Как жена священника объединила вокруг себя приграничный город Рыльск

Матушка Ксения Харина: Жителей Рыльска накормил наш Успенский собор
Рыльский Успенский собор в тяжелое для Курской области и страны время стал не только духовным оплотом, но и центром добровольчества, местом притяжения местных жителей, которые не захотели покидать родной город. Группой волонтеров руководит матушка Ксения, супруга настоятеля собора - протоиерея Александра Харина. Здесь помогают военным и жителям четырех окрестных приграничных районов. Матушке Ксении удалось объединить вокруг себя людей с такими же, как и у нее самой, горячими сердцами.
Андрей Полынский/РГ

Пророчество и реальность

Матушка, в православном мире давно известно пророчество о грядущей войне рыльского старца Ипполита (Халина), которого часто называют Серафимом Саровским наших дней. Как в Рыльске раньше относились и сейчас относятся к этому пророчеству?

Ксения Харина: Действительно, есть такое пророчество, записанное на видео, где батюшка Ипполит говорит своим духовным чадам: еще при вашей жизни здесь случится война, вы ее услышите и увидите, но Рыльск она не затронет, а вокруг все будет разбито. Тогда всерьез его слова никто не воспринял. А сейчас все сбывается, да уже сбылось. А как воспринимают, судите сами: мужской монастырь эвакуировался, и монахи сих пор не вернулись. И вот какой контраст: в нашем районе есть Большегнеушевский женский монастырь, он находится буквально в трех километрах от украинской границы. Насельницами там несколько старых больных матушек во главе с удивительной подвижницей игуменьей Ипполитой. Они на себе тянут все монастырское хозяйство, и при этом никуда уезжать не собираются.

Загрузка...
В тяжелое время Успенский собор кормил полгорода / Авторы: Из архива Ксении Хариной

А как получилось, что именно вы занялись эвакуацией горожан?

Ксения Харина: Когда 6 августа случился прорыв ВСУ на нашей границе, в Курске мгновенно создался оперштаб. А в городе вдруг не оказалось ни мэра, ни главы района. Сотрудники исполнительной власти просто выехали из города. В 23 часа вечера мне звонят из оперштаба и говорят: "Ваш номер нам дали как волонтера в Рыльске. Вы в городе?" Оказалось, что оперштаб направил в Рыльск 15 автобусов для эвакуации жителей, а встретить их и организовать эвакуацию на месте просто некому. Вот и пришлось этим заняться мне. Понимаете, я не напрашивалась. Пришлось включаться и работать.

Когда случился прорыв ВСУ на нашей границе, в городе вдруг не оказалось ни мэра, ни главы района. Сотрудники исполнительной власти просто уехали

Пришлось поневоле?

Ксения Харина: Все по Промыслу Божьему. Господь человека воспитывает, дает ему характер, а потом, когда настает нужный момент, именно этому человеку поступает звонок, согласно которому он должен собрать, обогреть, накормить и вывезти в безопасное место большое количество людей. Потому что в городе этим заниматься больше некому. Ну кто я такая? Обычная домохозяйка, жена священника. Никогда за ограду собора особо не выходила и общественной деятельностью не занималась. Ну были мы всегда гостеприимны, прихожан в праздники кормили, не более. Но вот поступил этот звонок, и с тех пор так эту лямку и тяну. Сила моя в немощи совершается, говорил Господь апостолу Павлу.

Со своими до конца

Вы ведь могли тоже уехать?

Ксения Харина: Знаете, после того, как почти все духовенство из города выехало, я говорю своему мужу: "Батюшка, а мы с тобой одни, что делать будем?" "Как что? - удивился отец Александр. - То же, что и всегда. Я уже и службу объявил, завтра в храм пойдем". Так мы и остались со своими прихожанами. Понимаете, авторитет можно зарабатывать десятилетиями, а потерять в одну секунду,

А почему вы при храме медпункт открыли?

