Каким был знаменитый белорусский поэт Анатоль Астрейко
Песочное на литературной карте Беларуси - место абсолютно уникальное. Здесь появились на свет сразу два знаменитых поэта-песенника - за семь лет до Астрейко тут родился Адам Русак, автор хорошо известных строк "Бывайте здоровы, живите богато". Сами жители Песочного богато особенно никогда не жили, будущий поэт Астрейко в детстве прошел полный курс нелегкой сельской работы, включая и починку нехитрой обуви. Крещен он был Акимом, но в семье мальчика все звали Толей. Всего в жизни способному крестьянскому сыну удалось добиться за счет упорной учебы и тяги к чтению. Советская власть открыла в Песочном новую школу, а белорусский язык в ней преподавал родной дядя Астрейко Иван Шаблюк, который мог часами читать наизусть Коласа и Купалу. Поэтический дар у мальчика проявился еще в школе, но первые стихи сочли подражанием Есенину и печатать не торопились.
Астрейко прилежно занимался в Минске в педтехникуме и на литературном факультете пединститута, получил богатый опыт журналистской работы в газетах Полоцка, Орши и Горок, а также в минских изданиях, перед войной, в 1940-м, выпустил свой первый поэтический сборник. С началом войны поэт стал ответственным секретарем газеты-плаката "Раздавим фашистскую гадину", его дважды отправляли на оккупированную территорию. Там поэт освоился быстро и стал одним из авторов очень острого письма белорусских партизан Адольфу Гитлеру, написанного на манер сочинения запорожцев турецкому султану. В партизанской бригаде имени Чкалова Астрейко написал поэтический сборник "Слуцкий пояс", который за полтора месяца был изобретательно издан в лесной глуши. Книгу напечатали в 1943 году на плохонькой бумаге, захваченной в разгромленном немецком гарнизоне, шрифты получили, совершив нападение на типографию в Слуцке, краску изготовили из смеси ваксы с сажей, раздобыли даже медную проволоку на переплет. Удалось издать целую тысячу экземпляров - и книга понравилась настолько, что партизаны не рвали ее на цигарки.
Поэты довольно часто бывают людьми мрачными, но Астрейко был обладателем совершенно иного темперамента. В самые непростые времена он неизменно оставался человеком жизнерадостным и совсем не случайно перевел на белорусский язык "Вакхическую песню" Пушкина. Считал, что самые лучшие девушки - в родных краях, в окрестностях Слуцка, с ними и до ста лет дожить можно:
- Выбірай дзячыну Слуцку,
- З ёю ты не прападзеш,
- Па-сяброску ды па-людску
- Да стагоддзя дажывеш.
С такой жизненной позицией вполне можно было вместо долгих лет жизни угодить и в места не столь отдаленные, но поэта хранила судьба и белорусский руководитель Пантелеймон Пономаренко, после войны ценивший талантливых литераторов. Иван Шамякин вспоминал, как проходил в 1946 году первый послевоенный пленум Союза писателей БССР: "Меня, бывшего солдата, очень удивила, порадовала демократичная атмосфера. Не было генералов и полковников. И смелость высказываний, особенно в ресторане. Анатоль Астрейко, партизан, в подпитии критиковал самое высокое начальство, читал нам остроумные эпиграммы на коллег, на министров. Не трогали только Сталина и Пономаренко... Что мы, пьяные, говорили - тот же Астрейко, Макаёнок, Рылько, - так, по теперешнем понимании того времени, нас всех должны были посадить. Не посадили никого..."
Вскоре после войны поэт написал свои главные, как сейчас видится, стихи о Немане, которые замечательный белорусский композитор, автор гимна Республики Беларусь Нестор Соколовский (1902-1950), положил на музыку незадолго до своей безвременной кончины. На всю страну величественная песня на слова Астрейко прозвучала в феврале 1955 года в Москве на декаде белорусского искусства и литературы в исполнении обладавшего прекрасным голосом народного артиста СССР Николая Ворвулёва (1917-1967). Оперного певца за выступление на этой декаде оперативно наградили орденом Ленина, а массовому кинозрителю его исполнение тогда же, в 1955-м, стало доступно из снятого на "Беларусьфильме" фильма-концерта.
Время интересным образом обошлось с текстом знаменитой песни, главный посыл которой в том, что река Неман "и песня, и слава народа моего и земли", а берега ее чудесно расцвели садами после войны при советской власти. Если сравнить вариант, который в середине 1950-х пел Ворвулёв, с тем текстом, который исполнял Иосиф Кобзон, например, на "Славянском базаре в Витебске" в 1996-м, то бросается в глаза позднейшая смягченность формулировки о врагах белорусского народа, сложивших голову на Немане. В самом первом куплете первоначального варианта речь шла о том, что берега реки устланы "костями бешеных зверюг". И современникам было хорошо понятно, что имеются в виду не только захватчики совсем недавние, немецко-фашистские, но и хорошо памятные неманским белорусам поляки, владевшие этими краями до сентября 1939 года.
Астрейко совершенно сознательно не стал упоминать в своих стихах нацистов, давая почувствовать тогдашним читателям и слушателям множественность "вражьей стаи". А вскоре с текстом случилось примерно то же самое, что и со знаменитой песней братьев Покрасс о трех танкистах, где, дабы не смущать послевоенных японцев, самураев заменили как раз таки на "вражью стаю". Из песни о Немане ради дружбы с народной в ту пору Польшей исключили "бешеных зверюг", но главное вымарать было невозможно. Анатоль Астрейко ярко и доходчиво донес до массовой аудитории, что Неман отныне и во веки веков - река белорусская.
