"РГ" публикует историю кубанского парня, входившего в экипаж Девятаева

Посмотреть в глаза врагу

На телеэкране мелькают кадры хроники: встреча Михаила Девятаева с гнавшимся за ним фашистским летчиком Гюнтером Хоббэ. Прославленный советский ас через много лет после войны смог победоносно взглянуть в глаза врагу.

- Где вы меня потеряли? Где? Я на форсаже вошел в облака, - смеется Михаил Петрович.

Немец хохочет, крутит головой, пытаясь лучше понять переводчика, решается даже похлопать по плечу Героя Советского Союза... В 2002-м - это два глубоких старика. В 1945-м - холеный ариец и истощенный военнопленный-смертник. А с ним еще девять узников - измученных, голодных: Федор Адамов, Михаил Емец, Иван Кривоногов, Петр Кутергин, Владимир Немченко, Иван Олейник, Владимир Соколов, Николай Урбанович и житель кубанского села Новоукраинского (это в 12 километрах от города Кропоткина) Трофим Сердюков.

Об этом невероятном полете написано несчетное количество статей в газетах и журналах, изданы книги, теперь снят еще и блокбастер. А я отправляюсь на встречу с потомком самого молодого узника из группы Девятаева, о котором выходящая в кубанском городе Кропоткин газета "Огни Кубани".

Трофим Сердюков был самым юным из членов героического экипажа. Фото: Из семейного архива Михаила Сердюкова

Михаил Леонидович Сердюков - человек на Кубани известный, директор компании по производству форм для тротуарной плитки и парковых скульптур, руководитель известного проекта "Аллея Российской Славы" ("РГ" несколько раз писала о нем), почетный житель Кропоткина, историк и литератор. Он десять лет занимался поисками свидетельств подвига отважной десятки военнопленных и написал книгу "Полет из фашистской неволи", в которой собраны личные письма родственников, архивные документы, ответы на запросы в лагеря, воспоминания самого Девятаева.

...Кабинет Сердюкова больше похож на музей: гордым строем стоят бюсты великих людей России, на стенах - исторические фото знаменитостей и многочисленные благодарности от военачальников, мэров и губернаторов. Здесь и хранится заветная папка с архивными документами, переписка с родственниками участников побега.

А началось все с письма из Саранска - с родины Девятаева - от научного сотрудника музея боевой и трудовой славы Ивана Степановича Бурнайкина. Сердюков сразу включился в исследовательскую работу. Вскоре нашел родных Адамова, которые живут в Ростовской области, побывал у них в гостях. В станице Анастасиевской встретился с дочерью Олейника - Меланьей Ивановной. Отправился на Украину в город Гадяч, там разыскал близких Емца, а в Вологде - родственников Соколова, связался с Девятаевым. Увы, не нашел родных Урбановича, Немченко и Кутер- гина.

В разных городах России и на Украине стал открывать памятники героям "Побег из ада" работы известного кубанского скульптора Александра Аполлонова.

Попали в преисподнюю

...Это был лагерь смертников. Остров Узедом растянулся километров на пятьдесят вдоль побережья Балтийского моря, между Щецинским заливом и Приморской бухтой. В северной его части находились концлагерь и военный аэродром Пенемюнде.

"Фашисты считали остров секретным и важным в военном отношении. Отсюда они запускали ракетные снаряды Фау-1 и Фау-2, здесь испытывали новые марки военных самолетов, поэтому тщательно оберегали остров с возду-ха, - написал в своих воспоминаниях в книге "Полет из фашистской неволи" Иван Павлович Кривоногов, один из членов того экипажа. - По всему берегу стояли зенитные орудия. Но советские и союзнические самолеты все чаще и чаще стали бомбить остров и, надо сказать, хорошо работали. Заключенных гоняли засыпать воронки от бомб, разбирать разрушенные здания, ремонтировать дороги. Концлагерь, куда мы попали, был филиалом Заксенхаузена и подчинялся ему. Год назад сюда прибыл транспорт в пятьсот человек из большого лагеря, но сейчас заключенных осталось гораздо меньше, и нас прислали как пополнение".

