В день, когда в Стокгольме было объявлено о присуждении Бунину Нобелевской премии, писатель отправился в местный кинотеатр в Грассе. В день объявления лауреата он сильно волновался и предоставил получить (или не получить) известие о присуждении премии своим домочадцам.
На Нобелевскую премию его номинировали четыре раза: в 1922, 1926, 1930 и 1933 годах. Это обычная практика Нобелевской академии, которая работает и по сей день: "помучить" писателя прежде, чем наградить. Это в лучшем случае. В худшем - "помучить" и не наградить. Так было с Владимиром Набоковым, который тоже выдвигался на Нобелевку четырежды, но так ее и не получил. Есть сведения, что член Шведской академии Андерс Эстерлинг был резко против кандидатуры писателя: "автор аморального и успешного романа "Лолита" ни при каких обстоятельствах не может рассматриваться в качестве кандидата на премию".
Известно, что выдвижению Бунина поспособствовал прозаик Марк Алданов. В 1922 году он обратился к французскому писателю Ромену Роллану, и тот внес Бунина в список на соискание премии.
До Первой мировой войны на Нобелевскую премию претендовали пятеро русских писателей: Горький, Бунин, Мережковский, Шмелев и Бальмонт. Первым претендентом стал Дмитрий Мережковский (номинация 1914 года). Но главным соперником Бунина был Максим Горький. Однако присудить премию писателю, связанному с большевиками, расстрелявшими последних Романовых, было проблематично. Романовы являлись родственниками шведского короля, который по нобелевской традиции собственноручно вручает премию на торжественной церемонии. И конечно, не случайно все русские кандидаты на Нобеля до войны с Гитлером были политическими эмигрантами. Включая, кстати, и Горького, с 1921 по 1928 год жившего за границей и находившегося в контрах с большевистской властью. И еще большой вопрос: вернулся бы Алексей Максимович в СССР, если бы получил Нобелевскую премию? Но не будем гадать на кофейной гуще.
Так или иначе, премию получил Иван Бунин, и это был безусловно достойный выбор. Даже сам Горький, с 1917 года резко разошедшийся со своим прежним товарищем по писательскому кружку "Среда" и издательству "Знание", уже после возвращения в СССР в своих статьях всегда отмечал огромный талант "белоэмигранта" Бунина как художника слова и советовал молодым советским писателям учиться у него.
Существует легенда, что Дмитрий Мережковский в период длительной канители вокруг присуждения Нобеля русскому писателю предложил Бунину в случае любого варианта награждения поделить премию пополам. Но Бунин высокомерно отказался.
В фильме Алексея Учителя "Дневник его жены", где роль Бунина исполняет Андрей Смирнов, история о том, как Бунин встретил известие о присуждении премии, показана в гротескном ключе. Узнав о радостном событии буквально во время киносеанса, Бунин выходит на свежий воздух и кричит как Кинг-Конг. Это, конечно, сильное преувеличение. Вот как описывал это событие сам Бунин в своих воспоминаниях:
"Спускаясь с горы, на которой стоит "Бельведер", в город, гляжу на далекие Канны, на чуть видное в такие дни море, на туманные хребты Эстереля и ловлю себя на мысли:
- Может быть, как раз сейчас, где-то там, на другом краю Европы, решается и моя судьба...
В синема я, однако, опять забываю о Стокгольме.
Когда, после антракта, начинается какая-то веселая глупость под названием "Бэби", смотрю на экран с особенным интересом: играет хорошенькая Киса Куприна, дочь Александра Ивановича. Но вот в темноте возле меня какой-то осторожный шум, потом свет ручного фонарика, и кто-то трогает меня за плечо и торжественно и взволнованно говорит вполголоса:
- Телефон из Стокгольма...
И сразу обрывается вся моя прежняя жизнь.
Домой я иду довольно быстро, но не испытывая ничего, кроме сожаления, что не удалось досмотреть, как будет играть Киса дальше, и какого-то безразличного недоверия к тому, что мне сообщили. Но нет, не верить нельзя: издали видно, что мой всегда тихий и полутемный в эту пору дом, затерянный среди пустынных оливковых садов, покрывающих горные скаты над Грассом, ярко освещен сверху донизу. И сердце у меня сжимается какою-то грустью... Какой-то перелом в моей жизни..."
Кстати, получить чек на Нобелевскую премию Бунину было не так-то просто, поскольку денег в доме писателя на тот момент не было. Это подтверждают воспоминания Галины Кузнецовой о том, что Бунин считал, сколько еще остается собрать на поездку в Стокгольм.
После получения премии писателю пришло более двух тысяч писем от русских эмигрантов с просьбой о финансовой помощи. И более половины премии Иван Алексеевич действительно раздал нуждающимся русским.
