Эдуард Бояков: Во МХАТе не только новый репертуар, в нем - новая реальность
В МХАТ им. Горького, среди авторов которого большие современные писатели, а среди зрителей все больше знатоков культуры - новые премьеры и проекты. Но в Устав театра внесены изменения, меняющие управлением им. Об этих и других новостях мы говорим с художественным руководителем театра Эдуардом Бояковым.
Прежде чем говорить о премьерных планах, расскажите, как живет театр за кулисами?
Эдуард Бояков: У нас каждый день одновременно репетируется по 5 -6 спектаклей. Проблема с репетиционными помещениями, из-за которых все ругаются. Но это счастливая ситуация, совсем не похожая на ту, что я застал три года назад, когда огромнейшие помещения театра в сотни квадратных метров использовались либо, как склады, либо, как свалка (мусор вывозить было дорого). От некоторых помещений терялись ключи, а при их обнаружении всплывала неучтенная антикварная мебель XIX века…
Вы по-прежнему стремитесь удивлять зрителя на сцене?
Эдуард Бояков: Конечно. И удивлять, и просвещать. Сейчас у нас Рената Сотириади репетирует спектакль "Чудесный грузин". Из невероятно острой, смешной, энергичной, глубокой пьесы о молодом Сталине мы делаем спектакль о том, как рождается тиран. Эта тема еще связана и с мхатовскими булгаковскими эпизодами, ведь Булгаков написал к юбилею Сталина пьесу "Батум", которую Сталин закрыл. При этом Сталин 14 раз смотрел во МХАТе булгаковские "Дни Турбиных". В нашем спектакле будет много грузинской музыки, мощные профессионалы помогают нашим артистам осваивать пение на 4 и 5 голосов и убедительно танцевать лезгинку.
Параллельно у нас репетируется спектакль "Женщины Есенина", в котором мы исследуем не только отношения поэта с женщинами, но и отношения с родителями, прежде всего с матерью. Мы ищем и находим благодаря книге Захара Прилепина объяснения тяжелого надлома в этом светлом гении.
Мы начинаем работу над спектаклем о Шостаковиче по пьесе выдающегося культуролога Соломона Волкова, одного из самых глубоких исследователей и знатоков русской культуры, автора книг-диалогов с Бродским, Шостаковичем, Баланчиным. Мы подружились с Соломоном, у нас сложились теплые и глубокие отношения. Мне очень дорого слышать от него, что он впервые в жизни чувствует себя "в команде, в коллективе". Я, кстати, посылал ему "Чудесного грузина", все-таки рискованно ставить спектакль о Сталине, можно получить со всех сторон. Но он написал, что пьеса прекрасна.
Не хотите поставить тексты Александра Зиновьева о сталинской эпохе?
Эдуард Бояков: Мы много думаем о постановке философских текстов на театральной сцене. Наверное, и до них дойдет дело. Но пока я репетирую "Хлорофилию" Андрея Рубанова. После "Лавра" Евгения Водолазкина, действие которого происходит в XV веке, мы решили заглянуть в XXII век, это будет страшная антиутопия.
Это анонсы будущих премьер, а складывается ли уже сделанное в цельную репертуарную политику?
Эдуард Бояков: Мы сейчас стараемся уйти от жанра деклараций, авансов и анонсов. Начинали мы с манифестов. Но сегодня уже, действительно, можно говорить о том, что сделано. Ситуация в текущем сезоне изменилась в принципе. Творческое, зрительское, культурное, медийное сообщества, по-моему, уже поняли, что мы вошли в круг лидеров…
По каким признакам определяется сегодня театральное лидерство?
