Улыбка и правда

Стриминговый сервис Netflix выпустил заключительный сезон комедийного сериала Рики Джервейса "Жизнь после смерти" (After Life), в котором режиссер, сценарист и актер по совместительству сумел преодолеть проклятье своих предыдущих проектов - он все-таки снял третий сезон. И несмотря на увеличившуюся составляющую черного юмора, на сей раз ощутимо выходящего за рамки приличного, общее впечатление, на которое преимущественно влияет содержание последних эпизодов, на редкость приятное.

Герой Рики Тони перестает думать о самоубийстве, что позволяет ему перейти к относительно нормальному взаимодействию с окружающими, которые начинают вести себя в его компании более естественно, чем раньше. Изобретательность Тони по части выведения из себя всех, до кого он может дотянуться, на грани исчерпания: проломленное кактусом стекло не притормозившей на перекрестке машины не приносит удовольствия, спортивная победа над братом покойной супруги чуть не заканчивается трагедией, эскапада в паб с прахом отца приобретает явно гротескные черты… А все те, кого Тони держит на постоянном прицеле, больше не желают идти в том направлении, в котором безутешный вдовец их посылает.

Видимо, теперь наступил его час сделать шаг навстречу - своим страхам, предубеждениям, не всегда понятно, откуда взявшимся принципам, самоподдерживающимся на одном лишь ослином упрямстве. Пересматривая очередные видео с Лизой, Тони все больше задумывается над смыслом жизни и над посмертной судьбой человека, которого он любил больше всего на свете. Что в очередной раз приводит его на кладбищенскую скамейку с Энн и заставляет подумать о том, кем в действительности могут быть проекции божественного образа.

Это простые смертные. Те, над кем Тони еще недавно подтрунивал, начинают по-новому ощущать его деятельную заботу, понимая, что на самом деле чувство, которое они испытывают, не ново. Он и раньше по-своему был неравнодушен к другим, только это всегда приобретало черты поведения школьника-непоседы, лезущего вон из кожи, лишь бы привлечь к себе внимание, испытывающего стыд за свои искренние порывы. Тони, как оказывается, готов принять о себе любое суждение (да, он жалок, никчемен, бездарен, расхлябан), он не может поверить только одному - его ценят, его есть за что благодарить и любить, безусловно, не ожидая ничего взамен. Эта мысль для Тони невыносима, так как если ее пустить внутрь, дать ей распуститься, ничего от столь тщательно сконструированного образа не останется и в помине.

Готовя очередной репортаж для газеты, он сталкивается с фундаментальной этической дилеммой, и в первый раз он понимает, что собственный цинизм и ёрничание ему не противопоставить тому, что смотрит ему в глаза. Он начинает ценить то, что Лиза сделала ради него - и старается разделить это с другими. То, что начиналось, как беспощадная ирония, в конце концов свелось к фундаментальным жизненным истинам, которые нужно насытить собственными смыслами, чтобы поверить в них.

Ну и Рики не был бы англичанином, если бы иносказательно не приплел в конце Шекспира: весь мир - театр, а люди в нем актеры. С упором на слово "люди" на этот раз.

4