Ксения Харина: Потому что больница тоже выехала. Только у нас и вели прием две медсестры. Во время эвакуации сюда привозили всех бедолаг - и с белой горячкой, и с сердечной болью, и просто на стрессе. Человека перед отправкой нужно было успокоить, поговорить, убедить их, что все будет хорошо. Очень много горя людского через нас прошло. Жара тогда стояла невыносимая. К нам на эвакуацию на территорию собора привозили людей из четырех близлежащих районов. Люди стекались со всех сторон. Так как место для эвакуации выбрал сам Бог, то и для людей устроил все чудным образом, через дорогу от собора находится парк, там скамейки, тень и прохлада. Плюс от нас горячий обед, бутерброды, вода, обход медицинских сестер, припаркованные рядом запасные автобусы. Это все помогало людям успокоиться и не паниковать.

Это тот самый парк, от которого, как говорят, уходили на войну в 1812 году рыльские полки?

Ксения Харина: Да, история имеет свойство закольцовываться, тоже ведь промыслительно. В 1812 году на месте парка была Соборная площадь и духовенство города благословляло войска в поход, а теперь с территории собора и парка прошла эвакуация людей. Ну а потом… Потом нам пришлось выполнять функции ритуальной службы, потому что люди долго на чужбине не смогли жить.

Фото: Из архива Ксении Хариной

Вы про кого говорите?

Ксения Харина: Про эвакуированных стариков, которые раньше из своего дома даже в райцентр не выбирались. А теперь телом они оказались в Курске, а душой остались у себя дома. И потому многие стали умирать от тоски. Их родственники звонят нам в храм, плачут: надо похоронить по-человечески на малой родине. А как? Мост через реку в тот же Глушковский район разбомбили, там идут бои. В другие районы тоже ехать опасно. И тут нам на помощь пришли доблестные воины 155-й морской бригады морской пехоты. Морпехи этой бригады - просто образец русского солдата. Во-первых, они нам выделили для перевозки усопших бронемашину. Во-вторых, копали могилы на кладбищах. Батюшка в безопасном месте отпевал, а затем отвозили тела на кладбища, где хоронили. Всего и не рассказать.

Хлеб вместо самогона

Я читал, что было еще одно пророчество от старца Ипполита - о том, что монастырь будет кормить весь город…

Ксения Харина: Я о таком пророчестве не слышала, а жителей города накормил наш Успенский собор. Есть в группе храма такая участница - Ольга Репина, у нее свое ИП. Она выпекала хлеб, и всегда привозила в нашу группу то, что не смогла распродать. А тут все торговцы разъехались, в городе закрылись "Пятерочки" и другие продуктовые магазины. Продавать стало негде, а у пекарни Ольги мощности на 500 буханок в сутки. Говорю ей: не вздумай останавливать производство, нам людей кормить надо - тех, кто остался. Стали кумекать, где взять сырье. С мукой проблем не было - те же солдаты привозили, а вот где взять дрожжи - не могли придумать. И тут нас осенило - дрожжи обязательно есть у людей, которые варят самогон. В итоге мы выпекали хлеб и раздавали людям три месяца, а потом необходимость отпала, потому что в город вернулись "Пятерочки".

Матушка Ксения считает, что вся эта история случилась с ней не иначе как по Промыслу Божьему. Фото: Андрей Афанасьев / Из личного архива Ксении Хариной

Насколько я знаю, вы даже обеды здесь готовили и развозили…

Ксения Харина: Выехали-то все соцслужбы, а одинокие старые люди, отказавшиеся от эвакуации, остались. Поэтому мы стали готовить в церковной трапезной первое и второе. Кто из местных жителей мог - приходил кушать сюда, а неходячим развозили. И сразу взяли их на медицинское обслуживание. Машины с гуманитарными грузами приходили со всей страны: из Москвы, Тулы, Перми, Смоленска, а также из Беларуси. А когда к своей работе приступили вернувшиеся соцработники, мы каждому из своих подопечных вручили по пакету подарочного набора и попрощались.

Высокое и низкое

Две тысячи лет прошло от Рождества Христова, а человек так и не изменился. Рядом с высоким проявлением человеческого духа всегда живет и низость. Буквально вчера узнал, что из-за того, что в Рыльске квартируют российские военные, торгаши подняли цены на продукты в три раза, а съем квартиры взлетел аж до 5 тысяч в сутки, это даже больше чем в Москве. Как такое можно объяснить и чем оправдать?

