"Холодный расчет": Пол Шредер возвращается к проблематике "Таксиста"
Картёжника, конечно, неспроста зовут Уильям Телл (ну да, Вильгельм Телль): где-то в глубине его души тлеет огонёк мести и вины, но он вроде бы научился этот огонёк гасить. Ежедневные стриты, флеши, каре - комбинации бегства от реальности. Лишённая эмоций механическая рутина, видимо, позволяет что-то заглушить. Хотя и её Биллу мало. Заселяясь в очередной захолустный мотель, он затягивает всю мебель белым саваном простыней; бесцветность и пустота маскируют скрытую одержимость. Такова, в принципе, вся его жизнь - пока не рвануло.
По-своему одержим и создатель "Холодного расчёта" Пол Шредер, чью фильмографию, включая сценарные работы, на девяносто процентов составляет более-менее одна и та же история - про то, как психологические травмы и гнусный политический климат делают из человека функцию. Формула не меняется со времён "Таксиста". Там Вьетнам - здесь "Абу-Грейб". Там Трэвис Бикл пытается победить ПТСР монотонной ночной ездой - здесь боль успокаивается в зелени сукна и столбиках фишек. Там дневник - и здесь дневник. Там Джоди Фостер - здесь Тай Шеридан; да, сдвинуть героя с мёртвой точки снова удаётся кому-то юному, но стоило ли сдвигать? Шредер, кажется, по сей день не отыскал чёткого ответа.
Впрочем, в самой по себе бесплодности поиска есть определённая, заслуживающая уважения честность. Если соавтор "Таксиста" - католик Скорсезе - с возрастом стал заметно сентиментальнее и теперь оставляет даже самым пропащим негодяям щелочку, откуда за ними присматривает Бог, то у строгого протестанта Шредера всё по-прежнему зависит от людей. Им надевать ярмо греха, им его носить, им же его снимать - или не снимать, сполна расхлёбывая последствия, причём не где-нибудь в запределье, а здесь и сейчас. По крайней мере, так оно устроено в Соединённых Штатах, у которых грехов накопилось столько, что рассчитывать на чудесное вмешательство свыше и на катарсис стоит едва ли.
Максимум - на прощение среди себе подобных. Не случайно финальной сценой The Card Counter воспроизводит "Сотворение Адама" Микеланджело - с той поправкой, что ни одна из тянущихся друг к другу рук не принадлежит Всевышнему. Это, кстати, чуть ли не единственная здесь броская художественная метафора; в целом фильм предельно скуп на визуальное. Кино для Шредера не цель, но сугубо техническое средство - способ высказаться о выхолащивании человеческих душ милитаризмом и насилием. Под стать - выхолощенным до стерильности, заунывно монохромным - выглядит пространство фильма. Оскар Айзек всю дорогу ходит с непроницаемым покерфейсом, персонажи схематичны, ракурсы статичны, интерьеры абстрактны. Даже кошмарные сны Телла не вызывают особых чувств.
Единство формы и содержания высоко оценили в Венеции. Рядовому зрителю наверняка придётся труднее: вне контекста шредеровского творчества, без учёта его социально-политических и религиозных взглядов "Холодный расчёт" может показаться обидным шулерством. Афиша вроде бы обещает забористый карточный триллер со звёздами, а на экране сухая, минималистичная - скучноватая, пожалуй - драма, которая что-то там бубнит себе под нос про злую Америку, не слишком стараясь вас развлечь. Будто Голливуд до сих пор Новый, и публицистика важнее кинематографа. Ну ладно. Классик же. Имеет право быть старомодным.