Каждого заключенного здесь могли уничтожить любыми средствами, ибо все, кто прибывает сюда, считались осужденными на смертную казнь за "преступления перед немецким народом". Узникам нужно было всегда помнить свой номер, место в строю и распорядок дня. А все приказы выполнять бегом, только бегом.

Голодные люди, ждущие паек, - зрелище ужасное. Крошка хлеба для каждого была равна жизни, губы тряслись от одного запаха скудной пищи, дрожали руки, берущие черный кусочек хлеба. Побои эсэсовцев и каторжный труд на пронизывающем ветру, в болоте с лопатой и деревянным молотом. Таяли силы, пухли ноги...

Никогда не сдаваться

Михаил Девятаев родился восьмого июля 1917 года в Мордовии. До войны окончил Чкаловскую школу летчиков-истребителей. Первый вражеский самолет сбил на третий день войны. В июне 1944-го в районе Львова во время воздушного боя сам был сбит, выпрыгнул с парашютом, попал в расположение немецких войск, был захвачен в плен. Оказался в концлагере Кенигсберг, где его обвинили в организации побега, посажен в Берлинскую тюрьму, откуда транспортирован на остров Свинемюнде.

За свой подвиг Михаил Девятаев был удостоен звания Героя Советского Союза лишь через 12 лет после окончания войны - в 1957 году. Фото: Владимир Акимов/РИА Новости

В группе наиболее опасных Девятаева отправили в лагерь смерти на острове Узедом. Но там летчик находился под другой фамилией - Никитенко (смог перешить бирки с одежды другого пленного). Иначе немцы его бы сразу прикончили. Именно там, на острове, и возникла идея дерзкого побега. Узники обычно присматривались друг к другу. Постепенно сформировалась группа, которая готовилась к побегу. Три месяца вели подпольную работу: накапливали информацию, собирали продукты - по кусочку хлеба, по картофелине, приносили что-то из теплой одежды. Трое из них - Девятаев, Кривоногов и Емец - содержались вместе еще в военном лагере. Моложе всех оказались Сердюков и Урбанович.

Из казачьего рода

Трофим Сердюков, дядя Михаила Леонидовича, уроженец села Новоукраинского. Дед его, донской казак, 1890 года рождения, был раскулачен. Семья бедствовала, дети пухли с голоду, и тогда Сердюковы двинулись на Кубань. Перешли мост через реку, остановились возле пшеничного поля. Измученные голодом люди стали лихорадочно срывать налитые колосья созревших зерен - и в рот, и в рот. Завидев это, объездчик отхлестал семью плетью. Но проезжающий мимо председатель колхоза остановил расправу, пожалел обездоленных, взял на работу и выделил хату для жилья. Так семья Сердюковых с тремя детьми - Анной, Трофимом и Максимом - пустила здесь корни. Трофим выучился на тракториста, трудился в хозяйстве.

Когда пришли фашисты, то стали угонять подростков в Германию, отрывая девчонок и юнцов от рыдающих матерей. Молодежь вывозили сотнями, формировали составы в соседнем городе Гулькевичи, грузили в вагоны для скота. Так, семнадцатилетним юношей на чужбину попал и Трофим.

Михаил Леонидович нашел земляков, отправленных с Трофимом в фашистскую Германию. Они, уже почтенные старцы, рассказывали, что Трофим не любил сквернословие, мат и пьянство. И не дай Бог его тронуть - ответит со всей силищей, отмеренной природой. Парень был отчаянный, смелый. Когда фашисты заставили его сесть за трактор, он вывел из строя свой агрегат, чтобы не работать на фрицев. Досталось тогда парню... А ночью с пацанами он выходил на так называемую "охоту" - вредить оккупантам.

