Будучи 20 лет главным кремлевским врачом, Евгений Иванович отвечал за здоровье не только советской политической элиты, лидеры стран социалистического лагеря также консультировались у него. В любое время дня и ночи Чазов мог позвонить Юрию Андропову. В 1987 году Михаил Горбачев предложил Чазову возглавить Минздрав.
Евгений Иванович! Почему выбрали вас?
Евгений Чазов (смеется): Я честный, порядочный врач. Горбачева знал давно. Дружили? Так бы я не сказал. Обсуждали различные проблемы медицины. В общем, так распорядилась жизнь.
Помню, вскоре после этого назначения пришла в министерский кабинет в Рахмановском переулке. Посочувствовала хозяину кабинета: зачем ему, с его регалиями, с его международным авторитетом эта "головная боль"? Ведь уходили на задний план интереснейшие исследования, директорская работа в Кардиологическом центре, возможность хоть ненадолго забраться в любимые горы Приэльбрусья, отдых в кругу семьи... Оказалось, все попытки Чазова отказаться от должности были тщетны. А Горбачев обещал со временем отпустить Евгения Ивановича. И, главное, принял условия Чазова: о повышении финансирования службы здоровья, о повышении зарплаты медикам. В 1980 году американский профессор Бернард Лаун и Евгений Чазов организовали движение "Врачи мира за предотвращение ядерной войны", чем немало поспособствовали подписанию соглашения о прекращении гонки вооружений. И за это в 1985 году они отмечены Нобелевской премией мира.
Написанные Евгением Ивановичем книги "Как уходили вожди. Записки главного врача Кремля", "Жизнь прожить - не поле перейти" дадут фору самым популярным детективам. Читаются взахлеб, оторваться невозможно. Жанр?.. Воспоминания о прожитых годах? Конечно. Удивляет память автора. Философский трактат? Безусловно. Такое оригинальное осмысление прожитого, пережитого. Комментарий специалиста? И это тоже. И какой умный, какой мудрый комментарий. Учебник жизни? По большому счету именно так. Тем более что редко кому выпадает такая блистательная, такая уникальная жизнь и судьба.
Если честно, мне хочется цитировать только что прочитанную книгу "Жизнь прожить - не поле перейти". Но мы же договорились об интервью. Надо задавать вопросы.
Вы признанный миром лидер в области лечения, профилактики, реабилитации заболеваний сердца, сосудов. На ваш взгляд, это самые страшные болезни?
Евгений Чазов: Самое страшное заболевание человека - острая душевная недостаточность.
С ней бороться можно?
Евгений Чазов: Проблематично. Сталкивался с этим не однажды. Что порождает? Много причин. Тут и зависть, тут и предательство, и мстительность.
Вы говорите об этом со знанием дела. Вас предавали? Вы мстили?
Евгений Чазов: Я прожил долгую жизнь. Было все. Сколько страданий принесли мне некоторые из учеников! Но я прощал им эти пакости. Когда-то меня поразил мой отец, рассказав одну историю. Однажды после разгрома колчаковских соединений они с мамой увидели во дворе казармы пленных. Мама вдруг взяла отца под руку, и он почувствовал, что ее трясет. Отец спросил: "Что случилось? Тебе плохо?" Мама дрожащим голосом ответила: "Пойдем скорее отсюда. Я увидела казака, который нас расстреливал". Был такой страшный момент в жизни моей мамы. Она тогда чудом осталась жива. Отец сказал ей: "Надо об этом всем рассказать!" "Ни в коем случае, - ответила моя мама. - Пусть Бог будет ему судьей. Я не хочу брать на себя убийство этого человека - его же тут же ребята расстреляют". Канон православия, принцип честного человека: никогда не мсти или мсти, как говорили философы, хорошим отношением к этому человеку - я пронес через всю жизнь. Да, прощал. И знаете, что заметил: после свершенных гадостей люди не только не добивались того, чего им хотелось, но их постигали болезни, неудачи в работе, алкоголизм.
В разное время вы были руководителем кремлевской медицины, министром здравоохранения страны. Вы лечащий врач первых лиц не только нашей страны. В конференц-зале, через который надо пройти, чтобы попасть в ваш директорский кабинет, немало фотографий, где вы с руководителями разных стран, с выдающимися политическими, культурными деятелями, представителями разных конфессий... Для вас врачевание тесно переплеталось с политикой?
