И.Н. Соловьева была образованна энциклопедически, круг ее интересов был необычайно широк и не укладывался в привычные театроведческие рамки. Алексей Бартошевич, выдающийся шекспировед, вспоминал, как она читала ему отрывки из трагедий Расина на французском языке, а Ольга Егошина, ее младшая многолетняя сотрудница по научным изысканиям, говорила о том, что Инна Натановна была уникальным гидом по многим городам мира, даже по тем, где она никогда физически не бывала, но волшебным образом могла рассказывать обо всех достопримечательностях, ускользающих от поверхностного туристического взгляда. Умение увидеть невиданное и невидимое, сопоставить реальность и вымысел, чтобы обнаружить суть и смысл бытия, отличало ее творческий стиль. Она была реалистом, знающим магию воображения. Как и всех литераторов времен "оттепели" ее увлекала политика, но она всегда знала, что человеческое существо не исчерпывается лишь социальными проявлениями, они лишь видимая поверхность реальности, в толще своей скрывающей огненную магму экзистенциальных проблем.

И. Соловьева писала много и страстно - о текущей театральной жизни, литературе, кинематографе. Чего стоит, например, ее книга "Кино Италии", появившаяся на свет в 1961 году, или сборник статей "Спектакль идет сегодня" (1966). Каждая ее публикация в журнале "Театр" или в "Новом мире" в 50-е, 60-е и последующие десятилетия становилась событием, которое обсуждали не только среди театральных и литературных профессионалов. Но главной ее страстью был Художественный театр, его судьба, вобравшая судьбу России, судьбу русской интеллигенции.

У А.В. Эфроса есть строки, посвященные замечательному театральному критику В.С. Саппаку, который был "общественным" завлитом нарождающегося "Современника" и заведующим отделом критики журнала "Театр" вплоть до самого ухода из жизни в 1961 году: "Я неоднократно говорил и писал о том, какое влияние на нас, молодых режиссеров, оказывал такой критик, как Владимир Саппак и целый ряд группировавшихся вокруг него людей, пишущих об искусстве. (...) Его окружало множество интересных критиков, которые ... определяли тогда, как мне казалось, ход всего искусства".

И. Соловьева была среди людей, которые определяли тогда (и не только тогда!) "ход всего искусства". А. Смелянский, связанный с ней десятилетиями дружбы и совместной работы, в глубоком эссе, написанном на смерть Инны Натановны, вспомнил двух ее современниц - Наталью Анатольевну Крымову и Майю Иосифовну Туровскую. Добавил бы к этому списку хотя бы еще два имени - Нею Марковну Зоркую и Веру Васильевну Шитову. Шитова была женой, а потом и вдовой Саппака. Судьба сблизила ее с Соловьевой, они вместе написали ряд интереснейших работ - "Жан Габен", "Четырнадцать сеансов", которыми зачитывались все любители кинематографа. А после этого были и другие совместные захватывающие исторические исследования, в том числе "К.С. Станиславский" и "А.С. Суворин: портрет на фоне газеты".

Нужно было обладать недюжинной силой воли и огромным творческим даром, чтобы сохранить себя в годы ученичества, совпавшие с разгромом всего самого талантливого, что было в отечественной театральной критике. За полгода до того, когда студенты курса, которым руководил легендарный П.А. Марков, где училась Соловьева, должны были защищать дипломы, в газете "Правда" от 28 января 1949 года появилась редакционная статья "Об одной антипатриотической группе театральных критиков". В ней громили редакции журнала "Театр", "Литературной газеты" и газеты "Советское искусство", клеймили позором лучших отечественных критиков Ю. Юзовского, А. Гурвича, А. Борщаговского, Е. Холодова, Г. Бояджиева и других. Громили за "безродный космополитизм" и антипартийные позиции в искусстве. Вскоре после выхода этой статьи с поста директора ГИТИСа был уволен выдающийся ученый С.С. Макульский, под чьим руководством Московский театральный институт был одним лучших гуманитарных вузов страны. Это было только начало той идеологической кампании, которая отразилась на всем советском искусстве конца 40-х - первой половины 50-х годов ХХ века.

Именно это время формировало ее характер, неукротимый, остро воспринимающий изломы времени. Знающий цену дружб и предательств. История МХТ стала предметом изучения и спасательным кругом, брошенным ей судьбой. Вряд ли Инна Натановна знала в 1952 году, когда защищала диссертацию с характерным для того времени названием "Московский Художественный театр в период подготовки революции 1905 года", что в 1967 году она придет на работу в Комиссию по изучению и изданию наследия К.С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко, а со временем и возглавит ее. Она не ведала, что кропотливая работа над рукописями, которая откроет "городу и миру" невероятные открытия, воплотившиеся в череде уникальных публикаций, в конце жизни лишит ее возможности чтения. Цена была велика, но книги, оставленные ею, сделали ее имя частью истории Художественного театра. За годы работы многое приходилось переосмысливать, иногда вынося горькие вердикты самым дорогим героям ее исследований. Но Инна Натановна Соловьева всегда высоко чтила миссию основателей Художественного театра, их глубинное понимание достоинства и непобедимости гуманизма как высшей ценности культуры. Она были им сродни.