Лет десять назад Сердюкову неожиданно удалось познакомиться с человеком, который был вместе с Трофимом в неволе. Лишь со второй попытки удалось его разговорить. Оказалось, русские ребята работали у бауэра (немецкого помещика) в деревне на свиноферме. Как-то ночью Трофим пришел с пистолетом, каким-то чудом им раздобытым, и предложил побег. Но тот, признался, поосторожничал и отказался.

О том, что происходило дальше, удалось узнать из письма, которое пришло в ответ на запрос в немецкий город Бад-Арользен, где находится работающая под эгидой Красного Креста Международная служба розыска:

"Уважаемый господин Сердюков, в документах нам удалось выявить нижестоящие данные.

СЕРДЮКОВ, Трофим, родившийся I5.3.1924 г., гражданство: русское, семейное положение: холост, профессия: тракторист.

23 сентября 1944 г. был доставлен уголовной полицией в концентрационный лагерь Заксенхаузен, номер узника 104501.

16 октября 1944 г. переведен в концентрационный лагерь Равенсбрюк, номер узника 11327, перевод не указан. 1 февраля 1945 г. находился в заключении в концентрационном лагере Равенсбрюк, номер узника 11327, перевод не указан. 1 февраля 1945 г. находился в заключении в концентрационном лагере Равенсбрюк/команда Карлсхаген (Пенемюнде).

Категория: политическая, профессиональный преступник.

В документах указано: 8 февраля 1945 г. бежал. Другими сведениями мы, к сожалению, не располагаем".

- Категория политическая, профессиональный преступник! Это писали педантичные арийцы о семнадцатилетнем кубанском парне в 1945 году. Только вдумайтесь! - восторженно сегодня говорит его племянник. - Дядей можно гордиться!

Девятаев познакомился с Димой (Тимой) Сердюковым, "худющим, но запальным мальчиком" во дворе концлагеря. Наивно улыбающийся парнишка угостил его сигаретой. "Дяде Мише" он и рассказал свою историю. Сбежав от скупого и злого хозяина, они с ребятами шли домой, в Россию. Его послали раздобыть еду. По трубе Трофим залез на балкон дома, в комнату, где храпел генерал. Тот услышал и давай орать: "Караул!" Трофим убежал без добычи. Голодные парни удирали лесами. Три дня за безрассудными беглецами гнались, по ним стреляли. Схватили Трофима первым.

Полет на форсаже

Восьмого февраля 1945 года во время размаскировки самолетов Кривоногов снял часового, переодевшись в немецкую форму, "конвоировал" группу своих к самолету. В общем, всей команде во главе с военным летчиком Девятаевым удалось забраться в бомбардировщик. В воздух машина поднялась не сразу - Девятаев не был достаточно хорошо знаком с оборудованием немецкого самолета, но минут через 15 боевой самолет все-таки взлетел, и летчик взял курс на северо-восток, затем - на юго-восток. Враг бросился в погоню.

Беспримерный побег с "острова смерти" воздушный ас Михаил Девятаев и его товарищи совершили на фашистском бомбардировщике "Хенкель-111". Фото: Из архива автора

Немецкие самолеты взмыли в небо, но Девятаев на форсаже ушел в облака. В 14.40 самолет приземлился в Германии на территории, уже занятой наступающими советскими войсками.

Фашисты были в шоке и ужасе, прежде всего по причине того, что их бесценную, совершенно секретную машину угнали. И кто? Эти недочеловеки, которых-то и живыми уже не считали. Эсэсовцы сначала подумали на англичан, но во время срочной проверки оказалось, что в строю нет сразу десяти русских!

"Русиш!?" - остервенело орали они.

Есть даже и такое документальное свидетельство: Гитлер, которому было донесение о чрезвычайном происшествии, объявил Девятаева своим личным врагом.

