Мацуев и Сладковский представили совместную программу
Конечно, по отдельности и то, и другое произведение они исполняли, и не раз. Но не в таком, на первый взгляд, удивительном сочетании. Концерт Прокофьева, написанный в 1912-13 годах, - страшное предсказание о грядущих вселенских катаклизмах. И рядом − романтический "Эпизод из жизни артиста, фантастическая симфония в пяти частях" (таково полное название произведения, 1830), одно из первых крупных программных сочинений в истории. В первом случае − крушение мира, во втором - любви: тоже, конечно, драма, но все-таки не конец света.
Логика в таком построении программы, очевидно, заключалась в том, чтобы "работать на контрастах", противопоставив разверзнутой прокофьевской бездне в первом отделении - фантазии романтического героя "Фантастической" во втором (пусть даже и с ужастиками в виде "Шествия на казнь" и "Шабаша" в ее финальных 4-5 частях). В музыкальном плане - тоже сплошные контрасты: если Второй концерт - это "диктатура" пианиста, которому отдана львиная доля "экранного времени", то "Фантастическая" − во многом парад солистов оркестра. Музыканты в казанском оркестре сильные, и Александр Сладковский не преминул это показать. Мы услышали роскошные соло гобоя (Андрей Шубин) и английского рожка (Дмитрий Никитин) в третьей части ("Сцена в полях"), кларнета (Артур Мухаметшин) - в четвертой, валторны (Сергей Антонов) и кларнета-пикколо (Валентин Фролов) в финале, а во второй части ("Бал") - красочные всплески арф (Наталья Антонова и Александра Ржавцева).
Кстати, любопытно, что Гектор Берлиоз имел особые связи с Россией: дружил с Глинкой, приезжал в нашу страну с концертами, имел здесь громадный успех, и, скажем, в 1847 году, во время своих первых гастролей, даже посвятил исполнение "Фантастической" императору Николаю I. В 1867 состоялся второй вояж аж с шестью (!) концертами: Берлиоз-дирижер играл Бетховена, Глюка, Вебера и, разумеется, самого себя, в том числе, - и "Фантастическую симфонию". Римский-Корсаков писал: "Исполнение было прекрасное, обаяние знаменитой личности делало всё. Взмах Берлиоза простой, ясный, красивый...". Однако собственно музыку великого француза тот же Римский воспринимал не без критики, считая ее "необычайной, растрепанной и далеко не совершенной технически". Интересно, как меняются взгляды со временем. "Фантастическая" давно уже "классика-классика", и сегодняшней публике любовные страдания героя симфонии Берлиоза (а на самом деле - его самого, влюбленного тогда в актрису Генриетту Смитсон) пришлись очень даже по душе.
Что же до Второго концерта Сергея Прокофьева, то это особая страница в общей биографии Дениса Мацуева и Александра Сладковского. Когда-то, осенью 2015-го, они вместе впервые сыграли его в Казани. Концерт труднейший, Рихтер считал его "одним из трех китов пианизма" и сам никогда публично не исполнял. Прокофьев же напротив, старался играть как можно чаще (последний раз это было в 1930 году), он очень любил свое детище. Удивительно: когда Второй концерт появился - почти одновременно с "Весной священной" − с ним случился почти такой же скандал, на грани фола. Композитора называли "футуристом и кубистом", обвиняли в "маяковничаньи", а само произведение - "Вавилоном безумных звуков". Впрочем, почти сразу стало ясно, что это одна из вершин не только прокофьевского наследия, но и мирового пианизма в целом, и тут Рихтер, несомненно, прав.
Денис Мацуев долго шел к этому произведению. Зная его наизусть с детства, никак не решался подступиться, считая, что "есть сочинения, с которыми нет контакта, понимания". И неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы не Валерий Гергиев, который стал настойчиво интересоваться, почему Денис "не играет концерт, практически созданный для него". Только тогда пианист, что называется, "засел" за эту махину, у которой одна только каденция первой части длится почти пять минут (для сравнения: протяженность очень большой, как считается, каденции в Третьем концерте Рахманинова - около 2,5 минуты). И выучил ее за рекордные восемь дней. Тогда, в 2015-м, на премьере в Казани пианист был счастлив: "Надеюсь, для меня начался долгоиграющий роман с этим монстром, с этим Парнасом. Безусловно, эту премьеру я не забуду никогда. Это невероятный драйв, музыка, которую я мечтал сыграть, и вот я ее играю. Для меня это старт. Многие дирижеры - Янсонс, Темирканов, Ярви и другие - когда узнали, что я его выучил, сказали: "Наконец-то!".
В первые же сезоны Денис сыграл этот концерт в 26 странах мира. Кстати, в ХХ веке, после выступлений самого Прокофьева, Второй долгое время "лежал на полке", с которой его сняли только в 1950-е годы. С тех пор многие пианисты вроде бы взялись играть, но что-то в афишах он редок. Почему? И потому что технически невероятно труден, и, как мне кажется, потому что требует особой энергетической отдачи. Скажем, Денис Мацуев, много исполнявший его с разными дирижерами и оркестрами, в какой-то момент понял, что пора сделать паузу. И только теперь сыграл впервые за четыре года! Пианист очень точно чувствует эту музыку, считает, что "главный ее посыл - жутковатая, страшная, приближающаяся трагедия 1917 года, разлом нашей страны. Прокофьев все это предчувствовал. И без понимания этого масштаба, без мощи, без лавины чувств, страсти и ужаса, конечно, браться за этот шедевр не стоит". И добавляет: "Тут очень важен оркестр: без его "подушки" этой трагедии не решить". Оркестр Александра Сладковского в этом смысле - лучший партнер.
Конечно же, в концерте Мацуева - Сладковского прозвучали бисы.Денис сыграл созвучную Второму концерту Прокофьева Этюд-картину Рахманинова ля минор - сумрачную и безумно красивую. А Александр Сладковский на финал вечера приготовил, пожалуй, главный шлягер Берлиоза - бравурный "Ракоци-марш", к огромной радости публики.
Кстати
Совместные выступления тандема продолжатся. Теперь - в обновленном зале Пермской филармонии, на ХIV Фестивале Дениса Мацуева, который продлится по 7 марта.