Эдуард Бояков: По разным. Прежде всего, публика. Начиная с социологических рейтингов (мы оказались в этом сезоне в их топе) и заканчивая профессиональной и интеллектуальной публикой. Не хочется быть нескромными, но среди наших зрителей - крупнейшие писатели, философы, культурологи, режиссеры. Алексей Варламов, Сергей Шаргунов, Алексей Козырев, Михаил Лермонтов, Владимир Бортко, Владимир Меньшов. Мой любимый писатель, ректор Литинститута Алексей Варламов говорил мне, побывав на премьере реконструкции "Вишневого сада", что первый раз по-настоящему почувствовал сказанное Чеховым в этой пьесе. Рядом с творческой элитой - хирург Лео Бокерия, спортивная легенда Владислав Третьяк, депутаты, сенаторы, губернаторы, иерархи церкви, целый ряд бизнесменов из списка "Форбс". Естественно и светская публика подтягивается от Урганта до Анфисы Чеховой. Но мы не работаем для какой-то группы, мы строим национальный театр, это миссия МХАТ с момента основания. И участвовали в этом всегда разные силы - и государство, и меценаты. Сейчас из наших верных зрителей возникает клуб попечителей театра.
Второй признак театра-лидера - умение хранить традиции. Здесь нельзя не заметить и нашу реконструкцию "Трех сестер" Немировича-Данченко, и прекрасный "Вишневый сад" в великих декорациях Владимира Серебровского, но с оригинальной и свежей режиссурой Валентина Клементьева и, по-моему, выдающейся игрой Анны Большовой в роли Раневской. Начиналась эта линия с реконструкции "Синей птицы". Мы поменяли участь этого великого спектакля. Долгое время он был для актеров ссылкой и наказанием: приходить в выходной в 12 дня, чтобы дышать алкогольным перегаром из уст коллег и задавать себе гамлетовские вопросы о смысле актерской профессии? Восстановленный же после большой изыскательской и научной работы спектакль теперь для них почти святыня. Актеры осознают, что это единственный спектакль Константина Станиславского в мировом репертуаре, и гордятся этим. И зрители реагируют на него совершенно по- другому. Мы заметили неожиданную закономерность: если к премьерным спектаклям интерес к концу сезона падает, то к реконструкциям только растет. И отдельное удовольствие наблюдать, как вместе с ними растет зритель.
Сейчас мы собираемся реконструировать "Белую гвардию" в декорациях Серебровского.
Но мы не собираемся ограничиваться реконструкциями, и движемся в своих творческих поисках в разных направлениях.
Важнейший момент - встречи с современными текстами, с "Лавром" Евгения Водолазкина, "Красным Моцартом" Дмитрия Минченка, "Звездной пылью" Наталии Мошиной, это ведь тоже миссия МХАТ.
У нас в репертуаре много таких неожиданных "встреч". Музыкальные спектакли встречаются с документальными, детские со взрослыми. И возникает полноценная и очень красивая мозаика. Да, МХАТ - национальный театр. Это уже не просто декларация и демонстрация амбиций. Мы понимаем, что в каком-то отношении - после "Красного Моцарта", "Некурортного романа", "Нюрбергского вальса", "Вишневого сада", "Леса" в режиссуре Крамера с Мерзликиным и Саятвиндой в главных ролях, и наконец, "Лавра", на который за месяц не достать билетов - это уже случилось.
Я уверен, что театр-лидер должен вслед за живой историей включать в себя противоречивые и даже противостоящие друг другу фигуры. Мы, похоже, пока единственный театр, где можно увидеть в течение месяца спектакль про молодого Сталина и про Николая Второго, про Столыпина и про Дунаевского, про православных святых Петра и Февронию и про радикальных художников, которые устраивают протестные акции (наша недавняя премьера "На стриме" Александра Звягинцева), про Великую Отечественную войну и про Христовы Страсти (оратория митрополита Иллариона, исполняемая "Виртуозами Москвы")…
Вы чувствуете полную уверенность в своих силах.
