Автоматизация производства потребует решения острых проблем занятости
С какими вызовами в этих условиях сталкивается система профессионального образования, "РГ" рассказал проректор по науке и инновациям НИТУ "МИСиС" Михаил Филонов.
Михаил Рудольфович, в каких отраслях сегодня инновации необходимы прежде всего?
Михаил Филонов: Инновации - неизбежный путь, и если мы на него не встанем, нам придется жить, как племя в Полинезии, не желающее "отрываться от корней". Запреты на инновационное развитие в некоторых странах, например, на клонирование, уже привели к тому, что они серьезно отстали в генной инженерии. Россия на мировой рынок из инновационной продукции поставляет лишь вооружение. Нефть, газ, металл, уголь - это наше "вчера". Чтобы преодолеть это, мы уже десять лет диверсифицируем и образовательный, и научный тренд развития в сторону новых производственных технологий. Например, мы передовики в квантовых технологиях, в цифровой экономике, в Национальной технологической инициативе впереди всех в России. Зачем это нужно? Вдумайтесь: на производстве горно-металлургического профиля на всей территории США сегодня работают не больше 50 инженеров - меньше, чем один выпуск в нашем вузе. Очень быстро меняются все отрасли: если вы побываете на каком-нибудь сборочном предприятии, то увидите, что там практически уже нет людей. У Илона Маска, построившего комбинат по производству суперконденсаторов, на заводе работают 30 человек. Как вы думаете, кто они?
Наверное, программисты?
Михаил Филонов: Охранники и уборщицы. Все остальное автоматизировано. Этот тренд в развитии производства связан с огромной проблемой: любое внедрение настоящей инновации влечет за собой освобождение рабочих рук - и безработицу.
А в каких отраслях в нашей стране наибольшие инновационные заделы? Можно ли назвать отрасли, где обновление может дать эффект и для других отраслей, как когда-то развитие интернет-банкинга стимулировало IT-отрасль?
Михаил Филонов: Разумеется, развитие одной отрасли стимулирует прогресс в смежных. Но посмотрите: в тех же банках появление искусственного интеллекта уже приводит к сокращению огромного количества сотрудников. На металлургическом комбинате 50 лет назад людей работало раза в 3-4 больше, чем сейчас. В машиностроении - полная роботизация: по участку ходит один человек, просто приглядывая за процессом на случай неполадок. Кто-то из освобождающихся работников найдет свою нишу в IT, в производственных технологиях - это, кстати, одна из немногих активно развивающихся у нас научных площадок. Самые капитализированные компании сейчас находятся в этом секторе. Но доля России здесь все равно пока очень небольшая. Да, мы поставили на экспорт более чем на семь миллиардов долларов программного обеспечения. Но общий объем рынка IT-технологий - более трех триллионов. И при этом непонятно, куда движется мир: вероятно, случится некий скачок, природа которого пока неизвестна.
Но у вас, ученых, есть какие-то предположения?
Михаил Филонов: Если все будет продолжаться так, как идет сейчас, вымрет "средний класс". Останутся условные "уборщицы" и тонкая прослойка людей, знающих, как работает аппаратура. Когда я был маленьким, знакомый инженер-авиатехник мог спокойно разобрать и собрать что угодно от радиоприемника до самолета. Обычный человек мог починить телевизор. А сегодня даже я не до конца понимаю, как работают некоторые блоки моего монитора. Разрыв между потребителем и разработчиком растет.
Что произойдет с теми, кто остался без работы?
Михаил Филонов: Им придется учиться заново. Лет 20 назад я приехал к друзьям в технологический университет в Хельсинки. По его кампусу бродило огромное число людей пенсионного возраста. Они там учились. Например, человек всю жизнь был металлургом или лесником, а потом начал учиться писать картины. Тогда я очень удивился и ничего не понял, хотя мне пытались объяснить, но у нас ментальность была другая. Но сейчас ситуация становится и у нас похожей. И я понимаю, что цикл переобучения сегодня постоянно сокращается. Уже не актуальна схема, где по специальности, полученной в вузе, работают до пенсии. Человек должен постоянно учиться или уходить в другую область. Во времена моей молодости автомобильная линейка менялась раз в 10 лет, а сейчас линейка марок всех мировых производителей - раз в полтора-два года; за одной идет другая разработка - инновационная или с улучшениями.
