры, по свидетельству заключенных, были человечными и по мере сил помогали людям выжить.

- В лагерном персонале находились не только те, кому доставляло удовольствие издеваться над узниками, но и солдаты, которые, скажем, просто стояли на вышке - исполняли приказ, - подтвердил научный сотрудник Государственного музея Аушвиц-Биркенау доктор Игорь Бартосик.

В Биркенау (лагерь Аушвиц II в деревне Бжезинка) были свои оркестры. Они играли на улице дважды в день, сопровождая выход заключенных на работу и их возвращение. По распоряжению начальницы женского лагеря такой ансамбль был организован и из женщин. Оркестрантов поселили в особом бараке, сшили им костюмы и разрешили носить нижнее белье. Первым руководителем стала дирижер-хоровик Зофья Чайковска, затем ее сменила скрипачка Альма Розэ, племянница композитора Густава Малера. Оркестр давал концерты для лагерного начальства. Большим меломаном оказался доктор Менгеле, ставивший изуверские опыты над детьми.

Для экспериментов отбирали близнецов, карликов - врачей интересовали особенности физиологии. Большую же часть малышей сразу отправляли в газовые камеры вместе с прочими нетрудоспособными гражданами. Иногда матерям удавалось спрятать детей в бараках - мальчиков маскировали под девочек. Но когда эту хитрость разоблачали, ребятам делали смертельный укол фенола в сердце.

Многие узницы стали жертвами экспериментов по массовой стерилизации - погибли либо остались калеками. С беременными в Аушвице поступали по-разному. Поначалу им делали принудительные аборты, с середины 1943 года дозволили рожать. Но новорожденных топили. Потом так стали поступать лишь с еврейскими младенцами. Тех, у кого была славянская внешность, увозили для "германизации". Остальных матери пытались выхаживать в бараках - меняли хлеб на простыни, сушили пеленки, обернув вокруг своего тела.

В пропагандистских целях в Биркенау основали было "семейный" лагерь для евреев из гетто Терезиенштадт в Чехии. Такой же лагерь устроили для цыган - те жили табором. Через несколько месяцев все эти семьи очутились в газовых камерах.

Как известно, обреченных на смерть людей вели как бы в баню или на дезинфекцию: они раздевались, набивались битком в тесное помещение. Герметичные двери закрывались, и в отверстия в потолке (или в стене) палачи засыпали гранулы "Циклона Б". Смерть от удушья наступала через 10-20 минут. Камеру вентилировали, затем туда входили члены зондеркоманды, сформированной из заключенных. По сути, работа в крематории для большинства из них служила лишь краткой отсрочкой смерти. Но люди хотели жить, и поэтому соглашались на такую работу - снимать с трупов ценные вещи, срезать волосы, вырывать золотые зубы и загружать останки в печь.

Один из немногих выживших в Аушвице членов зондеркоманды Хенрик Мандельбаум (он был в Воронеже в 2005 году) рассказывал, что руками за тела не брались - делали петли и "прихватки" из тряпья.

- Есть миф о том, что в зондеркомандах лучше питались - так как забирали еду, взятую узниками с собой в дорогу. Но дорога в лагерь занимала несколько суток - из Франции два-три дня, из Греции шесть. Хенрик Мандельбаум вспоминал, что они просто боялись брать продукты, пролежавшие столько времени в вагонах (за исключением тушенки). Другие узники могли обратиться в больницу, но для зондеркоманды невыход на работу означал верную смерть, - пояснил Игорь Бартосик. - Экскурсанты порой хотят видеть в Аушвице что-то вроде декорации из фильма ужасов, забывая о том, что люди там не только умирали, но и жили. Однажды я прочел в интервью, что члены зондеркоманд были настолько нечувствительны к чужим страданиям и смерти, что ели, сидя на трупах. Спросил Мандельбаума, правда ли это. И увидел в его глазах слезы. Хенрик сказал: "Мы дружим очень давно, неужели ты мог так подумать? Мы хотели остаться в лагере людьми…" По рисункам бывших узников видно, что члены зондеркоманды (жившие отдельно от других заключенных) бросали через колючую проволоку передачи. Мандельбаум говорил, что они с товарищами тоже делали такие пакеты с одеждой, едой и мылом для женщин.

В январе 1945 года, отступая, немцы стали "зачищать" концлагерь - часть узников убили, часть отправили в другие города "маршем смерти", в ходе которого многие умерли от истощения и холода. Соне Ландау (в заключении она находилась под именем Кристины Живульской) удалось сбежать, ее мемуары "Я пережила Освенцим" сегодня доступны в интернете и на русском языке.

За все время существования в концлагере было зарегистрировано около 132 тысяч женщин - треть заключенных (львиная доля жертв регистрацию не проходила и сразу направлялась на уничтожение). Среди них преобладали еврейки и польки, много было румынок, русских и немок. Большинство погибло. При освобождении Аушвица живыми обнаружили около 7500 человек, из них четыре тысячи больных и истощенных женщин. Основная часть их вскоре также погибла.

Выставка "Женщины в концентрационном лагере Аушвиц" развернута в фойе первого этажа до 24 мая. Затем она переедет в Воронежский институт высоких технологий, а в июне отправится в Курск.

Прямая речь

Игорь Бартосик, научный сотрудник Государственного музея Аушвиц-Биркенау:

- В 1996 году я, будучи совсем юным, отправился брать интервью у Хенрика Мандельбаума. Он был членом зондеркоманды Аушвица с 1944 года, участвовал в восстании заключенных, которое подняли советские военнопленные. Сбежал во время "марша смерти" в январе 1945-го. Я знал кое-что из его биографии и боялся, что Хенрик окажется человеком мрачным, ожесточенным. Но дверь открыл человек, который был сама любовь. От него исходил свет. Он как-то умудрялся оправдывать всех людей, даже нацистов, считал, что на войне все в какой-то мере были жертвами… Хенрик сказал, что я могу спрашивать о чем угодно. Уже тогда я почувствовал, что этот человек перевернет мою жизнь. Так и случилось.

…У него дома стояла тахта с кучей мягких игрушек. Несколько мешков с игрушками мы нашли после его смерти в подвале. Когда я спрашивал Хенрика, доводилось ли его сжигать трупы детей, он твердо отвечал: "Нет!" Хотя работал в такой период, когда в лагере совершенно точно было уничтожено много детей, например, из Венгрии. Он об этом "забыл". Но в последние годы жизни, получая гонорары за интервью или съемки в фильмах, направлял огромные суммы на помощь больным детям.