Эдуард Бояков: Внутренняя уверенность есть. Но когда я говорю, что наш проект уже случился и есть результаты, это не означает, что позиции нашей творческой команды непоколебимы. Увы, разрушать легче, чем созидать. Люди слетают с куда более высоких постов, чем наши с Захаром Прилепиным, чья политическая карьера (хотя в театре мы обсуждаем с ним только творческие вопросы) нам тоже, наверное, аукается. Надеюсь, что встреча с министром культуры поможет нам многое понять. В том числе разобраться с выводами проверки Министерства…
Той, что выявила нарушения расходования средств на оплату труда, в осуществлении госзакупок и неправильном использовании президентского гранта?
Эдуард Бояков: Мы сразу же устранили часть полученных замечаний, а с другой стороны - мы не согласны. Но это рабочий момент. Спешим пояснить, поскольку все были взбудоражены формулировкой "материалы переданы в прокуратуру", что получили два документа из прокуратуры, в которых сказано, что серьезных нарушений у нас нет, речь именно о замечаниях. Но кто-то пытается раздуть из этого скандальные медийные сюжеты.
Вы считаете, что кто-то старается испортить репутацию нового МХАТа?
Эдуард Бояков: Я просто знаю расценки Telegram-каналов, раздувающих сюжеты против театра. И названия агентств, в этом задействованных. Так появляются кричащие заголовки "Доронина возвращается к управлению МХАТом", хотя Татьяна Васильевна как была так и остается президентом театра. Кому нужны эти глупости, кто заказчики?
Во-первых, мы очень раздражаем либеральную прозападную творческую интеллигенцию. Любовью к России, обращенностью к православной культуре, стремлением на философском и эстетическом уровне противостоять идеологии распада личности и общества. Мы единственный театр в Москве, который на большой сцене сегодня может позволить себе играть, например, Валентина Распутина! И наш "Последний срок" в постановке Сергея Пускепалиса с каждым месяцем все более востребован столичным зрителем.
Во-вторых, есть узкое патриотическое "гетто", многие годы считавшее пространство великорусского и православного дискурса "своим". Их балаганная риторика всем известна - "нас отодвинули, а евреи, капиталисты и гомосексуалисты захватили все посты". Успехи МХАТ разоблачают ущербность этого, поэтому они истово борются против нас.
И наконец, есть третий тип противников - бизнес-структуры, которым в своих интересах везде нужно посадить "своих" людей. А поскольку МХАТ уже фигурирует в государственных бумагах как объект, которого ждет реконструкция ценою не менее 10 миллиардов рублей, то мы для них пусть не самый жирный, но лакомый кусочек. Ни для кого не секрет, что большое количество строительных бизнесов сращено с самыми разнообразными бюрократическими структурами, сидит же бывший замминистра культуры Григорий Пирумов в тюрьме, читаем же мы про скандалы в самых разных сферах - от фармацевтической до сельскохозяйственной. И я бы не сказал, что мы живем в стране, уже не имеющей отношения к подобным сюжетам. Разумеется, этим трем силам нет никакого дела до идеи создания национального театра. Но, я думаю, сильный национальный театр выгоден тем силам, которые действительно служат России - в культуре, в экономике, в политике, по-моему, включая президента.
Новости под заголовком "Доронина возвращается к управлению МХАТом", похоже, рождены изменениями в Уставе театра?
Эдуард Бояков: Изменения в Уставе никак не коснулись Татьяны Васильевны. Они предполагают существенное расширение полномочий директора театра. Он перестает быть просто исполнительным директором, заключает контракт с Министерством культуры, и отчитывается перед ним за все финансовые и экономические действия театра. Я остаюсь художественным руководителем театра. Если все будет правильно сделано, то меня такой поворот может только радовать: у меня остается больше времени на творческие дела.
Это не ситуация двоевластия?
