Доктринеры готовы подгонять факты минувшего под необходимые идеологические конструкции. Ленинская формула "Россия - тюрьма народов", прозвучавшая в 1914 году, в советской исторической науке стала основой для осмысления предреволюционного прошлого. Именно она сегодня вызывает дискуссии.

Деятели культуры мифологизируют минувшее. Они своевольно обращаются с историческими фактами, и художественный вымысел способен серьезно потеснить, а то и заменить любое научное знание. Гений Пушкина лишил Сальери права на бытие в музыкальной культуре. Гений Толстого сотворил особый мир русской жизни в пору, предшествующую Отечественной войне 1812 года, в эпоху битвы с империей Наполеона и в годы послевоенного жизнестроительства.

Поэтому ученым не остается ничего другого, как искать и находить историческую реальность, которая не всегда исчерпывается сохранившимися артефактами и документами. Но и здесь истина поверяется множественностью точек зрения.

На прошлой неделе Международная ассоциация историков и архивистов СНГ, которая объединяет директоров национальных институтов и руководителей архивных ведомств, под председательством академика А. О. Чубарьяна провела конференцию, посвященную вопросам изучения общего прошлого - как в Российской империи, так и в Советском Союзе.

Эта научная конференция проходила тогда, когда объективную и субъективную потребность в ней ощутили многие участники научного сообщества, работающие в новых государствах. И потребность эта появилась спустя тридцать три года, прошедших после самороспуска СССР, когда в каждой из стран, образовавшихся на постсоветском пространстве, были созданы национальные исторические школы, активно раздвигающие границы марксистско-ленинской методологии, а то и вовсе отказывающиеся от нее. Справедливости ради надо сказать, что советская историческая наука второй половины ХХ столетия, несмотря на жесткие идеологические рамки, отличалась разнообразием подходов к прошлому. Она была готова к той методологической свободе, что наступила на рубеже 80-90-х годов прошлого столетия, когда ни одно из идеологических учений уже не именовалось единственно верным. Впрочем, сравнительно-исторические подходы к прошлому, как и социально-экономические, не утратили привлекательности. Просто стали одной из методологических возможностей.

Так или иначе, тридцать три года в странах нового зарубежья создавали свое видение прошлого - далекого и близкого. И нередко несовпадающего со взглядами соседей. Неслучайно на одном из круглых столов, проведенном недавно Институтом научной информации по общественным наукам и Российским советом по международным делам, речь шла о кризисе "глобальной памяти" - создание собственных версий истории неизбежно ослабляет общие представления о ней.

Словом, лучше поздно, чем никогда. И надо признать в высшей степени позитивным то обстоятельство, что в июне 2024 года в Москве собрались лидеры национальных институтов, создающих базовые научные труды по истории своих стран, которые затем трансформируются в учебники для школ и вузов, формируют общепринятые в каждом из государств представления о прошлом. Создание научных и учебных изданий по истории шло одновременно с формированием новой государственности. Погружение в прошлое должно было утвердить в правах настоящее, перетекающее в будущее. Нужно было обособить новые страны не только в пространстве, но и во времени. Сопряжение истории с географией - это не лексическая шутка, и к первой, и ко второй необходимо отнестись со всей подобающей серьезностью. Что и было сделано участниками высокого собрания, которые при всей научной самодостаточности встретились, чтобы не только выслушать, но, похоже, и услышать друг друга.

Тем более что они обсуждали - помимо вопросов методологии, которые имеют по преимуществу научный характер, - вопросы, находящиеся в пограничье между наукой и политикой. Достаточно назвать только два понятия - "империя" и "колониализм", чтобы стало ясно, сколь сложной была начатая дискуссия. И если первое из них не имеет однозначно негативного толкования, то второе обладает очевидной негативной коннотацией. Политика Российской империи по отношению к входящим в нее народам в значительной степени отличалась от того, что делали британцы по отношению к местному населению в своих заморских колониях. Достаточно напомнить о завоевании Ирландии, откуда продавали людей в страны Карибского моря, где по сей день существует память о "белых рабах". Однако не только в научных трудах, но и в учебниках для школ многих новых государств Российская империя рассматривается однолинейно, в духе упомянутой ленинской формулы. Да и история СССР, когда сформировавшиеся этносы получили государственность - пусть и в рамках советского общежития, - требует серьезного и многостороннего подхода. Исторический процесс редко бывает однозначным, его позитивные и негативные стороны раскрываются во времени. И уже точно не исчерпываются графическим двуцветием.

Это понимают глубокие ученые, чье профессиональное достоинство оберегает от просчетов в диалоге с прошлым и о прошлом.