Командир огня
Без малого половину офицерской службы Владислав провел в зоне специальной военной операции. За мужество и отвагу удостоен звания Героя России, нескольких боевых медалей. Несмотря на молодость, степенный и рассудительный, в прямом и переносном смысле слова побывавший под огнем командир.
К Золотой Звезде вас представили за подвиг в конкретном бою или за выполнение особо важного задания?
Журавлев: Звания Героя меня удостоили по совокупности решения боевых задач. Точнее, за высокую эффективность и количество пораженных целей. Я ведь на СВО уже полтора года. Приехал взводным. Теперь командую отдельной огнеметной ротой.
Радостную весть от кого узнали?
Журавлев: Как раз ехал с боевой задачи, когда начальник радиационной, химической и биологической защиты армии ошарашил известием. Я был очень удивлен. Когда представилась возможность, по телефону сообщил новость родителям.
Золотую Звезду мне вручал министр обороны Шойгу. Это было в Москве, в Национальном центре управления обороной страны.
Расскажите, если можно, о специфике вашей боевой работы.
Журавлев: Мы наносим огневое поражение живой силе противника. В укрытиях, без укрытий. "Солнцепеки" привлекают, когда необходима определенная точность в поражении цели. Ну и мощность, конечно.
Как правило, это важные объекты ВСУ. Мои ребята научились с помощью корректировки огня достаточно эффективно их уничтожать.
Артиллеристы и ракетчики тоже по вражеским объектам бьют. Но ВСУ почему-то именно на огнеметчиков устроили настоящую охоту. Значит, боятся "Солнцепека"…
Журавлев: Думаю, боятся. И есть за что.
Допустим, наша разведка выяснила, что где-то находится хорошо оборудованный, "одетый" в бетон пункт управления противника.
Стало ясно: гарантированно его возьмет только ТОС-1А, у которой каждый неуправляемый реактивный снаряд калибром 220 миллиметров. Да еще с многофакторным воздействием на цель - высокой температурой, осколками, ударной волной и избыточным давлением.
Его создают НУРСы в термобарическом и дымозажигательном снаряжениях. Они накрывают площадь в несколько футбольных полей. При стрельбе обязательно используем корректировку. Хотя у каждой машины по 24 направляющих, залпом в целях безопасности не стреляем. Бывает, заряжено 8 снарядов, а мы использовали два. На следующую задачу нужно, скажем, три. Получается, что одной зарядки хватает на два-три задания. Оружие у нас очень мощное, поэтому одиночных пусков, как правило, достаточно для уничтожения цели.
Видел я ваши боеприпасы. Тяжеленные…
Журавлев: В экипаже машины три человека: командир, механик-водитель и наводчик-оператор. Их вполне достаточно, чтобы полностью обслуживать и применять ТОС. Заряжают тяжелую огнеметную систему уже с помощью отделения огневой поддержки. Оно у каждой машины свое.
Огнеметная рота - это не только экипажи "Солнцепеков". Есть механики-водители, пулеметчики, снайперы, гранатометчики… Специалистов много. У каждого свои задачи. Сейчас появились относительно новые, связанные с применением противодроновых ружей.
В нашем подразделении есть те, кто дополняет и усиливает огнеметчиков. В том числе люди, занимающиеся охраной боевых машин и способные выполнять противодиверсионные задачи. Это и есть отделение огневой поддержки.
У вас только офицеры и контрактники?
Журавлев: Не совсем так. В роте служат и добровольцы. Можно сказать, что коллектив сформировался в процессе выполнения боевых задач в зоне СВО. Кто-то приходил из других подразделений. Новичков обучали. Никто с прохладцей к такой подготовке и выполнению задач не относился. Постепенно складывался коллектив, в котором мы сейчас живем и воюем.
Есть возможность самому подбирать специалистов?
Журавлев: К мнению командира роты, конечно, прислушиваются. Всегда учитывают, нужен мне в подразделении такой-то человек или нет.
Что касается боевых задач, то наша - отработать по полученным координатам цели. Своей разведки, в том числе воздушной, своих наводчиков и корректировщиков огня, как, к примеру, у летчиков или артиллеристов, у нас нет.
Зарядили машину, пошли на задание. Если нужно еще где-то работать - вернулись обратно, дозарядились и поехали на новую задачу.
Сколько всего целей поразили?
Журавлев: Конкретно не скажу. Где-то около 200. Мы даже не всегда знаем характер цели. Получаем ее координаты, время работы. Есть данные по подразделению, в чьих интересах действуем. Я выдвигаюсь на их командный пункт. Организую связь, взаимодействие. Во время стрельбы по радиостанции корректирую огонь. Если возникают новые или внезапные ситуации, об этом сразу сообщаю. Количество выездов у нас не регламентировано. В зависимости от обстановки можем один раз в день выехать или несколько. Работаем в любое время суток.
