На стрим-сервисе KION начался показ сериала "Вертинский"

Сериалы о легендах нашего искусства привлекают зрителей автоматически - об Орловой, Серовой, Гурченко, Высоцком, теперь о Вертинском. Конечно, здесь примешено и любопытство толпы, о котором писал Высоцкий, типа "давай подробности", - но жажда жареного всегда уводит внимание въедливого зрителя в сторону от реального авторского замысла. Просто повторить Орлову, Гурченко или Вертинского не дано никакому гению. Задача - чтобы передать некий образ, сложенный как самой звездой, так и ее временем. Возбудить цепь часто фантазийных воспоминаний, дополнив их деталями реальной биографии, но не чураясь и доли субъективных авторских "вариаций на темы".

Вертинский - фигура, сквозь силуэт которой как никогда ясно просвечивает время. Все бури эпохи прошли через его судьбу, столь же блестящую, сколь и драматичную. Оба слоя темы - в центре сериала Авдотьи Смирновой. Судить о нем по первым двум "эпизодам" невозможно и не нужно - достаточно того, что фильм уже по макушку погрузил нас и в Москву Серебряного века, и на залитые кровью поля Первой мировой, и в Одессу, где власть одна сменить другую спешит, дав для передышки полчаса. Мы расстаемся с Вертинским на трапе проржавевшего корабля, который увозит бегущих от советской эры людей в эмиграцию, в неизвестность. Нам еще предстоит пройти вместе с ним через притоны Константинополя, ночные клубы Бухареста, кабаре Парижа, концертные залы Нью-Йорка и Шанхая, через встречи с другими легендами тех времен - Федором Шаляпиным, Марлен Дитрих…

Звезды немого кино Иван Мозжухин и Вера Холодная, художник Александр Осьмеркин из "Бубнового валета" уже появились в первых двух частях сериала и наверняка вызовут множество разногласий по поводу того, похожи или нет актеры Павел Ерлыков, Паулина Андреева (обозначенная в титрах как "Паулина Андреевна"), Степан Девонин на свои прототипы. По мне, вполне достаточно, что все они с той или иной степенью убедительности отображают определенный тип характера, занимая свое место в общем пазле.

Центр внимания, разумеется, Вертинский. В этой роли чрезвычайно органичен Алексей Филимонов - здесь есть даже внешнее сходство, не говоря о том, с какими тщательностью и тактом воспроизведены картавость, фирменная жеманность "вечного Пьеро", даже манера пения. Поет Филимонов сам, не тщась имитировать голос Вертинского и не копируя, а восприняв и усвоив неповторимый стиль его пения. Думаю, это единственно убедительный способ сыграть то, что нельзя буквально повторить, но можно передать окружавшую легенду магнетическую ауру.

Этот ко многому обязывающий сериал целиком зависит от крупности личности и яркости характера не только персонажа, но и выступающего в этой роли актера. И если веселая сходка молодых поэтов и художников в начале сериала напоминает обитателей мансарды даже не из пуччиниевской "Богемы", а скорее из кальмановской "Фиалки Монмартра", и еще не совсем ясно, кто есть кто, то с первых явлений непреклонного Ильи Ивановича - отца Мозжухина или капитана Бурковской из осведомительного отдела эти эпизодические персонажи сразу заставляют сосредоточиться и следить за ними неотрывно - и Андрей Смирнов, и Анна Михалкова демонстрируют классическую школу игры максимально емкой и характерной, оба сразу врезаются в память и заставляют ждать продолжения.

Самые емкие из эпизодов пришли из жизни, которая лучший драматург. "Вы не можете запретить мне жалеть убитых" - говорит Вертинский, вызванный для объяснений в ЧК. "Надо будет - и дышать запретим" - отвечает ему ЧК фразой, на которую не отважился бы и Шекспир. Но вместить огромную, переполненную встречами и драмами судьбу даже в сериал - задача более чем сложная, здесь пунктирность рассказа почти неизбежна. Режиссер выбирает монтаж событий резкий и контрастный: расслабленность московской богемы круто обрывается в ад залитых кровью вокзалов Первой мировой, работа Вертинского в санитарном поезде показана как школа становления личности, ее закалки. Камера не чурается кадров натуралистичных, но и это необходимо, чтобы передать уникальность судьбы, целиком сложенной из таких контрастов, для обывателя непереносимых.

Это, если разобраться, была жизнь человека, рожденного для самых безумных авантюр. Картавя, стал актером и сделал картавость своим фирменным знаком. Пересекал границы стран и континентов с саквояжиком в руке, не ведая, что будет завтра. Встречая на пути прекраснейших женщин века, обрел семейное счастье только на склоне жизни. Имея мировой успех, упрямо стремился на родину, которая, правда, не упекла его в ГУЛАГ, как многих блудных сынов своих, но бросила в пучину официально утвержденного забвения. Плавность повествования о такой личности была бы невозможна, неестественна, и придирчивые знатоки биографии Вертинского наверняка отметят множество важных деталей и нюансов, как бы не замеченных сценаристами Авдотьей Смирновой, Анной Пармас и Джоном Шемякиным. Как и "волюнтаризм" авторов, вольно трактующих отношения героя с Верой Холодной, или передавших текст "Кокаинеточки" то ли безвестного В. Агатова, то ли самого Вертинского некоему другу-поэту Косте (Сергей Уманов). Очевидно и то, что появлению сериала предшествовала тщательная работа с документальными источниками, лакуны и "прорехи" здесь обдуманны и выполняют свою художественную задачу. С какими-то из решений, возможно, по завершении сериала захочется поспорить, но то, что авторы имеют на них право, по-моему, безусловно.

А пока уже две серии, явившись, заставили достать из шкафов полузабытые диски с голосом Вертинского - прошлое страны и героя соединилось с нашим снова неопределенным настоящим.