Франко Дзеффирелли достаточно в молодом возрасте попал в мир кино: в 24 года он снялся в фильме "Депутатка Анджелина", а также ассистировал своему наставнику Висконти, когда тот снимал неореалистическую драму "Земля дрожит" о бедных рыбаках. Несмотря на ранний старт, у постановщика не было особых удач в кино, и первая треть его жизни прошла под знаменем театра и оперы. Тем не менее Дзеффирелли, разменяв третий десяток, решил заняться режиссурой, и после не особо известного дебюта "Кемпинг" последовали поистине легендарные "Укрощение строптивой" и "Ромео и Джульетта", а за ними и другие экранизации.
Повсеместные легкость и веселость; чувственность и сентиментальность, порой настолько возвышенные, что выходят за рамки всякой меры; высокая динамичность творящегося на экране, достигавшаяся за счет большого количества экшен-сцен и клипового монтажа, - недаром известный кинокритик Роджер Эберт писал, что у Дзеффирелли получился "самый увлекательный Шекспир". Хоть некоторые другие рецензенты ругали режиссера, ставя ему в вину слишком вольное обращение с первоисточниками, однако нельзя не отметить, что такой подход в определенной мере помогал "Гамлету" и другим классическим произведениям стать более массовыми, а английского драматурга делал, выражаясь словами героя Евгения Евстигнеева, по-настоящему "нашим".
Франко действительно порой достаточно сильно менял тот материал, который экранизировал. Хрестоматийный пример - Мэл Гибсон, чей Гамлет скорее напоминал Безумного Макса, охочего до мести, чем рефлексирующего молодого человека, сдавленного необходимостью "век вправить своей рукой". Однако при этом именно Дзеффирелли первым на роли Ромео и Джульетты выбрал актеров, соответствующих возрасту их персонажей - 16-17 лет. До него никто так не делал, и подобная новация, как выражался Роджер Эберт, помогла передать все очарование и наивность первой детско-юношеской любви, которая бывает только раз в жизни. Более зрелые артисты едва ли смогли бы нащупать столь тонкую материю, даже несмотря на их опыт и профессионализм.
При этом нельзя забывать, что режиссер, беря на вооружение классические и в общем-то вечные сюжеты, мастерски придавал им современное звучание. Тот же "Брат Солнце, сестра Луна", рассказывавший о юности Франциска Ассизского, проводил параллели между житиями святого и идеями антивоенного движения 60-70-х годов с нарождающейся культурой хиппи. Возможно, сохранение традиции с одновременным желанием ее модернизировать продиктованы тем, что молодость постановщика пришлась на Вторую Мировую, когда от привычного порядка жизни ничего не осталось, и от художников теперь требовалась реконструкция почивших канонов с возможным их переизобретением.
Какими бы ни были постановки Дзеффирелли, зритель всегда знал, что в визуально-эстетическом плане его будут ожидать: изобразительный ряд, будто сошедший с полотен художников эпохи Возрождения: римские базилики, словно бы выстроенные в полный рост, изысканные заграничные дворцы с сотнями наряженных слуг, целые города или острова, умещавшиеся в пространство одного фильма, - история порой могла быть максимально камерной, однако это не мешало постановщику с помощью павильонов, съемок на натуре или "пространственных" возможностей театральной сцены придать любому действию эпический масштаб.
Особый акцент на музыке, проявлявшийся не только в удачном выборе композиторов (в частности, Нино Рота, чью тему для "Ромео и Джульетты" знают все), но и в умении показывать звучание прекрасных мелодий на экране. К примеру, мюзикл "Травиата" начинается вовсе с бытовых шумов да показа городских пейзажей Парижа. Вскоре зрителю демонстрируют главного героя, как он находит портрет куртизанки Виолетты, и только тогда, когда взгляды его и ее пересекаются, начинает играть Верди, что знаменует собой рождение великой любви в душе молодого человека.
Особняком стоят фильмы-оперы. Собственно, Дзеффирелли не был первым, кто додумался соединить эти два вида искусства. Однако именно при нем столь причудливое сочетание приобрело невиданную медийность, огромные бюджеты и триумфальные шествия по мировым фестивалям. При этом фильмы и театральные постановки режиссера стали на долгое время законодателями мод.
Несмотря на театральную вычурность или постоянное любование прекрасным, Дзеффирелли не забывал про людей. Удивительно, каких только характеров он не касался. Как например, с одной стороны, сын Божий из сериала "Иисус из Назарета", который вроде бы человек, однако сине-белые глаза, изможденная фигура и практически полное отсутствие морганий выдают в нем существо мистическое, ниспосланное откуда-то извне. В этой трансцендентности, кстати, причина, почему Франко невзлюбил картину Скорсезе, тоже являвшуюся экранизацией библейских событий: тот чрезмерно увлекся человеческой стороной Спасителя, тем самым, как считал итальянский режиссер, впав в ересь.
С другой - Мария Каллас, некогда известнейшая оперная певица, которая по несчастью потеряла свой главный дар - голос. Почтенная дама уже давно живет в уединении. Она уверена, что дни ее славы бесповоротно прошли. Однако появляется возможность вновь выступить в театре, но для этого предстоит пойти на хитрость - пользоваться записью когда-то записанного голоса, чтобы имитировать пение. Женщина соглашается, но позже приходит к пониманию, что для деятеля искусства компромиссы - нечто недопустимое.
Иисус и Калас, а с ними Ромео, Джульетта, "Скорпионши" и многие другие. Сколько разных героев, однако всех их объединяет то, что через этих персонажей Дзеффирелли смог показать всю неоднозначность натуры людей, в чьих душах умещаются высокое и низкое, сакральное и профанное, метафизическое и просто человеческое.