Евгений Чазов: Конечно. Четвертое управление - Кремлевка - это сплошная политика. Например, каждый месяц я встречался с Андроповым, обсуждали не только болезни. Кстати, Андропов писал неплохие стихи. А Леонид Ильич Брежнев, можно сказать, спас мне жизнь...
То есть?
Евгений Чазов: Незадолго до своей смерти в 1982 году Леонид Ильич поехал в Ташкент. Там у него была встреча с рабочими. Случилась авария. У Леонида Ильича перелом ключицы. Он из Ташкента переехал в Кисловодск. Попросил его навестить - кроме перелома ключицы у него были другие заболевания. Но к моменту моего приезда он уже выздоравливал. Мы с ним не были друзьями, не общались домами. Но часто обсуждали свои вопросы. Я был тогда депутатом Верховного Совета. Выступал резко, дерзко. Помню, во время перерыва члены Политбюро нахваливали выступление колхозницы. А Брежнев, который был при этом, сказал: "Лучше всех выступил мой Евгений". Как он меня спас? Мне пора было возвращаться в Москву. Должен был на машине ехать в Минводы в аэропорт. Леонид Ильич говорит: "Возьми мою машину, Евгений". Я поехал на его машине. Оказывается, за мной охотились - многим перешел дорогу, потому как успешно лечил. Теперь об этом можно говорить - совершенно секретное рассекречено.
Что еще рассекречено?
Евгений Чазов: Секретный по просьбе Брежнева полет в Египет для лечения Насера. Даже в египетском посольстве не знали, что я Насера лечу. Только в самолете с удивлением спросили: "Ты тоже был в Египте?" А Насер предложил посетить Александрию: "Я вам дам самолет". У меня там была хорошая переводчица. В аэропорту она мне вдруг говорит: "Мы самолетом не полетим". Как? Почему? Она без объяснений, но очень твердо: "Поедем на электричке". Поехали на электричке в Александрию.
А в чем было дело?
Евгений Чазов: Хотели убрать Насера. А тут приехал русский профессор и спас его.
Да вы просто везун...
Евгений Чазов: Не всегда. В 1989 году чуть не погиб. Осенью был в Краковском медицинском университете. Там мне присвоили звание почетного профессора. На машине возвращался после торжеств в Варшаву, чтобы оттуда лететь в Москву. Я сидел на заднем сиденье справа. И тут на шоссе часов в пять вечера в нашу машину неожиданно врезался на огромной скорости грузовик. Я попытался правой рукой открыть дверь машины. Ни рука, ни правая нога не работали. Короткая потеря сознания. Сзади шла машина сопровождения. Ее пассажиры помогли выйти. У меня перелом правого предплечья и разорваны мышцы правой ноги. Это был год, когда Польша очень плохо к нам относилась.
Чазов берет мою руку и прикладывает ее к правому предплечью. Четверть века прошло с той аварии на шоссе. Но следы перелома чувствуются даже через рукав пиджака и белого халата.
Почему так велико желание россиян лечиться за рубежом? Всегда ли это оправданно?
Евгений Чазов: Не надо болезненно относиться к этому. Человек вправе искать себе лучшего врачевателя. Всегда ли оправданны надежды на избавление от болезни за пределами страны? Далеко не всегда. Мы 35 лет работали вместе с американцами. Абсолютно на равных. Наши сотрудники летали в США, их - к нам. Многое взяли у нас. И это нормально. Медицина, врачевание не должны иметь границ. Ведь и болезни границ не знают. В 90-е годы 120 человек из нашего центра уехали в США, Канаду, Израиль, Францию. Это специалисты хорошего уровня. Многие вернулись. Вот один пример. Когда-то лечил Константина Симонова. Он болел тяжело - легкие, сердце. Его жена активно пыталась его спасти. Как-то она мне говорит: "Я верю нашим врачам. Но я пригласила специалистов из-за границы". В ту пору это было непросто. Сказал о намерении жены Симонова Леониду Ильичу. Кстати, Брежнев хорошо относился к поэту. Как-то он мне сказал: "Я еду в Сталинград. И туда едет Симонов. Хочу поломать отторжение к нему". Тогда у Константина Симонова была очень нелегкая пора в жизни. И Брежнев ему помог. И на мое сообщение о зарубежных специалистах ответил: "Пускай приезжают. Лишь бы помогли". Приехали два врача. Сказали то же, что и мы. Не спасли. Но это не потому, что специалисты плохие, а потому что не всегда, не всех можно спасти.
