Brazilian lives matter

BLM-безумие стремительно расползлось по всему миру. Добралось оно и до Бразилии, и до конкурсной программы Московского международного кинофестиваля. Фильм "Распоряжение" известного бразильского актёра Лазару Рамоса, дебютирующего в режиссуре, рисует очередную картину страшного расистского реванша, рядом с которым недавний американский "Антебеллум" должен показаться безобидными реконструкторскими забавами.

Действие картины разворачивается в недалёком будущем, которое, впрочем, от настоящего внешне ничем не отличается. Чернокожее сообщество обращается к правительству с требованием компенсировать потомкам рабов ущерб, нанесённый их предкам белыми захватчиками. Поначалу власти вроде как соглашаются, но вдруг резко передумывают и выдвигают встречное предложение: они готовы оплатить каждому желающему негру билет в один конец на историческую родину - в Африку. Очень быстро - буквально за одну минуту и безо всякого предупреждения - предложение трансформируется в требование покинуть страну.

И уже к этому моменту у любого зрителя, пытающегося хоть немного поверить в происходящее на экране, должно возникнуть немало существенных вопросов. В Африку - это куда конкретно? Согласована ли экстравагантная инициатива бразильской администрации с руководством принимающих стран? Как вообще определить принадлежность к негроидной расе - особенно в такой стране, как Бразилия, где население разных цветов кожи давным-давно живёт бок о бок и между собой перемешалось? Как, в конце концов, быть с теми "афробразильцами", которые заняли прочное место в системе власти и не могут быстро и безболезненно подвергнуться замене?

Нельзя сказать, что Рамос совсем не пытается на всё это ответить. Пытается. Только всё как-то вскользь, полушёпотом и невпопад. Например, из звучащих фоном новостей мы как-то случайно узнаём, что в Анголе "недовольны наплывом беженцев из Бразилии" - вот вам и вся международная повестка. О том, в какую именно часть Африки отправлялись "репатрианты", кажется, разбирались - с шуточками и улыбочками, - только когда имитировалось добровольное начало. Далее, очевидно, их просто начали горстками разбрасывать с самолёта по всему континенту.

Что касается критерия, по которому начали отбирать депортируемых, он звучит всего один раз и прямо-таки до гениальности прост: потомков африканцев определяют на глазок! Что характерно, у обоих главных антагонистов фильма - разнополых чиновников, продвигающих и осуществляющих всю антигуманную реформу, - несмотря на белую кожу, в чертах лиц угадываются африканские корни, и Рамос явно предлагает разглядеть в этом не вопиющую алогичность, лишний раз иллюстрирующую всю корявость его сюжетной конструкции, а тонкую иронию.

К тому же обнаруживается, что вся структура власти Бразилии сверху донизу - от кабмина до силовиков и спецслужб - состоит почти исключительно из белых. А все белые - поголовно расисты, как оказалось, только и ждавшие команды "фас", чтобы наброситься на несчастных и ничего не подозревающих негров. Расисты фанатичные и ошеломительно тупые. Тупые настолько, что отнимают у черной матери дочку-альбиноса: она остаётся, у неё же кожа и волосы светлые, значит, она - белая.

Нет, есть среди белокожих персонажей пара не безнадёжно конченых. Самый заметный - подчёркнуто характерный европеоид по фамилии Бланко (нет, серьёзно!), бывший спецслужбист, после долгих и мучительных размышлений всё-таки решающий, что что-то в происходящем всё-таки не так. Впрочем, быстро выясняется, что его возлюбленный - чёрный бунтарь, и дело, надо думать, в первую очередь в этом. Так бы и дальше с азартом гонял объявленных вне закона сограждан по улицам. А тут своей драматичной трансформацией сразу двух зайцев убил - и "хорошего белого" явил, и в ЛГБТ-конъюнктуру ленту вписал.

Вероятно, некоторую чрезмерность, граничащую, как водится, с обратным расизмом, в своём разоблачительстве Рамос почувствовал и сам, и попытался сгладить это впечатление душераздирающим эпизодом, в котором навязчиво и неубедительно срифмовал расправу полицейскими над непокорным нелегалом и трагическую гибель ни в чём не повинного белого страдальца от рук озверевших повстанцев. Но всё же нашёл нужным предварительно напомнить о том, что последние, хоть и перегибают палку, вполне имеют на это моральное право, обеспеченное мытарствами униженных и оскорблённых поколений.

Безотносительно к непростому колонизационному наследию Бразилии, вне всякого сомнения, имеющему место, "Распоряжение" страдает общей и главной проблемой всех плохих антиутопий, призванных служить назидательным предупреждением современникам и потомкам: кровавый режим, который должен подавлять, пугать и вызывать отвращение, ведёт себя просто по-идиотски, начиная от идеологической отправной точки и заканчивая морем смехотворных деталей.

Так, например, ксенофобские бразильские власти, не гнушающиеся стрельбой на улицах и арестами не вышедших цветом кожи врачей прямо во время операции (пациент, кстати, белый - его так вскрытым радетели за светлое будущее и бросили), не могут просто так взять и вломиться в квартиру, где окопались двое непокорных негров, ставших символом сопротивления и попортивших горе-реформаторам немало крови. Это, видите ли, незаконно, и почему-то именно здесь лицемерные чиновники строго придерживаются конституционных прав (ну, разве что отключили связь, свет и воду).

На самом деле не вламываются они потому, что вышеуказанные непокорные негры - главные герои, судя по всему, единственные, кто решил бороться с произволом таким вот образом, ведь именно с ними двоими приходится бодаться всей громоздкой государственной системе. Единственные - во всей огромной, двухсотмиллионной, этнически и расово многообразной Бразилии. Есть, правда, ещё некие повстанческие бункеры (мы видим только один), где тихо засели те, кто не хочет покинуть страну. И всё, на этом география протеста - и всего фильма - исчерпывается. Большего, видимо, и не надо - главное ведь в повесточку попасть.

1.5