Уральский оркестр исполнил в "Зарядье" программу французской музыки
Это был настоящий прорыв для столичных афиш, московских и петербургских (музыканты накануне выступили в Концертном зале Мариинки). Факт, но сочинения Мессиана звучат в России редко, а симфонию "Турангалила" исполняли лишь несколько дирижеров, среди них Евгений Светланов и Дмитрий Китаенко.
В Екатеринбурге Дмитрий Лисс уже играл это грандиозное творение, написанное в 1948 году и представляющее экстатическую мистерию любви и смерти, вдохновленную древнеиндийским ритмическим трактатом и мифом о Тристане и Изольде. Сложнейший, пронизанный философской символикой текст Мессиана ("туранга" на санскрите означает движение, ритм времени, "лила" - божественную игру жизни и смерти, песню любви), написанный авангардным музыкальным языком, представляет собой полуторачасовое действо с участием гигантского состава оркестра (только в перкуссионной группе полтора десятка музыкантов, воспроизводящих экзотические звукосочетания вибрафона, металлофонов, китайских и турецких тарелок, маракасов и др.), солирующего фортепиано (второе фортепиано - в оркестре) и таинственного инструмента соло - волны Мартено (электрофон). Его космический звук, волнующий, словно голос мировой души, абсолютно ирреальным тембром, в России мало кто слышал, хотя инструмент был создан Морисом Мартено почти 100 лет назад. На Дягилевском фестивале французская исполнительница Сесиль Лартиго давала сольный концерт на волнах Мартено. С Уральским оркестром выступила профессор Парижской консерватории Натали Форже, ее партнером за роялем был Роже Мюраро, специалист по мессиановской музыке.
Исполнительский класс, который продемонстрировал оркестр, произвел фурор. Это был мощный, яркий поток мессиановской музыки, плотная звуковая материя, переливающаяся красками, изумительными "птичьими" соло и "свистами" деревянных, прихотливыми изгибами струнных, заставляющих вспомнить о скрябиновских экстатических мирах, со сверкающей монолитной медью, с целым миром перкуссионных эффектов и марафонской дистанцией партии рояля, звучавшего непрерывно на фортиссимо в удвоении с фортепиано в оркестре. И всю эту монументальную фактуру пронизывала фантастическая монодия волн Мартено, придававшая звуковой ткани ирреальный формат - тот, о котором грезили Скрябин и Вагнер. Уральский оркестр впечатлил не только искусством воспроизводить эти сложнейшие творческие идеи, но и почти джазовым драйвом, радостной энергией, прорывавшейся и в теме любви, апофеоз которой в финале означал и жизнь, и смерть, и вечность - божественную игру "Турангалилу".