Поделиться
Последний день конкурса вызвал настоящий ажиотаж: на контроле образовалась форменная давка. Когда публике торжественно представили каждого члена жюри, каждый из них как всегда поворачивался к залу поклониться, а там - битком. Наверное, судьи вспоминали и свои лучшие в жизни выступления. Ведь такие аплодисменты - самое дорогое, что есть в жизни артиста.
Японцу Мао Фудзита, напомним, всего 20 лет. У себя на родине он уже очень популярный музыкант, а теперь у него полно поклонниц и в Москве. Одна журналистка даже (уникальный случай), не ограничившись рецензиями, преподнесла ему огромный букет роз. Что и говорить - любимец публики в этот раз именно он.
На третьем туре Мао, кроме Первого Концерта Чайковского, играл Третий Рахманинова. Публика ждала от него большего, но напряжение последнего дня не может не сказаться на участниках. Мао интересно разнообразил первую часть Чайковского - и в ней оказалось много нестандартного, особенно когда оркестр умолкал. Поскольку мы слушали пианиста уже в третий раз, можно было сосредоточиться на деталях - например, его владении педалью. Оно безукоризненно! Дирижер с пониманием отнесся к стремлению Мао кое-где сделать ткань Концерта более прозрачной - здесь железный Василий Петренко вел оркестр деликатно и бережно.
Когда начался Рахманинов, мать Мао Фудзиты, сидевшая неподалеку от журналистов, в волнении прижала к груди руку - да так и просидела до конца его выступления. Ее можно понять: оркестр местами гнал как сумасшедший; Петренко, видный публике только частично, кажется, даже принимал позу футбольного вратаря, ноги его пружинили. Но Мао с его техникой ничем не испугаешь. И все же лучшие фрагменты выступления - конечно, те, где он писал Рахманинова акварельными красками. Петренко пытался помочь музыканту в финале медленнее, распевнее сыграть заключительную лирическую тему - здесь они даже немного разошлись: остановить Мао уже было нельзя.
Совершенно иной пианист - Кеннет Броберг (США). Он уже окончательно сформировавшийся артист с отточенными жестами (позавидуешь этой красоте) и изысканными приемами. Так, он одну фразу два раза одинаково не играет - неужели кто-то на конкурсе, наконец, уловил необходимость этой тонкости?
Кеннета, скорее всего, подвело волнение: шутка ли - играть совсем последним, когда напряжение в зале уже можно резать ножом. Кому-то из музыкантов это даже помогает, а у кого-то, наоборот, отнимает силы. А ведь в игре Кеннета нет никакого "крупного помола", как любят выражаться пианисты, продуман каждый звук, вычищен каждый уголок, что в рахманиновской Рапсодии на тему Паганини, что в Первом концерте Чайковского.
Слушателей греют его подлинные эмоции, им не терпится услышать его в "нормальном" концерте, а не на этой нечеловеческой по переживаниям гонке, где к концу публика больше похожа на спортивных болельщиков.
В этот вечер оба претендента на высшие премии чего-то недорассказали, чего-то недоиграли. Справедливо присловье: Фортуна не любит, когда очень стараешься.
Жюри вынесло решение довольно быстро - кажется, не было еще и одиннадцати вечера. На объявление итогов в Большом зале собрался почти полный партер публики, а на первых рядах с каменными лицами ждали вердикта финалисты. Только Мао Фудзита и Александр Канторов щебетали друг с другом в сторонке довольно весело. Вот вам настоящие артисты - перед публикой нельзя терять лица даже в неформальной обстановке.
Объявленные результаты в кулуарах никто не оспаривал. Политику в этот раз, кажется, задвинули. Действительно, самым музыкальным на конкурсе, особенно в финале, было выступление француза Александра Канторова. Никаких судорожных октав и скачек наперегонки с оркестром. Оригинальнейшая программа. Полновесное концертное, а не конкурсное выступление.
Жюри решило никому не портить резюме мелкими премиями. Вторую поделили между Мао Фудзитой и Дмитрием Шишкиным, третью - между Алексеем Мельниковым, Кеннетом Бробергом и Константином Емельяновым.
Четвертую получил Тяньсю Ань, ему же присужден специальный приз за мужество и самообладание.
До последнего часа я пыталась выяснить, что же произошло в тот день на финале конкурса? Почему объявили одно сочинение, а Ань начал играть другое? Кто виноват? Этот странный скандал до сих пор не имеет четких объяснений. Оркестр дважды репетировал с китайским пианистом его финальную программу в порядке "Рахманинов - Чайковский", включая и день его выступления. Он же стоял в расписании, предоставленном оркестру. И висел на дверях при выходе на сцену. На двух языках. Невозможно выяснить, кто и в какой момент порядок поменял. Ни у оркестра, ни у дирижера новых сведений не оказалось. Новый порядок был только у ведущего, который начал объявлять Первый концерт Чайковского, и тут ему ткнули в расписание, висящее на дверях: дескать, первой стоит Рапсодия на тему Паганини. Ведущий - это помнит весь зал - извинился и объявил теперь Рапсодию, на двух языках. Стоявший рядом с ним за кулисами солист почему-то его не понял. Выйдя и сев за рояль, приготовился играть одно сочинение, а оркестр заиграл другое. Тяньсю Ань сейчас же перестроился, это не всякий сможет.
Жюри на следующий день предложило ему сыграть еще раз, но он отказался. Потому что такое молодому артисту уже не под силу. Зато Ань точно вошел в историю конкурса.
Детектив так и остался до конца не раскрытым. Все другие тайны фортепианного конкурса относятся скорее к сферам высоким - например, почему он развивается в ту или иную сторону? Почему возникают массовые поветрия на одни и те же сочинения? Каким образом музыкантам восточного происхождения удалось так мощно повлиять на великую европейскую фортепианную культуру? Но об этом рассуждать в ожиданиях следующего конкурса легко и приятно.