Ксения Харина: Разумеется, никак и ничем. Опять же, ничего не ново под луной. Во время Великой Отечественной тоже были спекулянты, наживающиеся на чужом горе. Для кого война, а для кого мать родна - поговорка старая. У нас по всей стране такой дисбаланс: многие даже не задумываются, что такое горе матери, потерявшей своего сына, они как тусили, так и тусят в свое удовольствие. Просто в нашем маленьком городке этот дисбаланс ярче заметен. А вот наши прихожане, если имеют второе жилье или уезжают куда-то надолго, то оставляют ключи мне, чтобы я передавала нашим военным в бесплатное пользование.

А сейчас чем занимаетесь, когда городские и социальные службы вернулись в город?

Ксения Харина: По большей части военным помогаем. Это не только гуманитарка. Объявляем сбор на все, что им необходимо - будь то "Мавик" или трансформатор. Но и гражданских не бросаем - развозим по деревням людям продукты. Их присылают к нам со всей России. Например, из Оптиной пустыни поступило 10 тонн картошки.

Вы упомянули о группе ваших активистов. Кто они?

Ксения Харина: Группа называется "Надежный тыл", это в Telegram - всего 344 участника. Это вовсе не те, кто только лайки ставит. Все они - реальные помощники и жертвователи. А в оперштабе при храме на постоянной основе трудятся 23 человека. Каждый из них уникальная личность. Например, учитель физкультуры и директор местной школы Алексей Самойлов. Когда у него есть время, свободное от уроков, он сразу прибегает сюда. Иногда ему даже приходится проводить занятия дистанционно. И дети его тоже здесь, помогают нам. Как и мои сыновья. Также постоянно следим за публикациями в интернете и, если узнаем, что где-то нужна срочная помощь - сразу мчимся туда.

Поездка в апокалипсис

Так опасно же - постреливают…

Ксения Харина: У меня такой характер - сначала делать, а потом думать. По идее я на любое дело должна брать благословение у батюшки. Но так как на это никогда времени нет, да и ругать он потом будет по любому, то получается, что ничего от этого не изменится. Поэтому я всегда принимаю решение самостоятельно. Недавно произошла такая смешная история. Поступает к нам сигнал, что есть село, в котором до сих пор живут без еды 50 человек. Грузим в машину 50 продуктовых наборов, сын садится за руль и мчим по раздолбанной дороге в сторону этой деревни со скоростью 180 километров в час, чтобы дроны не достали. А сын у меня водитель профессиональный, работник аварийно-газовой службы… И тут боковым зрением замечаем и уже задним числом понимаем, что промчались мимо военного блок-поста.

Как же вас не остановили?

Ксения Харина: Не успели среагировать. Никто из часовых и не подумал, что найдется такой дурак-камикадзе. Итак, влетаем мы в деревню и только тут понимаем, что здесь идет бой. Причем прилетает так конкретно со всех сторон - и с нашей, и с противника - и с каждым взрывом нас прибивает к земле взрывной волной. А я на полусогнутых от страха ногах начинаю бегать от дома к дому и стучаться в окна: где же здесь люди, которым нужны продукты? И каждый новый взрыв разрывает мозг, сердце, душу. А мне сын - он же газовщик - говорит: "Мам, брось, на этой улице никого нет. Смотри, газ на газопроводе перекрыт". Едем на другую улицу, на третью - то же самое. Все село пустое, только собаки с оборванными поводками, да куры разбредаются. Жутковатое апокалиптическое зрелище. И тут до нас дошло, что мы стали жертвами дезинформации. На обратном пути нас таки тормознули на том блок-посту, который мы давеча проскочили. Военные очень обрадовались, когда узнали, что в продуктовых наборах есть хлеб. Мы им все выгрузили: для вас везли, бойцы! Ну а дома… Дома мы об этой поездке даже не упоминали, чтобы от батюшки не досталось.