Для вас врачевание и политика, как говорится, в одном флаконе. Но все-таки перейдем к врачеванию. Вы когда-то вернули к жизни маршала Жукова... Вы руководите созданным вами уникальным, не имеющим в мире аналогов центром кардиологии, в составе которого завод по производству лекарств.
Евгений Чазов: У нас работают не только медики. Все вместе разрабатываем новые препараты. Вот создали рефралон. В течение 15 минут он блокирует мерцательную аритмию. 14 лет шли мы к этому результату. В августе он "уйдет" в широкую практику. Мощностей нашего завода хватит на то, чтобы обеспечить препаратом всю страну. Еще один препарат - оксаком. Это новое направление в фармакологии. Он снижает риск гипертонического криза. Действует быстро, мягко. У нашего центра три контракта на создание в ближайшие четыре года пяти современных препаратов для борьбы с сердечно-сосудистыми болезнями.
Препараты - это очень хорошо. Но лучше бы не заболеть. Как избежать развития болезней?
Евгений Чазов: Надо с детства создавать тот образ жизни, который больше всего подходит именно вам. Не всем подряд, а именно вам. Мы же, в том числе и врачи, многого не знаем. Как жить? В организме все едино: мозг, сердце, сосуды. Мозг не только думает. Он регулирует все системы. Как он это делает? Появились новые возможности его изучения. У меня мечта: узнать, как он регулирует стенки сосудов.
Вы ведете здоровый образ жизни?
Евгений Чазов: А что это такое? Я никогда не курил. Всегда работал и работаю с утра до ночи. Раздельное питание? Обязательно выпивать два литра воды в день? Не есть мяса? Вегетарианство? На завтрак обязательно геркулесовая каша? А я люблю на завтрак сладкий чай. Можно с вареньем. Бутерброд с докторской колбасой, а если есть возможность, то с икрой. Копченую колбасу, сливочное масло, жир не ем. Хлеб люблю белый. Если есть пельмени, с удовольствием их ем. У каждого человека своя диета, своя норма. Главное не переедать. Много есть вредно. Еще вреднее давать огульные советы, единые для всех. Надо смотреть не на то, что ты ешь, а на состояние организма.
А как быть с расхожей ссылкой на вас о пользе для здоровья 50 граммов коньяка?
Евгений Чазов: Я так никогда не говорил. А дело вот в чем. Когда Михаил Сергеевич Горбачев начал бороться с пьянством, когда стали вырубать виноградники, я в одной телепередаче официально заявил о своем отношении к закону о запрете алкоголя. Я сказал, что каждый человек имеет свои особенности, что запрещать ничего нельзя. Не будет хороших напитков, станут пить всякую дрянь, а это опасно для здоровья. Каждый должен знать свою дозу, и 50-100 граммов алкоголя не навредят. Это как одна таблетка лекарства - во спасение, а горсть - станете инвалидом. Утром следующего дня ведущего той программы вызвали в ЦК партии: "Мы вас выгоним за такие заявления". А он в оправдание: "Это не я сказал, а Чазов, глава Кремлевки". Сам я не пью. Но когда застолье, могу позволить себе 100 граммов.
Евгений Иванович! Вы всемирно известный врач. А вот сидит в районной поликлинике участковый терапевт. Ему выделены минуты на каждого пациента. В коридоре очередь на прием, зарплата мизерная. Он может быть счастлив?
Евгений Чазов: Все зависит от того, какой человек этот врач. К сожалению, исчезло многое из старой медицины. Раньше, например, сельский врач был на такой высоте... А конкурсы в мединституты зашкаливали... Теперь врачебные должности заняты лишь на 85%. Особенно в сельской местности. Медицина отличается от других специальностей. Тут важен характер человека. Если характер чиновничий, то это беда. К больному, который пришел к вам, надо отнестись как к родственнику или другу. А не как чиновник: здравствуйте, до свиданья. Врач должен обладать всеми свойствами, которые обозначены Господом. Нельзя, чтобы врач был как чиновник. Милосердие - основа врачевания. Нас так учили. И это правильно. Всегда сотрудникам говорю: больной - близкий человек, а не кролик.
В книге "Жизнь прожить - не поле перейти" каждая глава начинается с эпиграфа. И эпиграф - строки Пушкина...
Евгений Чазов: Это мой бог. В моей библиотеке есть все, что возможно, и самого Пушкина, и о нем.
А более современная поэзия?
Евгений Чазов: Константин Симонов.
