издается с 1879Купить журнал

Что в Пимене тебе моем?

Народный белорусский поэт-фронтовик Пимен Панченко всю жизнь оставался бойцом

Как-то на фронте встретились поэты Михаил Светлов и Пимен Панченко. Радовались, что живы, делились новостями, шутили... Светлов, перефразируя Пушкина, дружески подначил собеседника: "Что в Пимене тебе моем?".

из личного архива

Панченко фраза крепко задела. А потом стала смыслом его творчества.

- Надо знать Пимена Емельяновича, - рассказывает о поэте кандидат исторических наук, исследователь творчества белорусских писателей Игорь Авласенко, - его постоянно мучили вопросы: правильно ли я пишу? Верно ли сказано мое слово? У него в жизни и творчестве были две переломные точки, когда приходилось заново осмысливать сделанное. Это 1956 год - ХХ съезд партии и 1986-й - перестройка. Он снова и снова задавал себе вопрос: что ты, Пимен, сделал полезного для народа?

ХХ съезд КПСС заставил поэта пересмотреть свои взгляды. Фото: из личного архива

- Сейчас у творцов не очень принято так терзаться...

- Время было другое, люди другие. Панченко, будучи фронтовым корреспондентом, прошел Брянский, Калининский, Северо-Западный фронты, многое повидал, хлебнул лиха. Такие люди знают цену правде и лжи.

И хотя он изначально формировался как поэт- лирик, но всегда оставался бойцом за свои идеалы. Его особая боль - белорусский язык. Он буквально страдал от того, что люди стали забывать его. Это не всегда нравилось властям. Восемь лет был главным редактором журнала "Маладосць", а в 1966-м его сняли с поста за публикацию повести Василя Быкова "Мертвым не больно". Пимен Емельянович не стал диссидентом, но и лизоблюдом - тем более. Ушел с головой в творчество...

- Ушел настолько глубоко, что стал лауреатом Государственной премии СССР, получил звание народного поэта Беларуси...

В школьном музее, посвященном Панченко. Фото: Сергей Емельянов

- И опять терзания: "...Я рос бездумным дурнем, как все... Я церкви закрывал, я образа палил...". И при этом его самый известный сборник, переведенный на русский "Где ночует жаворонок", проникнут глубокой лиричностью, горячей любовью к родной земле, ее труженикам... Ему не приходилось договариваться со своей совестью, потому что он никогда ничего не просил у властей. В своей автобиографии он писал: "В наше сложное суровое время стыдно заниматься стихотворными развлечениями, копаться в мишуре призрачной славы и мелочных обид. Для меня самое ценное в поэзии - правда жизни, правда чувств моих современников, человечность".

Может, сейчас и звучит несколько высокопарно, но таковы были его идеалы. И он ни разу не дал белорусам в этом усомниться.

Литературное наследие народного поэта Беларуси. Фото: Сергей Емельянов
ЛИЧНОЕ ДЕЛО
Пимен Панченко. Фото: РИА Новости

Пимен Емельянович Панченко (23 августа 1917 - 2 апреля 1995) - белорусский советский поэт и публицист. Член Союза писателей СССР с 1938 года. С сентября 1939-го по январь 1946 года служил специальным корреспондентом в армейских газетах. Награжден медалью "За боевые заслуги".

После войны работал в журнале "Вожык", газете "Литература и искусство", альманахе "Советская Отчизна", возглавлял журнал "Молодость". За творчество награжден многочисленными наградами, среди которых орден Ленина и три ордена Трудового Красного Знамени. Лауреат Государственной премии СССР, народный поэт БССР.

Именем Панченко названы улицы в Минске и Гродно. В минской школе N 199, которая носит его имя, создан музей поэта.

ПОТОМКИ

Екатерина Панченко: "9 мая дед молчал и плакал..."

- Мы, внуки, называли его только по имени, но никакого сюсюканья и панибратства быть просто не могло. Зайти в его кабинет для нас было подвигом, за дверьми была какая-то тайна, которая не для детей... Писал он по ночам, а утром нас бабушка Зоя выгоняла гулять: Пимен спит! Стихи свои он нам читал редко. Тут отдельно - дедушка, отдельно - творчество.

Зато когда был свободен, вел нас в ржаное поле и часами стоял и смотрел на него. А чтобы мы не скучали, все время придумывал игры: спрашивал, на что похожи облака, рассказывал про птиц и мурашек, как-то незаметно учил вглядываться в природу. Никогда нас не наказывал, а однажды даже поставил на место моих родителей, которые требовали, чтобы я переоделась и сняла серьги перед телесъемкой. Журналисты приехали снимать всю нашу семью, а я уперлась. На шум из кабинета вышел дед и очень грозно прикрикнул, что нельзя ломать ребенка... Но еще больше он удивил всех, когда сказал моему двоюродному брату, увлекавшемуся "Металликой": у тебя хороший вкус!

Не раз видела, как Пимен горячился, когда по телевизору коверкали белорусский язык. Мог и пульт бросить. Сам говорил дома только на белорусском.

Про войну говорить не любил. Бабушка Зоя накроет стол 9 мая, а он сидит, молчит и плачет...

Горькая гордость

Кто гордится соборами,

Королевскими замками,

Мы ж - победой над ворогом

И землей-партизанкою.

Кто-то горд грандиозными

Триумфальными арками

Мы - оршанскими соснами,

Небесами неяркими.

Пусть вокруг электроника

И машин табуны,

Плачет тоненько-тоненько

В сердце голос войны.

Жито щедрое косим,

Славим летнюю синь.

А гостей своих возим

Все в Хатынь и в Хатынь.

Нам, правдивым и гордым,

Славно жить и любить.

Но о каждом четвертом

Мы не в силах забыть.

Наша горькая гордость

Да пребудет в веках!

Не сломили нас орды

И не выстудил страх, -

Ни под пламенем шквальным,

Ни в чащобах морозных...

Королевские пальмы,

Партизанские сосны.

Герой

Сердито сказал: "Вставай, пехота!

Мы не на пляже, а на войне..."

И лег на проволоку. И рота -

Все двести сапог, провонявших потом,

Прошли по его спине.

Не он, а другие в атаку бежали,

Гранаты бросали в блиндажи.

Кололи фашистов, танки сжигали

И знамя победное водружали

На завоеванные рубежи.

А он, свои кости от ржавых колючек

Едва оторвав, со стоном глухим

Свалился в траву, и болью жгучей

Пронзило и травы, и ветер, несущий

Прохладу с валдайских озер и равнин.

-

Мало сказать - ненавижу,

Мало сказать - признаю.

Драться за правду - и выжить,

Словно солдат в бою.

Злому не покориться,

Доброе не прозевать.

С ложью

Нигде не мириться,

С подлостью - воевать.

Жить бы по этому плану...

Только известно давно -

Подлости и обману

Маскироваться дано.

Ведь и пройдоха,

Услышав,

Клятву подхватит твою.

Драться за правду - и выжить,

Словно солдат в бою.

Школа имени поэта в Минске. Фото: Сергей Емельянов