В Москве прозвучала Рождественская оратория Баха
Масштабное произведение великого немца было исполнено в стенах лютеранского собора Святых Петра и Павла в два дня, что нисколько не нарушило драматургической связности музыки Баха. Ведь известно, что Рождественская оратория, написанная им в 1734 году, - это собрание из шести отдельных кантат, которые объединены одной темой - рождением Иисуса Христа - и общим настроением. В первый день прозвучали три части оратории, повествующие о рождении Христа в Вифлееме, а на следующий вечер были сыграны остальные кантаты о наречении младенца Иисусом и поклонении волхвов.
Госоркестр им. Е.Ф. Светланова, как известно, не очень часто играет музыку барокко, но в эти два вечера музыка Баха звучала очень аутентично, будто перенося слушателей в те далекие времена, когда оратории исполнялись камерным составом исполнителей в специальных молельнях. Инструменты в оркестре, за исключением старинных валторн (корно да качча), были современными - хотя и для струнных групп использовались барочные смычки. Но Владимир Юровский вел оркестр с большим чувством стиля, сохраняя ровность и артикулированность звучания всех инструментальных групп, избегая чрезмерной театральной аффектации и придавая музыке ауру мистериальной торжественности вкупе с лирической нежностью. Поразила и кристальная полифоническая чистота хоралов с вокальным ансамблем Intrada.
Состав солистов в целом оказался менее удачным, чем оркестровое и хоровое исполнения. Юлии Лежневой, с вдохновением спевшей сопрановую партию, к сожалению, в эти два вечера не всегда хватало инструментальности и ровности эмиссии, а в вокальной линии порой появлялось напряжение. Совершенно не наполняло огромное пространство собора красивое по окраске меццо-сопрано Верены Уземан (Германия), певшей партию альта. Российский бас Станислав Швец часто пел тяжеловесно, с большим трудом справляясь с колоратурными пассажами, которыми изобилует басовая партия. Зато очень достойным оказалось исполнение исландского тенора Бенедикта Кристьянссона: его светлый тембр, рафинированная музыкальность, ровность вокализации и искренность фразы насытили музыку баховского шедевра настоящим смыслом.