Значение данного мероприятия не в этом. Блок собрался в условиях, когда его военная составляющая востребована куда больше политической. И это происходит впервые не только за время после холодной войны, но, пожалуй, и за всю историю Североатлантического договора.

Без сомнения, НАТО периода 1940-х - 1980-х постоянно готовилась к войне. Но к войне, мягко говоря, специфической - той, что в случае начала практически гарантированно перейдет в обмен ядерными ударами. То есть задача заключалась в том, чтобы этого ни в коем случае не допустить. И такое было возможно благодаря особому характеру отношений, который установился - хотя и не сразу - между СССР и США.

Ситуация гарантированного взаимного уничтожения накладывала рамку на противостояние, которое, соответственно, имело относительно упорядоченный, управляемый характер. Европе было, с одной стороны, не очень уютно чувствовать себя заложницей отношений двух сверхдержав, с другой - это снимало с европейских правительств по обе стороны железного занавеса большую часть ответственности. Они следовали в фарватере старших товарищей, и если и не были уверены, что те всегда избегнут самого плохого, то очень на это рассчитывали. И не просчитались.

Сейчас обстановка совсем иная. Крупные военные кампании с прямым или опосредованным противостоянием ядерных сверхдержав бывали и раньше (Корея, Вьетнам, Афганистан), но они никогда не вспыхивали в центре Европы, то есть в зоне непосредственного нахождения Североатлантического альянса. Рискнем предположить, что такой сценарий никогда не рассматривался как реалистичный. В ходе "холодной войны" по той причине, о которой сказано выше, - риск неизбежного перерастания на ядерный уровень. После нее - потому что вообще считалось, что настоящих войн в Европе быть уже не может, ибо некому воевать. Югославские конфликты, в которые вмешивалось НАТО, в расчет не принимались. Это были операции по принуждению к определенному поведению государств, не сопоставимых с альянсом в военном отношении, вероятность же вмешательства на их стороне третьих сил (России) была ничтожна.

Процесс расширения НАТО на восток, решение о котором было принято примерно 30 лет назад, также исходило из того, что гарантии по коллективной обороне, согласно статье 5 договора, востребованы не будут. То есть риски военного противостояния из-за того, что в блок вступают новые государства, не повышаются. Даже после августа 2008 года ("пятидневная война" в Южной Осетии), когда впервые стало понятно, что натовская тема может служить катализатором военного ответа России, сомнений в целесообразности расширения как такового не возникло. Точнее, колебания относительно Грузии и Украины имелись, но они не влияли на общую незыблемую установку.

Прелюдией текущего военного конфликта стали требования долгосрочных гарантий безопасности, которые российский МИД выдвинул в декабре 2021 года. Суть их, если абстрагироваться от деталей, состояла в обязательстве НАТО остановить дальнейшее расширение. США и альянс ответили решительным отказом, что и стало последней каплей к началу "военно-технических" действий со стороны Москвы. В итоге возникло ожесточенное вооруженное противостояние с нефиксированным набором участников. То, что НАТО считает аккуратной линией поведения, призванной не допустить прямого втягивания, в России воспринимается как непосредственное участие альянса в боевых действиях на стороне противника. Более всего примечательно, что со стороны НАТО кристаллизуется группа государств, которые не просто выступают за наращивание этого участия, но в принципе склоняются к допустимости физического вовлечения своих вооруженных сил в боевые действия. И уж точно выступают за максимальную милитаризацию всего российско-натовского пограничья - от строительства военных баз до размещения ядерного оружия.

От времени "холодной войны" это положение вещей отличается тем, что четко установленных правил поведения, которые были бы основаны на расстановке сил, сейчас нет. Собственно, расстановка и выясняется самым традиционным путем - на поле боя. А до того, как она прояснится, не будет полноценного понимания натовского функционала на предстоящие годы. Несмотря на демонстрацию единства, разночтения внутри НАТО очевидны и существенны. Они могут быть преодолены, но рано судить, когда и что получится на выходе.

Североатлантическому блоку предстоит переосмыслить прежние подходы, которые не соответствуют периоду острого военно-политического противостояния на грани войны. То же относится и к России. В предшествующие десятилетия Россия и НАТО находились в разном положении, но исходили из невозможности прямого столкновения. Это, к сожалению, уже в прошлом.

Североатлантический альянс к концу первого дня саммита в Вильнюсе выпустил итоговое коммюнике, в котором Россия названа главной угрозой военному блоку. В частности, отмечается, что "на Крайнем Севере ее способность помешать усилению сил НАТО и свободе судоходства через Северную Атлантику является стратегическим вызовом" для альянса. Углубление стратегического взаимодействия Москвы и Пекина также расценивается как угроза интересам альянса. Недовольны в НАТО и сотрудничеством между Россией и Беларусью. Открыто признается, что альянс совершенствует имеющиеся у него инструменты для противодействия России.

При этом сам альянс намерен продолжить "модернизировать ядерные возможности". Подчеркивается, что стратегические ядерные силы НАТО, прежде всего США, являются высшей гарантией безопасности альянса. Как говорится в коммюнике, члены альянса приняли решение значительно увеличить имеющиеся у них запасы некоторых критически важных боеприпасов. Кроме того, страны блока рассчитывают разместить на востоке Европы дополнительные силы, создать дополнительные пункты командования и управления системой ПРО в Европе, что потребует увеличения финансирования со стороны членов альянса.

Итоги саммита отражают стремление НАТО расширить влияние за пределами Северной Атлантики. Так, отмечается, что НАТО продолжит укреплять сотрудничество с партнерами в Азиатско-Тихоокеанском регионе, в числе которых Австралия, Новая Зеландия, Южная Корея и Япония.

Участники саммита приняли решение максимально расширить сотрудничество с Евросоюзом, в том числе для совместной поддержки Украины.

Подготовил Юрий Когалов