Победитель Конкурса им. Чайковского Сергей Давыдченко выступил с Госоркестром Татарстана
Монографический концерт вообще-то дело рискованное: публика любит разнообразие, однако авторитет оркестра таков, что слушателей репертуар не испугал. И, действительно, программа прозвучала свежо и нескучно, ибо была построена на контрастах. Три произведения представили трех разных Прокофьевых: Первая ("Классическая") симфония (1917), Пятый фортепианный концерт (1932) и Пятая симфония (1944). От простого к сложному, от лаконичного к протяженному, от раннего периода к позднему- как видим, драматургия продумана до мелочей, всё шло по нарастающей.
Первая симфония послужила как бы увертюрой к программе. Эта 13-минутная шутка гения сразу, с самой мировой премьеры в апреле 1918 года, стала хитом. Но тогда успех для автора был неочевиден, и сегодня так странно читать в его дневниках такие строки: "Когда наши классически настроенные музыканты и профессора… услышат эту симфонию, то как они завопят о новой прокофьевской дерзости, о том, что он и Моцарта в гробу не оставил, и к нему полез со своими грязными руками, пересыпая чистые классические перлы грязными прокофьевскими диссонансами. Но истинные друзья поймут, что стиль моей симфонии именно настоящий моцартовски-классический, и оценят, а публика - та, вероятно, просто будет рада, что несложно и весело, и, конечно, будут хлопать". Конечно, публика будет рада, особенно если высоко качество исполнения. В данном случае и говорить нечего: ГАСО Татарстана отщелкал "Классическую" как орешек.
Дальше было нечто удивительное: Пятый концерт, крайне редко играемый. Почему? Потому что не такой страстный и драматичный, как Второй и Третий, не такой яркий и острый запоминающийся, как Первый. И не такой мелодичный, как все они, вместе взятые. История этого концерта и его признания была прямо противоположной той, что сложилась с Первой симфонией. Прокофьев писал: "Концерт я вначале не хотел делать трудным и даже предполагал назвать его "Музыкой для фортепиано с оркестром"... Но кончилось тем, что вещь все-таки оказалась сложной… В чем объяснение? Я искал простоты, но больше всего боялся, как бы эта простота не превратилась в перепевы старых формул, в "старую простоту", которая мало нужна в новом композиторе".
Словом, судьба этого произведения с самого начала не задалась. Ни мировая премьера в октябре 1932 года с Берлинскими филармониками (дирижер В.Фуртвенглер, солист - сам автор), ни последовавшая за ней ноябрьская премьера в СССР с оркестром Большого театра и опять-таки соло самого Сергея Сергеевича успеха не имела. Только Рихтеру удалось сломать предубеждение публики, но все равно Пятый и сейчас трудно назвать репертуарным. Сергей Давыдченко и Александр Сладковский в один голос называют это произведение недооцененным. Забегая вперед, скажу, что компактный 24-минутный опус в пяти очень разных частях, вместе напоминающих некий калейдоскоп, на сей раз пришелся аудитории по вкусу. Не в последнюю очередь, как мне кажется, потому, что это виртуозное произведение нашло своих идеальных исполнителей. 19-летнего студента 2-го курса Ростовской консерватории Сергея Давыдченко даже называют "прокофьевистом" - столь большое место занимает в его репертуаре музыка Сергея Сергеевича. Сам он, правда, сказал мне, что не вполне разделяет это мнение: "На самом деле у меня пять любимых композиторов: Чайковский, Шуберт, Шостакович, Шнитке, ну и конечно, Прокофьев".
Как бы там ни было, но в этом сезоне Сергей Сергеевич Давыдченко собирается дважды сыграть полный цикл фортепианных концертов Сергея Сергеевича Прокофьева: в декабре с Валерием Гергиевым в Петербурге и в мае с Александром Сладковским в Казани. И это невероятно: такие "тяжелые штанги" в таком юном возрасте! Я вот слушала Сергея и думала: а что же он будет делать дальше, если уже достиг вершин, к которым пианисты идут всю жизнь?
Восторг публики Сергей вознаградил номером на бис, и это опять-таки была музыка Прокофьева: нежная, тихая вторая часть Восьмой сонаты. Неожиданно! Оказывается, Сергей не только технически оснащенный пианист, с легкостью преодолевающий бравурные прокофьевские пассажи, но и тонкий лирик. И еще - он в равной степени хорош и в партнерстве с оркестром, и как солист. Сидевший в зале его педагог Сергей Осипенко, кажется, остался доволен, как и все мы. Прав Денис Мацуев, сравнивший юного пианиста с "колодцем, где дна не видно, так как у него гигантский потенциал".
И вот венец программы - Пятая симфония. Написанная в годы войны (1944), она была впервые исполнена 13 января 1945 года в Большом зале Московской консерватории Госоркестром СССР под управлением автора, и это, кстати, было его последнее выступление в качестве дирижера. Пятая считается вершиной прокофьевского симфонического творчества, "сочинением совершенным", причем успех пришел к ней с самого начала - ее высоко оценили и коллеги-композиторы, ставшие первыми слушателями (Шостакович, Мясковский, Кабалевский, Мурадели), и публика в столичной консерватории. Вроде напрямую не связанная с военными событиями, но она, тем не менее, стала сочинением, в котором, по меткому определению Геннадия Рождественского, "Прокофьев суммирует, обобщает в форме музыкальной саги пережитые нашим народом страшные военные годы"... Ему вторит и Святослав Рихтер: "В Пятой симфонии он встает во всю величину своего гения. Вместе с тем там время и история, война, патриотизм, победа… Победа вообще и победа Прокофьева. Тут уж он победил окончательно. Он и раньше всегда побеждал, но тут, как художник, он победил навсегда".
Филигранным, точным и очень эмоциональным исполнением Пятой симфонии Александр Сладковский поставил красивую точку в первом концерте своего московского абонемента. Но была еще и "вишенка на торте": один из главных прокофьевских хитов - марш из оперы "Любовь к трем апельсинам". Любит маэстро подарить публике праздник, и на сей раз он вполне удался!