Эдуард Бояков: Конечно, конфликт директора и худрука это самое страшное, он всегда убивает театр, вне зависимости от того, кто в нем побеждает. Но Олег Михайлов, который проработал у нас полтора года сперва завтруппой, а потом исполнительным директором, показал себя серьезным и качественным специалистом. Он опытнейший человек, был директором Камерного театра под руководством Бориса Покровского, и, похоже, что при нем там все делалось ради творчества. Затем он с Натальей Солженицыной создавал музей Солженицына. Для меня очень значимы и Покровский, и Солженицын. В последний день рождения Александра Исаевича Наталья Дмитриевна Солженицына приходила в театр "Практика" посмотреть наш "Один день Ивана Денисовича". Надеюсь, что символика этих событий застрахует и наши с Михайловым отношения. Тем более, что в качестве директора его предложил именно коллектив театра, мои коллеги.
Почему в СМИ все время всплывает идея некоего "реванша" Татьяны Дорониной? У Татьяны Васильевны есть творческие идеи, которым вы не даете реализоваться?
Эдуард Бояков: Все в театре слышали от меня десятки раз, что мы всегда готовы радушно встретить Татьяну Васильевну и рассмотреть любой ее творческий запрос и идею. Но прежде всего мы рады были бы показать ей наши премьеры, потому что за два года, что она не появлялась в театре, у нас произошло огромное количество событий. Здесь новый репертуар, новый зритель, новая реальность - и мы с радостью готовы познакомить ее со всем этим. Изменения в Уставе уж точно ничего не меняют в отношении нашей открытости. Как и нашей творческой стратегии, она не изменится.
Если односложно, то какая она?
Эдуард Бояков: Сотрудничество с лучшими писателями и драматургами. Создание мощной труппы и привлечение выдающихся артистов на отдельные роли. Работа с разными жанрами, в том числе музыкального спектакля (у нас уникальная акустика зала и оркестровая яма). Работа с великим мхатовским наследием. Создание уникальных декораций в сотрудничестве с крупными художниками. Развитие проекта "Открытые сцены МХАТ", который привлекает лучших философов, поэтов, хореографов. Ряд образовательных проектов с ГИТИС, Британской Школой Дизайна и так далее.
Но новости под заголовком "Доронина возвращается к управлению МХАТом", видимо, рождены еще и изменениями в Уставе театра?
Эдуард Бояков: Изменения в Уставе никак не коснулись Татьяны Васильевны. Они предполагают существенное расширение полномочий директора театра. Он перестает быть просто исполнительным директором, заключает контракт с Министерством культуры, и отчитывается перед ним за все финансовые и экономические действия театра. Я остаюсь художественным руководителем театра. Если все будет правильно сделано, то меня такой поворот может только радовать: у меня остается больше времени на творческие дела.
Это не ситуация двоевластия?
Эдуард Бояков: Конечно, конфликт директора и худрука это самое страшное, он всегда убивает театр, вне зависимости от того, кто в нем побеждает. Но Олег Михайлов, который проработал у нас полтора года сперва завтруппой, а потом исполнительным директором, показал себя серьезным и качественным специалистом. Он опытнейший человек, был директором Камерного театра под руководством Бориса Покровского, и, похоже, что при нем там все делалось ради творчества. Затем он с Натальей Солженицыной создавал музей Солженицына. Для меня очень значимы и Покровский, и Солженицын. В последний день рождения Александра Исаевича Наталья Дмитриевна Солженицына приходила в театр "Практика" посмотреть наш "Один день Ивана Денисовича". Надеюсь, что символика этих событий застрахует и наши с Михайловым отношения. Тем более, что в качестве директора его предложил именно коллектив театра, мои коллеги.
Если односложно, то какая она, стратегия?
Эдуард Бояков: Сотрудничество с лучшими писателями и драматургами. Создание мощной труппы и привлечение выдающихся артистов на отдельные роли. Работа с разными жанрами, в том числе музыкального спектакля, чему способствует уникальная акустика зала и наличие оркестровой ямы. Работа с великим мхатовским наследием. Создание уникальных декораций в сотрудничестве с крупными художниками. Развитие проекта "Открытые сцены МХАТ", который привлекает лучших философов, поэтов, хореографов. Ряд образовательных проектов с ГИТИС, Британской Школой Дизайна, университетом "Синергия". Все вместе и создает феномен национального театра.