Вы разграничили инновации и улучшения. Можно ли изменить вектор внедрения настоящих инноваций с потребительского на какой-либо иной?
Михаил Филонов: Давление на экосистему большое, но не все так катастрофично, как иногда кажется. Площадь лесов растет, в том числе и у нас: сокращается число пахотных земель, леса наступают. Зеленые технологии - мировой тренд: в Рейне раньше даже пиявки не водилось, а сейчас там можно поймать кого угодно. Химики и фармацевты сократили выбросы; уже на шестой экологический класс уходят выбросы автомобилей. Общества и правительства это отслеживают. Мы немного отстаем, но лишь в силу технологического отставания - значительная часть наших старых заводов оснащена еще советским оборудованием. Хотя даже в металлургии уже практически нет "грязных" мартеновских цехов.
Как же адаптировать ко всем этим изменениям образование?
Михаил Филонов: В нашем вузе мы постоянно меняем цифры приема по отраслям и направлениям, хотя многие этому сопротивляются. Но постоянно сжимается горно-металлургический профиль. А расширяется ИТ, материаловедение, отраслевой менеджмент. Сейчас у нас очень серьезно развивается биомедицина - это мировой тренд, где мы можем похвастаться разработками, за которые не стыдно. Переподготовкой тоже занимаемся, но далеко не каждый человек способен переучиваться. Очень сложно тому, кто 30 лет назад окончил вуз, перейти в сферу услуг - изучать кулинарию или кройку и шитье. А производственная сфера выбрасывает из себя огромное число людей.
Как нужно готовить кадры, чтобы они обладали инновационным мышлением? Это вообще возможно?
Михаил Филонов: Многие полагают, что "инноватор" - это человек с некой предпринимательской жилкой. Который что-то видит и сразу понимает, как это использовать на практике. Как проректор по науке могу сказать: у нас около 500 научных тем, которые финансируют министерства, ведомства, предприятия; около 1000 человек научно-педагогических работников, в том числе со степенями и званиями. А научных руководителей - всего 150 человек. Лишь очень немногие люди, рискуя репутацией и деньгами, готовы возглавить коллектив и взять на себя ответственность, сказав: "Дайте мне 100 миллионов рублей, и я создам из бумаги корабль, который будет плавать по Москве-реке".
Кроме того, образовательный процесс в вузах длится от четырех до десяти лет: четыре года - бакалавр, два - магистр, еще четыре - аспирант. И если человек, который собирается учиться 4 года, либо его родители еще могут просчитать, кем и где он будет работать, то в десятилетнем цикле те, кто шел с посылом "хочу стать металлургом", становятся, например, айтишниками. Айтишники - менеджерами. Менеджеры - горняками. Это сложно предугадать: жизнь, запросы работодателей и производство настолько быстро меняются, что нужны специалисты новых форматов. Сейчас закрываются экономические направления: не надо стране такого количества ни экономистов, ни юристов. Есть, конечно, консервативные области, такие как медицина: при создании нового лекарства от формулы до таблеток в аптеке проходит примерно 10 лет. Там еще возможны профессиональные династии. В металлургии или у шахтеров я в такое уже не верю. Завтра там будут только роботы.
Может быть, дуальность и есть секрет инновационного образования? Кроме второго высшего есть ли способ развить такое в учебных заведениях?
Михаил Филонов: Получить второе высшее несложно. Самые высокооплачиваемые специалисты в мире - медицинские юристы. Они приходят со студенческой скамьи на работу в возрасте 35 лет, с двумя образованиями: медицинским и юридическим. Если врачи в чем-то ошиблись, они будут отстаивать ваши интересы в суде. Двойное образование - это путевка в будущее. Если ты знаешь технологический процесс и сам можешь написать программу, по которой будет работать прокатный стан длиной в километр и один прогон которого - это десятки, а то и сотни миллионов рублей, - ты приобретешь вес человека, обладающего огромным капиталом. Другое дело, что мы не совсем правильно реализуем Болонскую систему. Например, в США человек, который окончил бакалавриат, в отличие от нашего студента не идет в магистратуру. Он где-то два года работает, приходя к пониманию, что ему надо, чтобы двигаться дальше. И потом идет в магистратуру уже, например, не по специальности "горное дело", а по IT. И вот это уже вполне осознанный выбор.