Набираюсь нахальства, декламирую: "В Ленинградской гостинице, в той, где сегодня пишу я, между шкафом стенным и гостиничным тусклым трюмо..." Евгений Иванович прерывает: "Симонов. "Пять страниц".
Но уж если о поэзии, то хочется о личной жизни. Знаю, не любите об этом. Но... Вы счастливый человек?
Евгений Чазов: Счастье бывает разное. Счастлив тем, что мог делать то, что хочу, что дети стали врачами. Но в личной жизни - нет. Три жены умерли. А женщины играют большую роль в нашей судьбе. Они делают нас мудрее, целеустремленнее в молодости и сохраняют нашу молодость в старости. Я отдал жизнь работе. Врачевание всю жизнь было основой моего существования. Жалею ли я об этом? Даже сейчас, в старости, не могу ответить однозначно. Нет... Ни минуты не жалею, что жил именно так.
…1 июня 2015 года. В тот день исполнилось 70 лет Российскому кардиологическому научно-производственному комплексу. В книге Евгения Ивановича "Жизнь прожить - не поле перейти" прочла: "Я помню, как после открытия построенного кардиокомплекса в 1982 году в популярной газете "Нью-Йорк таймс" появилась статья "Городок кардиологов под Москвой" с дифирамбами в наш адрес. Да это и было понятно, если сравнивать наш кардиокомплекс с американским кардиологическим центром - Институтом сердца, легких и крови в Бетезде, под Вашингтоном, напоминающим простую больницу".
Американцы ничего не преувеличивали. Их уже тогда изумлял этот огромный кардиокомплекс, вобравший в себя научные исследования практически по всем основным направлениям кардиологии.
- В 80-е годы в рамках государственного договора российские кардиологи тесно сотрудничали с американскими коллегами, проводили совместные научные работы, симпозиумы, - говорит Евгений Иванович. - И естественен был интерес американской печати к нам.
История становления комплекса - это не только летопись возникновения и развития кардиологии в нашей стране. Это важнейшая глава в истории всей отечественной медицинской науки, отечественной службы здоровья.
А началась она в 1945 году. В год Великой Победы, в год начала восстановления страны после тяжелой борьбы против фашистской агрессии. Еще в апреле принимается решение открыть в составе сформированной Академии медицинских наук (АМН СССР) Институт экспериментальной и клинической терапии. Ему предназначено было решать проблемы медицины внутренних болезней. Первым директором института стал известный терапевт академик РАМН Владимир Зеленин. Через три года на этой должности его сменил молодой, но очень талантливый ученый и врач, впоследствии академик Александр Мясников. При нем научные исследования были посвящены прежде всего гипертонической болезни и атеросклерозу.
Институт в ту пору был совсем небольшой, ютился в районе Сухаревки. Возможности Александра Леонидовича и его коллег были ограничены. Тем не менее уже тогда институт стал ведущим в стране учреждением по изучению проблем сердечно-сосудистой патологии. Большинство выполненных здесь исследований были приоритетными для СССР, велись на международном уровне. Под руководством Мясникова сформировалась отечественная школа кардиологов.
В 1959 году по велению Никиты Хрущева было закрыто несколько министерств. И большое здание министерства судостроения передали институту Мясникова. Вместо двух клинических отделов стало пять. Появилось больше коек. Иными словами, переезд означал создание новых отделений, экспериментальных и клинических лабораторий.
Исследования коронарного кровообращения и его регуляция, почечное кровообращение и гипертония, сократительная функция сердца, механорецепторы сердца в норме и при ишемии, стресс и регуляция артериального давления, клеточная электрофизиология сердца и аритмии... Вот такой перечень. Не уверена, что полный. И я снова цитирую Евгения Ивановича:
"Надо отдать должное Александру Леонидовичу Мясникову. Он быстро и безошибочно определял значимость того или иного метода лечения, какого-то нового направления или принципа в науке и медицине. Он, не задумываясь, смело поддержал предложение о необходимости пересмотра системы лечения больных с инфарктом миокарда с внедрением принципа ранней их госпитализации в специализированные отделения".
И не могло быть иначе. Могло быть только так: Институт кардиологии носит имя великого Мясникова.
60-е - 70-е годы прошлого века - время глубоких исследований по атеросклерозу и инфаркту миокарда. В 1963 году впервые в стране и одним из первых в мире создается специализированное отделение для лечения больных острым инфарктом миокарда с палатой интенсивного наблюдения. Это уже детище самого Чазова и его сотрудников.
