Несколько фактов из жизни певицы Ирмы Яунзем, чьим талантом был покорен даже Максим Горький

Первыми в этом бесконечном ряду были песни белорусские. В Минске родители маленькой Ирмы, Эвелина Мартыновна и Петр Иванович, оказались вследствие личных обстоятельств. Из родной Латвии им пришлось перебраться в Беларусь по причине гневно порицавшегося многими в XIX столетии неравного брака. Петр Яунзем происходил из семьи простых плотогонов, влюбившаяся в него Эвелина имела родителей побогаче, которые категорически возражали против свадьбы с простолюдином. В Минске брачным узам помешать было некому, многие латыши в ту пору неплохо устраивались в белорусских городах, среди них в годы Первой мировой войны был, например, и работавший в Витебске юный Арвид Пельше, будущий член Политбюро ЦК КПСС во времена Брежнева.

Семья Яунземов в белорусских условиях состоялась успешно, одна за другой появились на свет четыре дочери. Старшая, Ирма, окончила в Минске женскую гимназию, располагавшуюся на нынешней улице Маркса в доме № 29, на котором сегодня висит мемориальная доска с именем певицы. В 1915 году девушка успешно поступила в консерваторию в столичном Петрограде, выдержав вступительный экзамен у знаменитого композитора Александра Глазунова. А летом 1917 года юная Яунзем прибыла в Минск на каникулы, да так и осталась в родном Минске в условиях военной и революционной разрухи.

Страсть к пению Ирме привила мать, обладавшая неплохим голосом и участвовавшая в минском латышском хоре. У Ирмы же вокальные данные оказались чудесно красивыми, что среди прочих засвидетельствовала знаменитая актриса Фаина Раневская, побывавшая в годы Гражданской войны на одном из ее концертов в Крыму. В составе небольших артистических групп Яунзем неустанно колесила по городам - от Севастополя до Пензы.

Настоящие же известность и слава пришли к Ирме в начале 1920-х годов в родном Минске. Об этом она писала так: "Продовольственная проблема... в какой-то мере ускорила окончательное решение проблемы моего амплуа. Вместе с сестрами я отправилась по белорусским деревням выменивать свои носильные вещи на продукты. А привезла оттуда несметное богатство - примерно около ста белорусских народных песен. Среди них такие шедевры, как "Песня пастуха" или "Колыхалочка". К тому времени этнографы и фольклористы уже давно собирали и изучали белорусские песни, но сделать из собранного профессиональное концертное выступление смогла именно молодая Яунзем. Успех был шумным, и уже в 1923 году 26-летней девушке присвоили звание почетной артистки Белорусского государственного театра по отделу народных песен (в 1928-м будет введено более привычное звание заслуженной артистки Белорусской ССР, которое стало равносильно почетной артистке).

А уже в 1925-м почетная белорусская артистка ровно на полвека, вплоть до смерти в апреле 1975 года, обосновалась в Москве. Ирма отправилась в советскую столицу в командировку из Минска от наркомата просвещения БССР, но возвращаться не стала, став уже в 1926 году настоящей всесоюзной знаменитостью, которую полезно отправить за границу. Нарком просвещения РСФСР Анатолий Луначарский талант минчанки оценил и зарубежные поездки одобрил - они начинались со стран Востока, китайского Харбина, японских Токио и Осаки, городов Кореи. Вслед за песнями белорусскими и русскими Яунзем талантливо освоила и представила на сцене песни десятков других народов мира общим числом примерно пять тысяч.

Ирма принципиально не признавала переводов и исполняла народное творчество на тех языках, на которых они были изначально созданы. Но при этом не "фотографировала" оригинал, а пела по-своему, улавливая в песне самое характерное, присущее только этому народу, отражающее национальный колорит. Эта аутентичность в 1927 году особо поражала германских зрителей на международной музыкальной выставке во Франкфурте-на-Майне, когда они услышали, что молодая артистка исполняет в одной программе русские, белорусские, бурятские, якутские, башкирские, казахские, еврейские, татарские песни. Немецкие, французские, польские посетители ее зарубежных концертов реагировали одинаково, бурными продолжительными аплодисментами, на время забывая, что замечательная исполнительница прибыла из страны большевиков.

Концерты не повторялись, а количество народов в них неуклонно росло за счет песен народов Средней Азии и Казахстана, куда Яунзем ездила в плодотворные экспедиции, а также ительменов, чукчей, гиляков, эскимосов. Максим Горький восторгался в частном письме искренне и красиво: "А в Москве я бы показал вам женщину, коя изумительно поет калмыцкие, бурятские и вообще всякие песни. О, это мармелад и перец! Талантлива, как черт!" В июле 1935 года восторги классика стали очными, когда Алексей Максимович пригласил Ирму Петровну к себе на дачу, чтобы удивить ее пением приехавшего в СССР французского классика Ромена Роллана.

На концерты не похожей ни на кого певицы ломилась публика, миллионы советских людей слушали ее по радио, для фильма Сергея Эйзенштейна "Иван Грозный" она ярко исполнила на музыку Сергея Прокофьева "Песню про бобра" и колыбельную "Океан-море". В послевоенные годы к талантам Яунзем добавилась насыщенная педагогическая работа - она обучала искусству народной песни таких прославленных исполнительниц, как Ольга Воронец, Александра Стрельченко, Екатерина Шаврина, Жанна Бичевская. Свою минскую молодость она вспоминала, обучая талантливую белорусскую певицу родом из Каменецкого района Брестской области Ольгу Шутову (1944-1999). А в 1970 году Яунзем была в составе жюри IV Всесоюзного конкурса артистов эстрады, одними из лауреатов которого стали молодые "Песняры" Владимира Мулявина. В тот момент сошлись две такие разные певческие линии, громко прославившие белорусскую народную песенную стихию.