Для зрителей это уже стало традицией чествования философа, для меня - уникальным экспериментом по "оживлению" бронзовой статуи гения через драматическую импровизацию и психологическое погружение. Традиция, приверженность традиционным ценностям в наши дни - это не просто ритуал или повторение прошлого, а живой диалог с историей, попытка вдохнуть смысл в то, что кажется застывшим.

Но что значит для сегодняшней России и Калининграда имя Канта, чьи идеи о разуме, морали и долге во многом сформировали современный мир?

Кант никогда не исчезал из российской истории, став ее неотъемлемой частью (от прусского Кенигсберга до советской эпохи), прежде всего благодаря Ленину. Назвав Канта предшественником диалектики, Владимир Ленин включил его в интеллектуальную историю, ведущую к марксизму. Критикуя кантовский агностицизм, он признавал его роль в развитии философии, и в советской науке Канта много изучали, сохранив его в учебниках и философских дискуссиях.

После 1945 года, когда Кенигсберг стал Калининградом, частью СССР, - Кант как символ города был интегрирован в нашу культуру. Дом, могила и тропа философа стали местами памяти, а Калининградский университет (ныне БФУ им. Канта) - хранителем его памяти.

Кант служил примером "прогрессивного" мыслителя, чьи идеи о морали и долге можно было интерпретировать в духе социалистической этики. Кантовский категорический императив ("поступай так, чтобы "максима", принцип твоего поступка мог стать всеобщим принципом") резонировал с социалистической идеей коллективизма и долга перед обществом. И с Нагорной проповедью. В советской культуре это находило отклик в лозунгах о труде и справедливости, что делало Канта актуальным.

В итоге родилась традиция, полная парадоксов, главным хранителем которой в наши дни стал Собор Канта на Острове Канта. С одной стороны, Кант - икона рационализма, символ порядка и дисциплины, чья жизнь была расписана по минутам, словно механизм часов. С другой - он был человеком, чья душа боролась с тревогами, чувством вины и, как мне кажется, определенным неврозом, корни которого - в смерти матери и ощущении греховности, поселившемся в Канте после ее смерти.

Наш драматический эксперимент - страстная попытка "оживить" Канта. В спектакле он не гений "не от мира сего", а человек со всеми своими страхами, ритуалами, прогулками по тропе, которые для него были способом укротить хаос внутри.

Кант страдал, но его страдание стало молитвой, проникающей в душу.

Парадокс чествования Канта в современном Калининграде в том, что мы, возведя великого философа в бронзовые идолы, стали забывать о его хрупкости. Мы чтим его как мыслителя, но игнорируем как человека, который, возможно, боялся быть непрощенным.

И мои спектакли в соборе - это лишь попытка показать, что странности Канта - не повод для насмешек, а свидетельство силы духа. Завершая спектакль, я говорю: "Каждый раз, когда мы произносим имя Канта, - солдата великой армии разума, в момент смерти сбросившего его оковы, - в нас просыпается главное - наша уникальная способность любить и быть любимыми, прощать и быть прощенными, и ради этого стоит жить".

Это не метафора. Это категорический императив каждого из нас.

Жизнь Канта, полная парадоксов, напоминает нам, живущим: традиция - это не слепое поклонение, а живое соучастие в поиске своего предназначения.

Жизнь в поисках нравственного ориентира, борьба с собственными демонами могут рождать этику любви и прощения, а слабости - стать путем к человечности.