Под обстрелы попадали?
Журавлев: Бывало. Запомнилась одна ситуация. Это было в прошлом году. Нам тогда в сопровождение дали танк Т-90М "Прорыв". Приехали, отработали по двум целям. Осталось выпустить несколько снарядов по третьей. Но тут начала в ответ бить артиллерия противника. Мы находились внутри машины и звуки разрывов практически не слышали. А тут по радиостанции на меня выходит командир танка. Говорит, начались прилеты, надо уходить. Сижу, думаю: необходимо дострелять 2-3 снаряда. Это 5 секунд. Свернуться и уехать - еще секунд 10. Все время, что мы дорабатывали, экипаж танка постоянно сообщал: прилеты ближе и ближе. Отстрелялись. Никто тогда не пострадал. Но очень, скажем так, волнительная ситуация получилась.
В такие моменты что больше срабатывает: чувство долга или естественный человеческий страх?
Журавлев: Ни то, ни другое. Может, было какое-то интуитивное предчувствие, что все закончится нормально. Не боевой опыт - в то время у меня его еще не было, - а именно внутренняя интуиция это подсказала.
Я правильно понял: иногда правильнее уйти?
Журавлев: Когда по тяжелым огнеметным системам идут обратные прилеты, то да. Если, конечно, это не прорыв противника, который нужно в любом случае остановить.
За ТОС ведь, как вы правильно заметили, охотятся. Для врага такой трофей на вес золота. Да и поражение нашей машины ВСУ воспринимают как большую победу. Слишком много неприятностей мы им доставляем.
На вашем мундире медали "За отвагу", Суворова, "За боевые отличия"… Какая для вас самая ценная?
Журавлев: "За отвагу", конечно. Она первая из боевых. Получил ее осенью 2022 года. Другие - чуть позже. Мы тогда очень много задач выполнили за относительно короткое время. Могли в 4 утра уехать и в 2 часа ночи вернуться. Иногда поесть не успевали.
О наградах не задумывались. За что и к чему представили, у начальства не спрашивали. Награждали нас в промежутках между выездами. Все это происходило в зоне спецоперации.
Поговорим о вашей технике. "Солнцепек" собран на базе танка Т-72. На ваш взгляд, гусеницы и броня для такой машины - преимущество или недостаток?
Журавлев: Конечно, преимущество. Ведь они дают более высокую защиту и проходимость. Когда работаешь всего в нескольких километрах от противника, порой приходится устраивать огневую позицию в таких местах, куда колесная техника просто не залезет и уже тем более откуда не выберется.
Военные, кроме вас, в семье есть?
Журавлев: Нет. Примерно до 10-го класса я планировал в гражданскую жизнь идти. А потом подумали вместе с родителями: почему бы не попробовать в военные. Захотелось посмотреть, ощутить на себе, каково это - служить.
Учился на инженерном факультете Академии радиационной, химической и биологической защиты. По выпуску в 2020 году распределили в Западный военный округ, в огнеметную роту. До специальной военной операции я там чуть меньше двух лет прослужил.
Вообще, считаю, учиться нужно всегда. Но войне - тем более. Ведь СВО - это уже другая тактика, совершенно другие задачи, которые нужно решать в особых условиях. Мы ведь там и с новыми технологиями дело имеем. Какие-то экспериментальные вещи порой привозят, связанные с оборудованием машин и с новыми боеприпасами к ним. Надо все посмотреть, попробовать в деле. Потом доложить свои соображения.
Что посоветуете не воевавшим коллегам: к чему им себя готовить, на что обращать пристальное внимание?
Журавлев: Первое - думать на перспективу. Общаться с другими подразделениями, с командирами. С теми людьми, кто старше и опытнее. Какие средства поражения или разведки станет применять противник в будущем? Как он это будет делать хотя бы на уровне предположений? И быть к этому готовыми.
Еще советую изучать тактику. И, если есть такая возможность, местность предполагаемых боевых действий. Я, например, стараюсь выезжать на рекогносцировку новых огневых позиций. Смотрю подходы туда, как нас видно, в какую сторону стреляем, как будем уходить.
То есть обращаю внимание практически на все. На рельеф местности - какой он, к примеру, будет после дождя. Проедем мы там или нет. Знаю: если придется работать ранним утром в низине, там будет туман. Уже плюс с точки зрения маскировки. На фронте каждая такая мелочь важна.