Наверное, у каждого научного учреждения есть свои знаменательные даты. Есть такие и у нашего юбиляра. Одна из них - 5 июня 1975 года. В этот день в отделении неотложной кардиологии, чтобы спасти пациента, впервые в мире больному с инфарктом миокарда был произведен тромболизис с помощью внутрикоронарного введения фибринолизина. А проще говоря, появился признанный во всем мире, а созданный именно здесь принципиально новый метод лечения - тромболитическая терапия. Метод стал использоваться при инфаркте миокарда на догоспитальном этапе кардиологическими бригадами "скорой помощи".
Прошло много лет. Евгений Иванович вспоминает, как в большом зале заседаний в Далласе собралось около 10 тысяч членов Американской ассоциации сердца. Среди десяти ученых мира всех времен прозвучало и имя русского профессора Чазова как создателя метода тромболитической терапии.
Одновременно с внедрением в практику тромболитической терапии в институте разрабатывалась система реабилитации больных, перенесших острый инфаркт миокарда, велись исследования по хронической ишемической болезни сердца.
В 1965 году Александр Мясников скоропостижно скончался. И директором института стал его ученик - тогда профессор Евгений Чазов. А после того как Евгения Ивановича назначили начальником Четвертого Главного управления при Министерстве здравоохранения СССР, то бишь кремлевской медицины, директором института стал профессор Игорь Шхвацабая.
Шли исследования возможностей диагностики и лечения вторичных форм артериальной гипертонии. Появилась экспериментальная лаборатория электрофизиологии сердца. Вместе с Институтом фармакологии АМН СССР были созданы два антиаритмических препарата - этмозин и этацизин. Одними из первых в стране здесь стали проводить операции по имплантации искусственных водителей ритма. Открыли лаборатории физиологии кровообращения, физиологии сердца, которые переросли в отдел физиологии Института экспериментальной кардиологии...
Еще одна дата - 16 мая 1973 года. Проведено первое клиническое эхокардиографическое исследование. Оно, результат появления в науке и врачевании метода эхокардиографии, и стало возможным благодаря настойчивости освоения, внедрения метода профессором Юрием Беленковым. Теперь метод ультразвукового исследования сердца, можно сказать, на потоке. Без него немыслима неинвазивная диагностика пороков сердца, кардиомиопатий, оценка функционального состояния сердца и сосудов.
В 1975 году по постановлению Совмина Институт кардиологии имени Мясникова получает новый статус: отныне он Всесоюзный кардиологический научный центр (ВКНЦ) АМН СССР. А возглавил центр его основатель, академик, Герой Социалистического труда, лауреат Государственной премии Евгений Чазов. Центр становится головным учреждением и координатором научных исследований по кардиологии в стране. В это время идет строительство того самого комплекса из соединенных между собой зданий, который, без преувеличения, известен сегодня кардиологам всего мира.
Комплекс справил новоселье в 1982 году. В новых стенах разрабатывался метод баллонной ангиопластики почечных и коронарных артерий. Был создан отдел магнитно-резонансной томографии. В 1984 году открылось современное отделение кардиохирургии, которое возглавил тогда профессор, а ныне академик Ренат Акчурин. К слову, именно здесь, именно Ренат Сулейманович в 1996 году оперировал сердце президента Бориса Ельцина. Об этой операции, об акчуринской команде, команде медиков центра, мы тогда подробно рассказали в газете. Еще одно событие восьмидесятых годов по той простой причине, что связано оно с другом нашей газеты - Героем Советского Союза, космонавтом, профессором Олегом Атьковым. В ту пору он был сотрудником кардиоцентра. Олег Юрьевич не просто слетал в космос - отработал на борту орбитальной станции "Салют-7" 247 суток!
А потом был распад Советского Союза... ВКНЦ стал называться Кардиологическим научным центром РАМН, а затем Российским кардиологическим научно-производственным комплексом Минздрава РФ. Да, менялись названия. Но оставалось, остается и ныне самое главное: мощный научный и клинический потенциал.
Каждый раз, когда приезжаю в кардиоцентр, отмечаю про себя какой-то особый настрой этого учреждения. Сколько известных всему миру, сколько никому не известных прошли здесь обследование, лечение, скольких здесь вернули к жизни... Менялись сотрудники. Но всегда в раздевалке у входа вежливо объясняют, как к кому пройти. Не только театр начинается с вешалки? Мне кажется, не сыскать другое такое учреждение, в котором у директора 56 лет был один и тот же секретарь. Такое возможно только у Чазова - секретарь Евгения Гавриловна Мягкова...