Звезда имени Сергея Королева

Десять отважных мужчин, совершивших этот безумный побег, сразу же взяли в разработку органы контрразведки "СМЕРШ", все прошли жестокую фильтрацию. В результате трое угодили в лагерь, остальных направили в войсковые части. В числе последних оказался и Трофим Сердюков. Увы, судьба была к нему безжалостна. За несколько дней до Победы 19-летний Трофим Сердюков погиб при форсировании реки Одер...

Вначале страна (подразумеваем органы госбезопасности) не придала особого значения подвигу военнопленных. Отчаянные ребята, которые благодаря непреодолимому желанию жить чудом вырвались из ада, стали кочевать из лагеря в лагерь. Настороженность, недоверие, допросы, унижения. А сам Девятаев был осужден военным трибуналом и репрессирован.

Правда, в 1945 году некоторых членов группы вызвали на допрос в Москву. Поверили только благодаря Алексею Покрышкину, который оценил по достоинству действия военнопленных. А конструкторы-разработчики получили уникальный для изучения и производства ракетных установок авиационный трофей.

Справедливость отчасти восторжествовала лишь спустя 12 лет. Уже в 1957 году при содействии самого главного космического конструктора СССР Сергея Королева решением высшего руководства страны Михаил Девятаев был удостоен звания Героя Советского Союза с вручением медали "Золотая Звезда" и ордена Ленина.

А вскоре ему поручили испытания "Ракеты" - одного из первых советских судов на подводных крыльях. После этого герой много лет служил капитаном речных судов, в том числе первым капитаном теплохода "Метеор".

Михаил Петрович Девятаев - почетный гражданин Республики Мордовия, а также города Казани и немецких городов - Вольгаста и Цинновица. Похоронен в 2002 году в Казани на Арском кладбище.

Среди десяти отважных беглецов был еще один кубанец - уроженец станицы Анастасиевской Славянского района Иван Олейник.

Летом 1941 года его провожала на фронт молодая жена с трехмесячной дочкой на руках. Ивана ранили в одном из боев, и он попал в плен. Когда пришло известие, что сын пропал без вести, его мать парализовало. Но весной 45-го на станичную почту пришел солдатский треугольник: "Люди! Я жив! Родные, соседи! Пришлите весточку и фото моей дочурки!"

Однако Ивану не суждено было дожить до Победы: он погиб в боях во время Берлинской операции 21 апреля 1945 года.

А в апреле 2010-го в станице Анастасиевской был торжественно открыт установленный при помощи Михаила Сердюкова мемориальный знак. На нем - надпись "Побег из ада" и изображение самолета и сторожевой вышки немецкого концлагеря. А рядом начертаны имена десяти смельчаков, кто совершил необычный по дерзости побег с острова Узедом.

В заветной папке Михаила Сердюкова есть даже благодарственное письмо от Верховной Рады Украины. На фото - Андрей Матковский, глава города Полтавы, вручает награды кубанцам.

"Как мы пели наши советские песни тогда за праздничным столом! И это было всего-то в 2010 году... Вот когда россиянам и украинцам нужно было крепить и умножать дружбу, - сожалеет Михаил. - Мне кажется, сотрудничать нужно было именно таким образом: славя союз братьев на фронте Великой Отечественной, трудовые подвиги людей".

В живых из 10 бесстрашных фашистских узников, совершивших невероятный по дерзости побег на секретном вражеском самолете, после Великой Отечественной войны осталось только четверо. Это находившийся в мае 1945-го по ранению в госпитале Федор Адамов, а также трое офицеров - Девятаев, Кривоногов и Емец, которые были отправлены в ОКР "СМЕРШ" 1-й Горьковской запасной стрелковой дивизии, где до конца войны оставались вне зоны боевых действий, ожидая подтверждения своих воинских званий. Кстати, у Федора Адамова на фронте родилась дочь. Он долгое время это скрывал - был женат. Уже потом, через много лет, родственники, узнав о ней, настойчиво приглашали ее на встречу, понимая, что война заставляла дорожить каждой искоркой тепла.