"После свадьбы": богатые плачут, а в Индии дети голодают

Сердобольная тетенька (Мишель Уильямс) содержит в Индии приют для беспризорных детишек. Денег отчаянно не хватает, но в один прекрасный день богачка из Нью-Йорка (Джулианна Мур) предлагает весомую финансовую поддержку. С условием, что сердобольная тетенька приедет договариваться лично. Та, поломавшись, устремляется. На очной встрече предпринимательница сдает слегка назад: мол, некогда сейчас, завтра у дочки свадьба, в понедельник все решим. А пока давай тоже к нам на свадьбу приходи, все равно тебе заняться больше нечем. Сердоболка является на торжество, замечает мужа потенциальной благодетельницы - и столбенеет. Глаза по пять копеек, пялится на него ошалело, будто призрака узрела. А он на нее точно так же пялится. Понятно, неспроста это.

Фильм "После свадьбы" относится к категории так называемых "женских ремейков", или "гендерных перевертышей". То есть когда что-нибудь переснимают, изменяя пол центральных персонажей. Оригинальная версия за авторством именитой датчанки Сюзанны Бир была номинирована на "Оскар" в 2007 году и вместе с "Лабиринтом Фавна" проиграла "Жизни других". Главные роли там исполнили неподражаемый Мадс Миккельсен и менее известный, но не менее мастеровитый Рольф Лассгорд ("Вторая жизнь Уве"). Ремейк подрядили сбацать Барта Фрейндлиха, который преимущественно батрачит на сериалах и в целом звезд с неба не хватает. Он и сбацал - передрал под копирку процентов 90, зато аккуратно и прилежно.

Сюзанна Бир орудовала живой, энергичной ручной камерой, выхватывавшей мимолетные крупные планы рук, глаз и губ, тонко дирижируя ансамблем первоклассных артистов и точечно акцентируя нюансы актерской игры, по-скандинавски, насколько это возможно, сдержанной. Простой голливудский работяга Фрейндлих такими выпендрежными приемами не владеет. Хотя артисты в его распоряжении тоже не пальцем деланные - орденоносные лауреатки и номинантки. На их таланты он полностью и опирается, позволяя им разгуляться на всю катушку.

Драма "После свадьбы" туго накручена на два мощных сюжетных поворота, вызывающих бури страстей и безудержные фонтаны слез. Все плачут и страдают, страдают и плачут. Джулианна Мур и Мишель Уильямс здесь чувствуют себя как рыбы в естественной среде обитания, увлеченно соревнуясь в том, кто кого перерыдает. Пронзительно, экспрессивно - где Мадс Миккельсен ограничивался еле заметным движением глаз и напряжением желвака, там у Мишель Уильямс целое мокрое представление, эмоциональный канкан. Однако увеличение интенсивности слезовыжимания едва ли производит должный эффект - в том числе как раз из-за гендерной рокировки. Мужчины чисто статистически плачут реже, поэтому слезы Рольфа Лассгорда имеют куда большую силу воздействия, чем слезы Джулианны Мур в аналогичной сцене.

Организовавший сдвоенный бенефис звездным актрисам и оставшийся за бортом этого фестиваля художественных истерик Барт Фрейндлих, чтобы обратить как-то на себя внимание, придумывает вот какую занимательную штуку. Персонаж Джулианны Мур в начале фильма, гуляя по лесу, находит возле упавшего дерева птичье гнездо с разбитыми яйцами. Культурный, образованный зритель понимает: это не просто гнездо, оно символизирует. А также предвещает.

Барту Фрейндлиху так нравится собственная находка, что он таскает несчастное гнездо далее по всему фильму с неподдельным восторгом пятилетнего ребенка, который накалякал фломастером картинку и носится с ней за родителем: смотри, смотри, это я нарисовал! Хороший родитель тут обязан максимально убедительно изобразить восхищение и повесить картинку на самое видное место. Ай да умничка, Барт Фрейндлих, какой замечательный у тебя аллегорический образ! Неужели сам придумал? Ну, молодчина! На, держи "Оскар". Конечно, настоящий, да. Шоколадный. У Ди Каприо точно такой же. Только сначала поужинай.

И все же, справедливости ради, следует заметить, что кое-чем версия Фрейндлиха качественно отличается. Мотив героини Уильямс, побуждающий ее заботиться о индийских беспризорниках, гораздо более явен, чем, соответственно, мотив героя Миккельсена, - причем именно по причине ее половой принадлежности. И благодаря этому фильм не обретает новый смысл, но четче проговаривает, повторяет и закрепляет то, что Сюзанна Бир чуть припрятала, - немного циничную и противоречащую общепринятой морали, но все же справедливую в определенной степени мысль.

Одна женщина самоотверженно помогает бедным ребятишкам, но как выясняется, таким образом она пытается загладить собственные грехи. Другая женщина готова отдать на их нужды целое состояние, но тоже имеет в том личный интерес. Ребятишки, по сути, являются в каждом случае лишь средством, а не целью, разменной валютой в сделке с совестью. На конкретном примере фильм доказывает: первый мир и третий мир - ничего себе! - абсолютно разные и бесконечно далекие друг от друга миры. И как бы кто с пеной у рта ни уверял в обратном, для белых людей из первого мира свои проблемы всегда будут стоять выше проблем людей третьего мира. Несмотря на то, что проблемы третьего мира неизмеримо серьезнее. Более того, это нормально: такова уж эгоистичная человеческая природа - близкие нам всегда важнее. Спорить с природой можно - и можно в том даже преуспевать. До той поры, пока не придется расставлять приоритеты.

3